Первый кадр 1977 (СИ) - Арх Максим (версия книг TXT) 📗
К очередному моему удивлению, в комнате оклеенной белыми обоями, «тихо-мирно» горел камин и при этом дыма в комнате практически не было. Очень хорошо… Замечательно! Получается, что строители всё же успели сделать нормальный дымоход. Перевёл взгляд на печку, и та тоже порадовала своим видом мой взор. Печь была почищенная, подмазанная и побеленная, причём довольно неплохо.
«Да это просто праздник какой-то!» — радостно подумал я и стал искать строительные недоделки, дабы предъявить их затем горе-прорабу.
Не нашёл. Нет, «косяки» были конечно, как без них, но незначительные и не в больших масштабах.
В очередной раз обведя комнату и особо не видя недоделок, вышел из дома и подошёл к мангалу, который стоял у забора. Там Сева, который по какой-то неведомой причине оказался тут раньше меня, нанизывал на шампур шашлыки, а Степан Агасович — хозяин дома, помогал ему в этом.
Делалось это не только для употребления внутрь, но и для съёмки. Дело в том, что я несколько изменил изначальный сценарий фильма решив увековечить себя в мировом синематографе. Бессовестно попирая чужую интеллектуальную собственность, я наглым образом решил врезал в сценарий эпизод, где играю роль босого пацанёнка, который относит профессору шашлыки. Суть этой сцены была проста и входила в логику «два в одном». Мало того, что засвечусь в кино сам, так ещё и вся съёмочная группа поест вкусной баранины, ведь не зря же вчера был куплен барашек. Естественно остался открытым вопрос, по какой графе в бюджете будет проходить данное действие? По графе обед актёров, или по графе необходимый для съёмок аксессуар? Я склонялся к последнему, однако были и такие, которые говорили, что ели бы шашлыки и на завтрак, и на обед, и на ужин.
Поинтересовавшись у «кулинарщиков» как дела, удовлетворился ответом и направился к монтажникам-электрикам, которые к этому времени выгрузили из грузовика прожектора и потащили их в комнату. Спросил, не задохнёмся ли мы внутри помещения от этих двух здоровенных «светил» и получив заверение, что не беда, если, что они один отключат(!), удивился, почесал затылок и двинул к кинооператору. Тот уже заправил плёнку и прикидывал ракурсы съёмок окружающего пейзажа. Увидев приближающегося заказчика поинтересовался, что мы хотим увидеть на экране. Я протянул ему сценарий, которого почему-то у него до этого не было и рассказал в общих чертах, что именно я хочу… Через пять минут прений обменявшись мнениями мы пришли к общему пониманию начальной сцены — вид общего плана ущелья сверху, после чего походили по местности и нашли точку откуда будем снимать.
Оставил оператора устанавливать камеру и стал спускаться к дому. Пока шёл, раздумывал о том, кого ещё я не проверил. Увидев тётю с хлопушкой-нумератором в руках направился к ней. Поздоровались и ещё раз познакомились, хотя нас вчера представляли друг другу. Её звали тётя Зина и в Армянской ССР она жила уже более двадцати лет, выйдя замуж за армянина и переехав из тульской области сюда. Она пояснила, что является не только специалистом по хлопанью хлопушкой, но и начальницей над тремя специально выделенными нам помощниками, которые исполняют функции — принеси-подай. Это были довольно молодые ребята лет двадцати пяти — тридцати. На сколько я понял, они все учились, а это было у них, что-то типа подработки. Мне в помощники был выделен Завен, который назначался помощником режиссёра, то есть моим порученцем. Я осмотрел адъютанта и увиденным остался доволен. Обычный армянский парень одетый в синие джинсы и светло-зелёную рубаху с большим воротником, а-ля хиппи. Лицо жизнерадостное, а вот глаза слегка грустные. На меня смотрел с интересом, но без превосходства, хотя разница в возрасте в десять лет всё-таки существенная.
«В общем вроде как «без закидонов» товарищ», — решил я и мы пожали друг другу руки. Конечно будущее покажет, «ху» есть «ху», но на первый взгляд вроде «всё ровно».
О том, что режиссёр-постановщик молодой шкет участникам проекта было известно. Сотрудники были осведомлены, предупреждены и проинструктированы, поэтому никаких конфликтов не было и быть не могло. Почему? Да потому, что за всё было заплачено, к тому же многие знали, кто стоит за этим заказом, а посему была надежда, что работу свою они выполнят с прилежанием.
Объяснил тёте Зине задачу и уточнил, что, где и как на этой хлопушке писать, дабы потом мне легче было найти нужный фрагмент. Дело в том, что в разных фильмах информация в эту хлопушку вписывается по-разному, с учётом поставленной задачи, типа: сцена, кадр, дубль, дата, оператор и т. д., и т. п. У меня была своя система нумерации и я пояснил как надо писать. Согласовали.
Не успел отойти, как ко мне подошли два человека. Оказалось — звукорежиссёр с помощником. Поинтересовался аппаратурой. Узнав, что за микрофоны у них на вооружении поморщились втроём. Объяснил им, что «переозвучки», то есть дублирования всех звуков, в том числе и диалогов, не будет.
— Писать будем всё в живую, без дубляжа, — сказал я следя за реакцией собеседников.
Те вздохнули с облегчением и заулыбались. Понять их было не сложно, ибо в эти годы, такая озвучка, за неимением компьютеров и соответствующих компьютерных программ, к которым мы в светлом будущем давно привыкли — это огромнейший «геморрой». «Гемор» этот в основном происходит из-за «рассинхрона» — когда звук не совпадает с изображением.
Пообщались по звукам окружающего мира… объяснил, что хочу. Пообещали сделать…
— Уважаемые друзья. Большое спасибо, что откликнулись на просьбу и согласились помочь. Сценарий вы все читали, поэтому о чём идёт речь знаете. Давайте попробуем снять фильм и эфемерную идею материализовать в изображение, — толкнул небольшую речь я с интересом следя за реакцией слушателей.
Народ похлопал ресницами и покашлял.
— Есть ли у кого какие-либо вопросы замечания и предложения? Нету? Хорошо. Тогда все свободны около часа. Можете отдохнуть в тенёчке под деревьями или в доме. Сегодня вечером за домом сделают навес и отдыхать в дальнейшем будем там. Так… Ну раз вопросов нет, то мы, пожалуй, с операторами начнём, общие планы пейзажа поснимаем. Договорились? Что ж, поехали… — сказал я и в специально принесённый мне мегафон попросил тишины, затем глубоко вздохнул и дал команду к съёмке скомандовав: — Мотор!
На съёмочной площадке установилась тишина.
Ели слышно зашуршала в кинокамере плёнка…
Тётя Зина с «хлопушкой» произнесла:
— Сцена первая, кадр первый, дубль первый, — протараторила тётя Зина и хлопнула агрегатом. Как только было оператор приступил к медленному повороту камеры, для того чтобы заснять общий план красивой местности, как не в далеке что-то заревело и донеслись звуки работы мотора грузовика.
— Что за хрень? — риторически высказался я и остановил съёмку. — Там же на подъёме милиционер стоит, чтобы посторонних не пропускать! Куда он смотрит-то?
В негодовании пошёл узнать какого «хрена», сюда прётся какой-то грузовик?..
Подойдя к склону посмотрел вниз на возмутителя спокойствия. «Возмутителем» оказался мощный грузовик «ЗИЛ-131» болотного цвета, который привёз не менее зелёную военную полевую кухню.
— Нда… Отлично. Благая весть. Армен не подкачал. Теперь принимать пищу будем централизованно, — негромко отметил я небольшой «светите», включающей в себя звукооператора, кинооператора, тётю Зину — «хлопальщицу» и трёх помощников.
— Завен, сходи пожалуйста и попроси их выключить всё что можно выключить и вести себя тихо, — попросил режиссёр адъютанта, а остальным предложил, мотнув головой в сторону кинокамеры выдвинуться на оставленные позиции, дабы завершить прерванное.
— Мотор! — сказал я.
— Сцена первая, кадр первый, дубль второй, — сказала «хлопальщица».
— РРррРР!! — сказал грузовик вновь зарычав где-то со стороны подъёма в гору.
Я поморщился и хотел было скомандовать стоп, но рёв неожиданно стих, поэтому съёмку прерывать не стали. Мы обрадовались, но счастье наше было не долгим. Тишина продолжалась не больше минуты, а затем до наших ушей донеслись монотонные удары, прерываемые лишь микроскопическими паузами. Из этих звуков можно было понять, что кто-то, что-то рьяно бросает друг об друга.
