Миллионщик (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Кто его знает, он ведь на экспедицию потратился, сам все покупал, вот корреспондент тут писал, Павлов, который в «Неделе» фотографии публиковал, что поил и кормил и казаков и артиллеристов за свой счет, еще и пленным итальянцам с голоду умереть не давал, а населению их деньги из итальянского банка раздал. Вот ему на прощание на свадьбу и передали дорогой подарок — собрали в его провинциях от народа деньги на бриллиантовые украшения, чтобы Великой княгине не стыдно было на чужбине без них. Говорят, бриллианты и рубины красоты неописуемой, откуда-то издалека привезти, там где совсем дикари-людоеды живут и еврей — ювелир все красиво сделал.
— Откуда же там еврей, в Эфиопии-то.
— Как откуда, эфиопы, абиссинцы эти — они библейский народ, а кто царь Соломон был, неужто малоросс какой, ты Петя хоть гимназический курс помнишь?
— Нет, государь, не помню, давно это было, забыл уже. Но хоть и забыл, а как ты думаешь обойтись с этими молодоженами, неужто как Агасферу. Вечному жиду, им странствовать?
— Что же придется им титулы подтвердить, Вон купец Демидов прикупил себе в Италии княжеский титул несуществующего уже княжества Сан-Донато и всю жизнь именовался князем Сан-Донато, да и потомки его тоже. Так что думаю сделать, как в русском паспорте у этой Марии записано: Великая княгиня Мария Иоанновна Степанова-Абиссинская, паспорт-то ей русский Посол выдал, права такие у него есть. А Иоанном предыдущего Негуса звали, отца ее.
— Знаешь, твое величество, как-то не звучит княжеская фамилия «Степанова», пусть уж лучше будет как газетчики придумали «Стефани» и купец наш бывший станет русским князем Стефани-Абиссинским.
— Умный ты человек, Петруша, жаль, пьешь много, а то сделал бы тебя канцлером, да боюсь, захрапишь ты где-нибудь в уголке на дипломатическом приеме… Так что, спи лучше в моем кабинете, здесь тебе никто пенять не будет!
[1] «English Channel» — так британцы называют пролив Ла-Манш.
[2] Вахта с нуля до четырех часов утра, когда больше всего хочется спать.
[3] В наше время в этом месте соорудили мост, соединяющий Данию и Швецию.
[4] Еще нет, будет на месте через два десятка лет
[5] То есть пришвартовался к большим заякоренным бочкам — штатная стоянка в порту, там, где по какой-то причине (слабый грунт, коммуникации, близость берега) нельзя бросить якорь.
[6] Все нынешние монархи являются родственниками короля Кристиана IX — вот тебе и маленькое бедное королевство.
[7] Полное имя Jens Torring Schouboe. Встречаются также переводы фамилии конструктора как Скоуба и Шоубоу.
[8] Великой княгини.
[9] В конце концов, благодаря тому факту, что Норденфельт получил деньги, суд посчитал это достаточным, чтобы признать ничтожными его претензии к Виккерсу, правда, судья синим карандашом вычеркнул про «изделия Максима» — отсюда и «право синего карандаша» — то есть внесения судом изменений в уже подписанный контракт, это же право подразумевает отказать в иске любому лицу, если иск затрагивает интересы государства. Вот такие поправки «синим карандашом» действуют в британском королевском суде.
[10] Карл Аксель Теодор Шегрен (Sjogren) иногда пишут Сьогрен, — инженер-оружейник, разработал первое автоматическое охотничье ружье и армейский нарезной автоматический карабин калибра 7,62 мм под тупоконечный патрон с подствольной подачей (так же, как и в дробовике). Карабин получился дорогим и в серию не пошел. Кроме того, инерционный механизм довольно медленный и требует крупного боеприпаса.
[11] Мария в июле была передвинута с третьего на четвертое место в очереди на Эфиопский престол: у раса Мэконнына родился сын Тэфари, будущий последний император Эфиопии Хайле Селассие, впереди Заудиту, дочь Негуса, будущая императрица и регентша при малолетнем Тэфари и сам Мэконнын, который умрет раньше Негуса, в 1902 г., тогда Мария опять станет третьей.
Глава 6. Посиделки с царем
12 сентября 1892 г. Кронштадт.
Как вы думаете, кого мы первого увидели на родной земле?
Оркестр! — Неправильно. Барышень с цветами! — Опять неверно.
А первым кого мы увидели, был жандарм. Дальше стояли еще официальные лица в форме таможенного ведомства, пограничной стражи и еще кто-то. А уж дальше, метрах в пятидесяти, за заборчиком, были шляпки дам и барышень, извозчики и прочая гражданская жизнь.
Я ожидал такого исхода событий, поэтому провел подготовительные беседы с личным составом, как себя вести и что говорить. Ведь, как только мы покинули Стокгольм, казаки, артиллеристы и добровольцы стали выходить на палубу, вглядываясь, не покажется ли там «Расея». С Нечипоренко было проще всего — я ему объяснил, что золото — это плата им от негуса за службу, пошлину, конечно, возьмут, но лучше иметь каждому при себе свое, а то большое количество вызовет ненужные вопросы, почему так много и кому все принадлежит. За погибших деньги держать отдельно и объяснить, что это деньги семьям тех, кто голову сложил на чужбине. Служить негусу было официальное разрешение. Показал ему расшифрованную телеграмму и дал переписать номер и дату, там же было о выплате компенсации за лошадей и оружие. Вот оружие, кроме личного, придется сдать, хотя надо попробовать оставить винтовки — ехали же с ними до Одессы, может и здесь пройдет. С артиллеристами тоже все гладко прошло. А вот что касается старателей, то им придется проехать на Монетный двор в Петропавловку, там пробирный мастер определит пробу золота, все взвесят и когда привезенное золото пройдет аффинаж, его можно получить в слитках или монетами. Сказал, чтобы везде требовали бумагу с подписями и датой. Обойдется все где то в пять процентов от стоимости аффинажного золота. Толстопятов был этому не очень рад, но делать нечего, я его еще в Афинах предупреждал. Сказал ему, чтобы в любом случае потом меня в «Англетере» нашел.
Я сказал всем, что остановлюсь в «Англетере» на два-три дня и, что если будут какие проблемы, обращаться ко мне в гостиницу. У меня оставалась валюта в ассигнациях — более ста тысяч фунтов (снятые в лондонском банке после обмена в Александрии полутора миллионов лир плюс то, что было у губернатора), около 10 тысяч франков и столько же в германских марках (привет от беглого асмэрского кассира). 300 лобанчиков и чуть более 800 золотых по 20 лир — это остаток казенных денег, за которые надо отчитаться. Оставалось немного подарочного холодного оружия, которое тоже надо было сдать — абиссинцы, как правило, предпочитали новые златоустовские шашки, хотя выданное для подарков старинное оружие мусульманской работы с изречениями из Корана и золотой насечкой очень здорово пошло в качестве дипломатических подарков европейским государям — греческому и датскому королю, да и Сандро от меня получил, отправляясь к шведскому королю, шашку и кинжал старой работы. Их супругам преподносились оставшиеся подарочные серебряные зверьки Фаберже, а также кубки русского черненого серебра. Отдельно я сложил свои вещи — кинжал с рубином, купленный бароном в Константинополе и подаренный мне офицерами, щит и шлем Салеха, свой абиссинский щит и саблю кеньязмача. Соответственно, мои ордена и драгоценности Маши в шкатулке. Так что все было готово к таможенному досмотру.
Перед Кронштадтом нас встретил катер с лоцманом, который провел «Чесму» обозначенным фарватером мимо фортов. С катером был послан офицер, который передал командиру броненосца запечатанный пакет. Сломав сургучную печать, командир прочитал короткое послание и сказал, чтобы Сандро собирался, его ждет в Зимнем Император и катер отвезет его прямо на дворцовую пристань, как только прибудем в Кронштадт. Мне было предписано грузиться на этот же катер и прибыть в Главный Штаб через три часа к генералу Обручеву. Со мной дозволялось ехать Маше и денщику, разместится в гостинице и сразу же направиться в Главный Штаб. Я простился со всеми и еще раз напомнил, где я остановлюсь, а в Москве у меня дом на Рогожской заставе, так что всегда буду рад видеть там своих товарищей по походу. Казаки крикнули «Ура атаману!» и другие тоже их поддержали. Так и отвалили от броненосца, Маша тоже махала рукой и ей махали в ответ.
