Господин следователь. Книга 3 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич (лучшие книги без регистрации txt, fb2) 📗
Мы с Ленкой благодарили родственницу, а после ее ухода вытаскивали подарки к контейнерной площадке и аккуратно развешивали одежду на ограждении.
Но для Натальи Никифоровны матушка приготовила еще один подарок — набор фарфоровой столовой посуды на шесть персон.
Раньше подумал бы, что это будет шесть глубоких тарелок под первое и шесть мелких под второе. Ну, еще какая-нибудь супница. Ага, как же. Оказывается, в сервиз входит здоровенная супница, литра на четыре, тарелки для первого и тарелки под второе. Еще два комплекта тарелок поменьше и комплект совсем маленьких, вроде кукольных. Эти-то для чего? Салаты накладывать? Или десерты? Еще два огромных блюда — овальное и продолговатое, три салатника (или салатницы?). Еще четыре соусника. На кой Наталье четыре соусника? Огромные блюда — ладно, сойдут, на них Литтенбрант жареных зайцев станет складывать.
Когда фарфор был упакован, матушка строго сказала:
— Скажешь, что это твой подарок на свадьбу.
Я с сомнением посмотрел на ящики, которые пытались пристроить сзади почтовой кареты. Довезу или нет?
— Не поверит, — покачал я головой. — Моя хозяйка — женщина умная, соображает, что мне на такой сервиз полгода придется работать.
— Нет, Ванечка, пусть у тебя жалованье и неплохое, но на такой сервиз тебе год пришлось бы трудиться.
— Ничего себе⁈ Он что, больше тысячи стоит? — слегка обалдел я. Прикинув, сказал: — В Череповце за такие деньги три дома можно купить. А добавит еще тысячу — так и усадьбу верстах в ста от города. Правда, без земли.
— Для хорошего человека не стоит скупиться, — улыбнулась матушка. — Шуба и платья, что я послала — они не новые, но от души. Но посуду нужно новую дарить, чтобы в доме достаток не пропадал. А Наталья Никифоровна, хозяйка твоя, человек душевный, дай бог ей счастья.
Душевный? Что да, то да. Я, вроде, о хозяйке особо-то и не распространялся? Или это и без слов понятно?
Для Леночки Бравлиной у Ольги Николаевны тоже нашелся подарок –золотой браслет из витой проволоки. Кольца и дорогие сережки гимназистке носить не положено, но что-то драгоценное, блестящее девчонке наверняка хочется. А браслетик почти незаметен. Если явится классная дама, подарок будущей свекрови можно спрятать под обшлагом рукава. Жалко, что сам не додумался. Не удержавшись, зашел в ювелирный магазин и купил Леночке серьги — не слишком большие, но и не маленькие. Не знаю, можно ли дарить такие подарки барышне, не имеющей покамест статуса невеста, но подарю. Разрешит ей классная носить — ладно, а нет, пусть моя кареглазка приберет серьги в шкатулку до лучшим времен.
Еще матушка вручила мне колечко с бриллиантом. Зачем, говорить не стала, но я догадался сам. Надеюсь, подойдет для пальчика гимназистки, когда свататься стану? Колечко не в коробочке, а в бархатном мешочке. Положу-ка я его в карман, чтобы не потерялось.
В обратный путь мне упаковали кое-какие нужные в хозяйстве вещи. Например, кофемолку, к ней два фунта кофейных зерен и полфунта уже смолотого. Еще кастрюльку, в которой стану кофе варить, а самое главное — спиртовку! Не такую, что дают на уроках химии в школе, а побольше, медную.
Матушка озаботилась, чтобы имелся запас спирта, приказав упаковать полуторалитровую бутыль и уложить ее в ящик со стружкой. Не знаю, где в Череповце можно купить спирт, но, по моему разумению, сойдет и водка. Или попробовать керосин?
Я прикинул, что использовать спиртовку можно не только для варки кофе. На нее реально поставить и сковородку, поджарить яичницу. Теоретически, мог бы и кашу сварить, если бы умел. Впрочем, вареная картошка — тоже неплохо.
Так что, если Наталья не сразу продаст свой дом, с передачей меня новым хозяевам (с кухаркой!), не пропаду. Не обязательно ходить по трактирам, тратить деньги и время. Яичница и вареная картошка — спасение для холостого мужчины. Жаль, до замороженных пельменей в пачках еще не додумались.
Половину скарба составляли книги. Пытался сосчитать их количество, потом плюнул. Я не библиотекарь, каталог вести не собираюсь.
Везу в Череповец и те, что хранились в домашней библиотеке Чернавских, и те, что пылились на полках книжных шкафов канцелярии губернатора, валялись по кабинетам столоначальников, и те, что пожертвовали батюшкины подчиненные.
В домашней библиотеке я провел основательную ревизию, обнаружив немало дублей. Зачем, спрашивается, родителям три издания «Евгения Онегина», два «Медных всадника» и две «Маленькие трагедии»? А «Бедная Лиза» Карамзина аж в шести вариантах? Еще были лишние книги и Гоголя с Тургеневым, и двух графов Толстых.
Оставил батюшке с матушкой по одному экземпляру, все остальные изъял в пользу будущей школьной библиотеки села Нелазское. Вице-губернатор распорядился отдать селу по одному экземпляру «Адрес-календарей Новгородской губернии» за десять лет, статистические справочники, которых всегда в избытке, с десяток альбомов Августейшего семейства за разные годы, еще какие-то официозные издания. Беру. Если что-то сейчас не понадобится, пригодится лет через сто историкам и краеведам.
Господа чиновники тащили книги, руководствуясь принципом — «Дай им боже, что нам не гоже». А еще те, про которые не могли толком сказать — откуда они у них взялись? Коллежский регистратор Сидоров принес с десяток тонюсеньких брошюр — партитуры симфоний Бородина, Листа, Кюи. Что ж, берем и это. Берем «Исторический очерк арабской музыки», составленный неким господином Христиановичем, и «Гипнотизм и его краткую историю» Лихонина. Я вообще ни от чего не отказывался. Кто знает, может, роман немецкого автора, отпечатанный готическим шрифтом, который я не сумел разобрать, отыщет своего читателя?
И Вальтера Скотта возьму. Скотта у нас любят, но сомневаюсь, что кто-то осилит двадцать томов, отпечатанных в Эдинбурге на аглицком языке.Зато на полке кожаные корешки с позолотой будут смотреться красиво, послужат украшением сельской библиотеки. И сразу целую полку займет. Потом, когда книг станет больше, то можно отправить всю хрень в книгохранилище — какой-нибудь чулан или кладовку.
Но чиновники приносили и вполне приличные книги. И Ломоносова с Державиным, и Крылова с Жуковским. Кто-то не пожалел отдать исторические романы Михаила Загоскина и Ивана Лажечникова.
Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 года» я читал, понравилось, «Рославлев, или Русские в 1812 году» тоже читал, но понравилось меньше, а про «Аскольдову могилу» лишь слышал, но на глаза не попадалась. Прочитать, что ли?
Лажечникова тоже читал. Не все, разумеется. «Ледяной дом» понравился, а вот «Последний новик» не особо. Кстати, на «Новика» в мягком переплете постоянно наталкиваюсь в разных буккроссингах — в кафешках и красных телефонных будках, ставших очень модными в последнее время.
А это кто? Какой-то граф Салиас-де-Турнемир[1]. Даже не слышал про такого писателя. И что тут? Роман «Пугачевщина», состоящий из двух частей.
Открыв книгу на второй странице, наткнулся на предложение: «Арина вышла баба хозяйка и работникъ… Только и не работаетъ, когда спитъ. И чего только баба въ лѣтній день не передѣлаетъ? Двухъ рукъ мало. А когда зима придетъ и время бездѣльное, то у Арины одна рука и нога на веретенѣ, другая рука старшаго мальчугана держитъ, а другая нога въ люлькѣ младшаго качаетъ. Глаза въ печку заглядываютъ, уши къ клѣти прислушиваются. Однимъ развѣ зубамъ дѣла нѣтъ, потому что хлѣба мало».
Образно. Пожалуй, стоит и самому почитать.
До Череповца домчались за двое суток. Я почти не выходил из кареты, даже в придорожных трактирах почти не ел — обходился тем, что дала на дорогу матушка. Разве что горячий чай перехватывал.
Мечтал, что в окнах горит свет, в доме хозяйничает Наталья Никифоровна. Ан, нет. От дома веяло холодом, а двор, едва не по пояс, занесен снегом. Кажется, за время моего отсутствия его ни разу не убирали. Спрашивается, на хрена платил аванс?
— Барин, вещи куда выгружать? — озабоченно спросил ямщик, поглядывая на двор. — К дому нести или в сам дом?
