Колхозное строительство 6 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович (версия книг .TXT) 📗
Девчонка пишет: буду ждать тебя я, Лёша,
Ты мой единственный, ты мой хороший,
Но десять лет не лабуда,
Меня увозят в никуда,
И заметает снег мой след порошей.
Я сирота, я сирота, и нету мамки, вот беда,
А папка третий срок на зоне чалит,
Я сирота, я сирота,
Совсем не важно мне, куда,
Столыпин шпарит, Столыпин шпарит.
Конвой не злится. Он уверен. Он спокоен.
Зек сожаленья и участья не достоин,
Загнали в клетку, как зверей —
Лежи на полочке, балдей,
И вспоминай любимых и друзей.
Я сирота, я сирота, и нету мамки, вот беда,
А папка третий срок на зоне чалит,
Я сирота, я сирота,
Совсем не важно мне, куда,
Столыпин шпарит, Столыпин шпарит.
Ну, хит не хит. Но ведь песня…
У Андрейки были лучше.
Событие двадцать третье
На приёме у врача:
— У вас давление 160 на 100: вам надо срочно отказаться от кофе и коньяка.
— Понял, доктор: только чай и водка.
Мужик говорит бутылке водки:
— Допью я тебя, родимая…
Водка ему:
— Не допивай меня, Иванушка. Я тебе ещё пригожусь… Утром.
Титов Виталий Николаевич — второй секретарь ЦК компартии Казахстана — опять смотрел сквозь Петра. Надо будет позвонить Андрюхе Олдему после заварушки с гитаристами, поблагодарить его (в качель) и попросить прислать слегка затемнённые очки без диоптрий.
— Виталий Николаевич! Сегодня — ну, завтра — берёте билет до Свердловска и летите, там пересаживаетесь на поезд и едете до города Краснотурьинск. Там первым секретарём горкома работает Романов. Не родственник. Он вам там всё покажет. Я ему позвоню. Особое внимание — на борьбу с пьянством. Магазины вино-водочные будут во всей республике работать с двух часов дня до семи вечера.
— А самогонщики и спекулянты не появятся? — и ухмылочку прячет.
Конечно, появятся. При Горбачёве вон таксисты наваривались. «Шеф, почитать не найдётся?» Библиотекари, растудыт их через коромысло.
— Появятся. Будем бороться. Но купить водку за три рубля в магазине найдётся много желающих, а за десять у таксиста — поменьше.
— У таксистов? — нет, очки нужны срочно! Подопытным себя ощущаешь.
— А как они ещё себе на взятку начальству, чтобы новую машину получить, заработают? Обязательно посмотрите доски почёта для кухонных «боксёров». Поговорите с комсомольцами. Они там повывели у рано повзрослевших детей привычку курить в школьных туалетах. Сейчас это настолько невероятный поступок, что легче там застать директора, целующегося с десятиклассником.
— У вас и такое было? — неудачно пошутил. Сегодня же Андрюху нужно напрячь.
— Это пример невероятного события.
— Пётр Миронович, вы же понимаете, что тут несколько другие люди…
— Нет, не понимаю. В Советском Союзе живут советские люди.
— Здесь молодёжь прислушивается к старшим.
— Мать вашу. Родину нашу. Так скажите этим старшим, чтобы они сказали менее старшим, чтобы те сказали детям, что пить и курить до 18 лет в республике не будут! Я тут геноцид устрою, но этого добьюсь.
— В РСФСР ведь так не сделали? — опять ухмылочка.
— Не моя была зона ответственности. Ну, и что мог — то сделал. Вы видели хоть в одном новом фильме курящего человека? Я разрешил только Холмсу трубку набивать, да и то не раскуривать. Вот Гитлеру и Черчиллю разрешил — и обязательно чтобы дым столбом, и кашляли чтоб.
— Ох, крутенько начинаете, — да он себя непотопляемым авианосцем ощущает.
Стоп! Когда там К-19 столкнётся с американской легендарной лодкой в Баренцевом море? Чего вот историю не учил? Ну, в этом году — точно нет. В этом погибла К-129. Наши объявят через много лет, что была проблема с клапаном каким-то. Америкосы её подымут, и окажется, что сработали двигатели ядерных баллистических ракет Р-21. То есть — счастье, что утонула. Просто сумасшедшее счастье. Сейчас бы земля была радиоактивной пустыней. Явно на США ведь были направлены.
А что с К-19? Как предупредить? Письмо написать, что американцы решили проверить, как наши лодки чувствуют себя при таране? А и в самом деле. Давно что-то Яков Сталин писем не писал. Поднакопились кое-какие факты.
— Виталий Николаевич, ещё посмотрите по школам, как отбирают детей на олимпиады, и как их потом готовят к ним. Нет, по всей республике такое делать не будем. Будем создавать спецшколы. С математическим уклоном. С химическим. С литературным. Закупим в США школьные автобусы, будем этих детей собирать по городу и отвозить в такие школы.
— Хорошее начинание. А кто деньги и разрешение даст на автобусы?
— Я дам деньги и разрешение.
— Нда, наслышан о вашей непростой для коммуниста ситуации.
Твою ж! Для коммуниста. Коммунист должен, как художник, ходить голодным?! Даже есть сразу захотелось.
Событие двадцать четвёртое
Штирлиц едет в плацкартном вагоне на второй полке. Идущий по коридору Мюллер упирается носом в ноги Штирлица:
— Штирлиц, дружище, вы носки меняете?
— Только на водку!
— Пётр Иванович Ивашутин — генерал-полковник. Начальник Главного разведывательного управления — заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР.
Это были единственные слова, сказанные по-русски. Или наоборот? На чистом русском минут десять материли. Всякие разные изысканные слова и медицинские термины находили.
Компания, чтобы чехвостить Петра, собралась не слабая — и не мелочилась на доставку своих тушек в Алма-Ату. Прилетели военным бортом. Тишков, когда ему Маша-Вика рассказала о поползновении каких-то отморозков любопытных, сразу перезвонил Циневу. Тот, скорее всего, доложил Шелепину или Косыгину. Хотя нет! Обоим доложил. Ну, а те выслали в Казахстан десант. Цинев с двумя замами, Гречко с парочкой генералов — и вот даже начальник ГРУ Ивашутин. Прилетели защищать.
Выдохлись.
— Я, как только узнал, сразу позвонил. Чего вы кричите?
— Воспитывать жену и детей должен, — это Цинев.
— Всё! Надоело. Давайте по делу.
— Телефон проверили. Придурок арестован, но ничего не знает. Заплатили двести рублей и попросили прочитать текст. Работник ЖЭКа. Дебил конченый. По словесному портрету работаем, рисунок нарисовали, лучших художников привлекли. Пустышка — явно в гриме был человек. В парике. И усы с бородкой бутафорские, — Цинев как раз почти не кричал.
— Георгий Карпович! Если это не ЦРУ, не АНБ и не ФБР — давайте из этого исходить — то кто тогда мог? — Пётр сам не мог понять, что за персонажи нарисовались.
— Ну, на самом ведь деле, для профессионалов странно работали. Снайпера на крышах, мать их! Все дома поблизости проверены. Все квартиры обысканы, чердаки. Блеф, скорее всего. Ничего подозрительного. Посажены двое в тюрьму — явно уголовники. Нашли оружие. Но пистолет и револьвер, а не СВД.
— Да, шороху наделали. По моим данным, Москву резко покинули несколько десятков уголовных авторитетов и больше сотни рыбешки помельче, но тоже не из рядовых урок, — гугукнул Ивашутин.
Посмеялись.
— Ну вот, обратился к вам — и что? — Пётр их веселья не разделил.
— Сам-то чего надумал? Мастак ведь сценарии писать, — Ивашутин резко оборвал гугуканье.
— Только одно. Отправить жену, Юру и Таню на Байконур.
— Вот даже как? — Гречко почесал кончик носа, — Ну, принимается. А ловить-то как?
— Вы мне подберёте из боевых девушек похожую блондинистую двойняшку. Поселите в квартиру. Обязуюсь не посягать. Загримируете. Ну, и будем ждать.
— Дрянной план. Настолько похожего двойника подобрать невозможно, — подал голос один из генералов.
— Давайте лучше! — разозлился Тишков.
— Так, успокоились все. План предварительно принимается, — Цинев встал и прошёлся по кабинету. — Надо по округе несколько десятков наших из наружки поставить. В окружающих домах нужно нескольким семьям улучшить жилищные условия, выдать новые квартиры, а в старых начать ремонт. Вот наши люди ремонтировать и будут. Только вот мальчик… Его что, тоже двойником заменить?
