Кукловод - Шхиян Сергей (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Спустя несколько минут после начала процедуры, княжну начала бить дрожь.
Я же чувствовал себя значительно лучше, чем во время первого, ночного сеанса. Кажется, еще тогда мне удалось преодолеть кризисный барьер, и теперь я чувствовал, что лечение идет вполне успешно. Примерно то же должна была ощущать и больная, но Марья лежала с плотно закрытыми глазами и вся дрожала.
– Тебе, плохо? – спросил я, притрагиваясь ладонью к ее груди. Под тонким батистом рубашки уже рельефно обозначились набухшие соски.
Увы, мы с княжной пребывали примерно в одинаково взвешенном состоянии. Разница была только в одном, я точно знал, чего хочу, она чувствовала это скорее интуитивно. Все-таки другая эпоха, разная информированность, едины были только наши «низменные» человеческие устремления…
Короче говоря, нас с ней как бы заклинило. Я не могу заставить себя убрать руку с нежной девичьей груди.
Маша лежала под этой самой рукой с зажмуренными глазами и мелко дрожала. К закрытой двери, само собой, прильнула заинтересованная тем, что у нас здесь происходит, камеристка Даша.
Выручил меня торопливый стук в дверь. Я сразу очнулся от вожделения, взял себя в руки и встал в классическую позу доктора, скрестив на груди руки. И сделал это вовремя. В спальню вошли встревоженные родители.
– Марусенька, дочка, что с тобой, мне сказали тебе опять плохо?! – испугано спросил Николай Николаевич, тревожно глядя на вытянувшуюся на кровати дщерь.
– Нет, папенька, благодарю вас, мне очень помог Алексей Григорьевич, и теперь стало много лучше, – вполне обыденным голосом успокоила отца княжна.
– А мы, как только услышали, что тебе привели с прогулки, сразу сюда, – вступила в разговор княгиня. – Тебе, донюшка, правда, лучше?
– Правда, маменька, я только немного устала, вы зря так волнуетесь. Алексей Григорьевич мне поможет.
– Надеюсь, – с облегчением промолвила Марья Ивановна, – он теперь будет спать с тобой рядышком, если что нехорошее почувствуешь, сразу посылай за ним Дашку, а сама, смотри, сама не вставай!
На счет «спать рядышком» у княгини получилось как-то двусмысленно. Но возможно, это показалось только мне.
– Спасибо тебе, голубчик, – растроганно сказал князь, убедившись, что с дочерью все в порядке. – Ты уж помоги нам, дети у нас с женой самое дорогое, если конечно не считать государя и отечества, – к чему-то добавил он. – Всех остальных Господь забрал, остались нам на радость только двое, Ванюша и Машенька.
– Конечно, помогу, по мере своих скромных сил, – ответил я, отирая со лба испарину.
– Да, чуть не забыл тебе сказать, мой управляющий спрашивает, что делать с твоей лошадкой и козлом? – спросил меня Николай Николаевич.
– С кем? – удивился я. – У меня нет никакой лошади, а уж козла тем более, он, наверное, что-то перепутал, – ответил я.
– Да? Может быть, и перепутал, народ у нас удивительно бестолковый. Хотя за Фабианом Вильгельмовичем такого, раньше не водилось. Ты, голубчик, как освободишься, спроси у него сам. Он что-то приходил ко мне сильно встревоженный.
– Встревоженный? – переспросил я, почему-то сам, начиная испытывать непонятное беспокойство. – А откуда взялись те животные, лошадь с козлом, он не сказал?
– Говорил что-то, да я, признаться, не расслышал. После стрельбы на поле брани, стал туговат на ухо. Ты уж не сочти за труд, сам его обо все расспроси. Он тебя в больших сенях дожидается.
Встревожился не только неведомый мне Фабиан, но я. После моей опрометчивой угрозы возчику, которое слышали Филимон и княжна Марья, единственное, чего мне не хватало для полноты жизни, это крестьянина превращенного в козла!
– Надеюсь, Марья Ивановна и Николай Николаевич, вы ободрите княжну Марью, а я пойду, узнаю, что здесь еще за новый козел появился, – сказал я. – Больная пусть пока лежит, я навещу ее, как только освобожусь.
Оставив княжеское семейство, наслаждаться родственными отношениями, я бросился вниз в вестибюль. Кажется, хохма с козлом уже создала мне определенную репутацию. Дворовые люди, как тараканы по щелям разбегались при моем приближении. Это мне напомнило виденную мной в Зимнем дворце реакцию дворцовых слуг на внезапные появления Павла I.
В роскошно отделанном вестибюле, который князь Урусов из патриотизма назвал «большими сенями», в глубоком кресле сидел худощавый человек средних лет с узкой и длинной лысиной, перечерчивающей пополам его большой не по фигуре череп. Лысины у мужчин в эту эпоху были большой редкостью, как и очки, косо сидящие у него на кончике носа.
– Вы, Фабиан Вильгельмович, управляющий? – спросил я, останавливаясь перед ним. – Князь сказал, что вы хотите со мной переговорить.
Управляющий встал и почтительно поклонился. Мне он понравился серьезным выражением лица и прямым, твердым взглядом. В нем сразу был виден деловой, честный немец. Мы с разной степени интереса рассматривали друг друга и кончили тем, что оба улыбнулись.
– О да, я действительно имею большое желание говорить с вами, господин Крылофф, – сказал он, хорошо выговаривая слова, но не совсем правильно по-русски строя фразу, что сразу выдало в нем иностранца. – Изволите присесть? – указал он на стоящее рядом кресло.
– Изволю, – вздохнул я. – Что там еще за лошадь с козлом, о которых мне сказал Николай Николаевич?
– О, вы уже изволите знать это обстоятельство? Я хотел вас просить распорядится вашим имуществом.
– Это не мое имущество, лошадь принадлежит моему возчику, я его подрядил отвезти меня в Калугу, а о козле я вообще ничего не знаю, откуда он взялся? – объяснил я немцу.
Фабиан Вильгельмович слушая, понимающе кивал головой, и когда я замолчал, объяснил:
– Господин Крылофф, я весьма почитаю, его светлость князя и знаю, как он вас уважает, потому простите за то неудовольствие, которое я вам имею причинить. Уверяю вас, я не верю ни в какие суеверия, но прошу вас понимать меня правильно. Вы говорите тому мужику, что если она от вас убежит, ты вы сделаете ее козлом, – управляющий так разволновался, что перепутал родовые окончания. – Мужик убегает, бросая, как вы сказали, свой лошадь. Я этому имею честь верить. Однако откуда вдруг взялся незнакомый козел? Вы имеете мне это объяснить?
