Вариант "Новгород-1470" (СИ) - Городков Станислав Евгеньевич (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Псков же в этой, иной, истории, и в этом 1471 году, и вовсе не поддержал Москву в противостоянии с Новгородом. Открыто не поддержал — что, само по себе, уже было победой новой внешней политики Новгорода. Псков, как и Вятка с Устюгом колебался, но в Пскове эти колебания были, явно, не в пользу Москвы. Внутри города боролись две партии, промосковская, появившаяся в Пскове благодаря длительному игнорированию Новгородом интересов своего ближайшего соседа и опиравшаяся на людей, связанных с Москвой, и проновгородская, выступавшая за древние, «отчие» времена, когда Псков в тесном симбиозе с Новгородом воевал против ливонских «псов-рыцарей», ходил в походы в земли эстов и аукштайтов, грабил шведских купцов и брал штурмом их, свевов, столицу Сигтуну. Вожди проновгородской партии, не без оснований, указывали жителям Пскова, что все союзники Москвы быстро превращаются в ее подданных, однако… Однако подавляющего большинства проновгородская партия, все же, не имела. Московский князь Иван lll знал об этом неустойчивом внутреннем состоянии Пскова и надеялся с помощью отряда Холмского и Пестрого-Стародубского его изменить, то есть, и в этом варианте истории, склонить Псков к союзу с Москвой. Но! Но в этом мире Господин Великий Новгород не просто собирался, как в старину, как в предыдущей версии событий, вывести на поле боя народное ополчение, добавив к нему, лишь, дружину служилого князя — Михаила Олельковича — чего уже не было в той, прошлой, истории, в этом мире Новгород, в отличие от старого, готовился к войне с Москвой заранее и всерьез. И даже разработал — не без участия Дана — план военной кампании. «Партизанщина» в тверском княжестве, с приглашением «специалистов» из удаленных земель, являлась лишь первой частью его… Полностью посвящены в этот план были только четыре человека — боярыня Борецкая, ее сын — новгородский посадник Дмитрий, новгородский тысяцкий Василий Казимер и Дан. Хотя, по-настоящему, до конца, осознавал, что должно произойти, только один Дан. Действуя по этому плану, Дан обязан был, в ближайшее время, перехватить отряд князей Холмского и Пестрого-Стародубского и не допустить, таким образом, склонения Пскова на сторону Москвы. А, заодно, и не допустить, теоретически возможного, разгрома этим отрядом новгородской армии. Для этого Дан и собирался создать из «гуляющих», с благословления Новгорода, по тверской земле вольных дружин карельских и прочих вождей ударный кулак-кастет. Правда, кое-кого, Дан предполагал оставить и дальше «чудить» в княжестве, чтобы тверскому полку не пришло в голову отправиться на помощь Ивану lll и всегда было чем заняться.
Слава богу, что не все предводители наемных отрядов чудинов и карелов напоминали «рыбьеглазого» алнусца и со многими из них Дан договорился еще в самом начале — за твердую оплату и обещание не забывать при дележе добычи — пойти, когда понадобится, «под руку» Дана… Естественно, не навсегда, а только на некоторое время. В переговорах Дан применил неоднократно опробованную в 20–21 веках — «народными избранниками» на своих избирателях — тактику демагогии, то есть, весьма привлекательных, но ни к чему не обязывающих обещаний. И без зазрения совести, с учетом жадности вождей, лично пообещал каждому из них большую добычу, если, конечно, они, вожди, подчинятся ему. А, там, дальше, как в присказке Ходжи Насреддина — «… или падишах сдохнет…», то есть вождь погибнет, или что-нибудь другое случится. Да, и добыча, действительно, вдруг, будет большая…
— Так, — произнес Дан, смотря на своих людей, — это карелы из Заладожья. Но я не уверен в их вожде. Поэтому, сделаем так…
Тойвету, Перхо и Унто едва минуло 16 весен и в поход на землю вене — русских они пошли вместе со старшим братом Перхо Вяйне-воином. Молодой Ахти, сын родового старшины — валита, взял их в свою дружину и обещал всем хорошую добычу. А таким, как брат Перхо Вяйне, уже ходившим в походы и имеющем оружие вене, даже двойную долю в добыче. Но таких опытных воинов в дружине молодого Ахти было немного. Большинство дружинников сына валита были не старше его самого… Уже с месяц они кружились по этому району, где имелось несколько крупных перевааров-селений вене и один небольшой городок. Сегодня Ахти собирался пройти по лесной, с прогалинами желтого песка, дороге и напасть на переваар вене у маленькой реки, но выйдя на дорогу, дозорные заметили в лесу вооруженных людей. Воины уже было схватились за оружие, и брат Перхо сказал Тойвету, Унто и Перхо, что, прежде чем зайдет солнце, много ливвиков и вепс отправятся в страну мертвых — Туони, ведь, у вене хорошее оружие и они умеют драться. И не бегут с поле боя, как хяме, соседи ливвиков с берегов соленой воды… Но оказалось, что это приозерные алнусцы со своим вождем Силаем. Сейчас вожди договаривались о совместном походе, а все ливвикей и вепс их ждали.
Светило неяркое солнышко, где-то обозленно орала лесная птица, а может и сам Кегри-леший орал, Вяйне рассказывал Тойвету, Перхо и Унто о вожде Силае, с которым однажды ходил на хяме… И, вдруг, Вяйне замер. А затем, уставившись за спины парней, закричал: — Тревога! — В следующий миг, Вяйне уже стоял, слегка выставив вперед одну ногу, закрывшись щитом и ощетинившись копьем. Парни тоже не оплошали и мгновенно, как учил их Вяйне, крутанувшись вокруг своей оси, перебросили из-за спины дощатые щиты и, прикрывшись ими, подняли топорики. Тойвету еще показалось, что птицы, до сих пор деловито чирикающие на верхушках деревьев, разом смолкли. И даже лес затих… Со стороны, противоположной той, откуда появились приозерные алнусцы, из леса вышел необычный воин. На голове чудной черненный шлем, непохожий на все те, что видели до сих пор Тойвету, Перхо и Унто, доспех тоже черненный и тоже необычный, небольшой топор в руке. А за спиной круглый щит. И направлялся воин прямо к Тойвето, Перхо, Унто и Вяйне, брату Перхо…
Тревогу, поднятую Вяйне, услышали все. И моментально лесная, с притоптанной травой на обочине и редкими следами от тележных колес, с желтым песком посередине, с находившимися на ней ливвиками и вепсами, дорога встопорщилась оружием. Вышедший же из леса воин, невысокий, но очень широкоплечий, повесил на пояс свой топорик и поднял обе руки вверх, демонстрируя свои мирные намерения.
— Мне нужен вождь, — на языке вене, не доходя до ощетинившихся оружием людей, крикнул воин и остановился, — я хочу с ним говорить!
Глава 9
Почти год назад.
— Ох, и трудно иметь дело с боярами, — подумал Дан. — Ну, да, ладно, оставим это на «потом».
Сейчас Дана больше волновало другое. От удара, полученного еще в 21 веке плюс наложившийся перенос во времени, он оправился. Полностью оправился. К жизни в «середневековом» граде Новгороде, Господине Великом Новгороде, тоже приноровился и даже более, стал личностью сравнительно обеспеченной, можно сказать — практически с собственным жильем, и известной. В определенных кругах, конечно, известной. Хотя… Суть в том, что с момента переноса его в 15 век прошло более месяца, и он был уже полностью здоров, а учитывая чистый воздух и здоровую еду… Его гормоны недвусмысленно требовали женского внимания. Дан стал засматриваться, порой излишне пристально, на новгородских дам. Ну, да, не носят миниюбки и даже просто короткие юбки, не надевают обтягивающие джинсы и легкие, волнующие воображение, маечки. И что из того? У каждого времени свои минусы. Попочки, все равно, хорошо видно. И блондинок, зато, больше. И, может, это гормоны, но Дану казалось — в Новгороде очень много красивых девушек! Особенно молодых — те, кто постарше, были не так заметны. Пусть Дан имел от роду уже 29 лет, но, по меркам этого времени, он выглядел максимум лет на 20. И девушки на него весьма даже засматривались. Во-первых — росточек не маленький, аж метр 90 — как помнил Дан из своего армейского дела, во-вторых — на лицо далеко не урод. Женский пол активно строил глазки Дану. Раньше Дан считал данный вид «стрельбы по мишеням» изобретением более поздних веков, но уже на третье воскресенье, на службе в церкви, быстро понял, что здорово ошибался. На воскресной службе в церкви — служба в церкви являлась общепризнанным местом для знакомства — Дан периодически толкал в бок то Семена, то Вавулу, спрашивая о той или иной молодушке, а то и о даме постарше. Вавула и Семен, особенно более набожный Вавула, шипели, ругались, что он мешает им слушать проповедь, но тихо отвечали. К сожалению, первые недели пребывания в Новгороде Дан не мог себе позволить ничего большего, чем любоваться женским полом издали — и город знал плохо, и в жизни Новгорода не ориентировался, да и сам ничего из себя еще не представлял. К тому же постоянно думал — что делать дальше? Но, вот, теперь, вроде как «стал на ноги» и почувствовал себя вольготнее. И сразу начал пристально всматриваться во встречных дам и реагировать на их, как бы стыдливо, опускаемые глаза. Уже и до драки чуть не дошло, один ревнивый муж слишком резво отреагировал на нескромный, как ему показалось, взгляд Дана, брошенный на его жену. И попытался с нахрапа, как только вышли из церкви, «наехать» на Дана… Притом он был на голову ниже Дана и потоньше в кости. Но наглый… сверх меры. Чуть шапку не сбил с головы Дана. А шапка и пояс, все-таки, являлись символами определенного положения в обществе. Дан даже ошалел от такого «наезда». Однако, к счастью, быстро сообразил, что любые попытки увещевать «борзого» мужичка бессмысленны и потому просто подло и молниеносно врезал ревнивому типу поддых, заставив его заткнуться и не устраивать шоу возле храма божия. А, поддых еще и затем, чтобы не сбить, ненароком, шапку с головы ревнивца и тот, потом, не привлёк Дана к кончанскому суду за урон достоинства и не потребовал отступное… Кто же знал, что фигуристая, с темными с поволокой глазами девица, бросающая томные взгляды по сторонам, окажется замужней дамой, а не юной девушкой на выданье. Ведь и мужа девицы, Дан принял сначала за ее брата, старшего, в сопровождении которого девица пришла в церковь. Однако урок Дан учел, ибо к замужеству в Новгороде относились серьезней, чем в покинутом им 21 веке; и понял — не всё те девицы, что бросают взгляд по сторонам.
