Путь на Балканы (СИ) - Оченков Иван Валерьевич (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Ой вей, господин Шлангбаум, разве полгода назад, это совсем не давно?
— Наверное, это точно не он, — подал голос Дмитрий, — потому как мой друг умер больше года назад.
— Да что вы говорите! Вы таки разве не знаете, как сейчас работает почта? Ваш друг вполне мог отправить это письмо три года назад, потом жениться, наделать детей, затем скончаться, а письмо бы все еще шло!
— Федя, ты, наверное, проголодался? — Будищев вдруг вспомнил о своем товарище, — наверное сегодня мы не найдем мать моего друга, так что давай возвращаться. Может быть, мы еще пробудем здесь какое-то время, и я смогу поискать в другой раз?
— Подождите, молодые люди, если вы хотите есть, так вы пришли куда надо. Если уж вы проделали такой длинный путь, чтобы передать последние слова от умирающего сына матери, так неужели у старого Соломона не найдется чем вас накормить!
— Нет, что вы, нам нечем вам заплатить…
— Ничего, заплатите в другой раз. Но может быть, вы хотите выпить?
— Что вы, мы с Федей совсем не пьем, разве что помянуть безвременно ушедшего Марка.
Когда через три часа, трактирщик проводил солдат, он вдруг с изумлением сообразил, что они так и не выяснили, ни кто такой этот Марк Бернес, ни где может проживать его мать, ни где искать этих солдат, если все же она найдется.
— Что-то странное происходит в мире, — задумчиво сказал он вслух, хотя рядом никого не было, — русские солдаты пришли ко мне, бесплатно поели, выпили и унесли с собой почти целый штоф водки, а я ничего не могу понять… может скоро конец света?
Рота штабс-капитана Гаупта разместилась в небольшом селе Семеновке в десяти верстах от Бердичева. Местные жители приняли русских солдат без особой радости. Жили они и без того не слишком обильно, а от навязанных им постояльцев не малейшего прибытка не предвиделось, скорее наоборот. Первые пару дней, намерзшиеся в пути солдаты просто отогревались у горячих печек, и больших проблем от них не было, но затем начались эксцессы. То домашняя птица пропадет, то дерзко глядящему местному жителю наломают бока, то молодухе залезут под подол. Впрочем, именно в их селе подобного рода происшествия случались достаточно редко, поскольку Гаупт бдительно следил за своими подчиненными и не допускал падения дисциплины. А вот из соседнего Белополья, где стояла стрелковая рота поручика Михая, доходили куда более удручающие известия.
Так случилось, что Дмитрий с Федором были расквартированы вместе с приятелями-вольноперами. Хата в которой их поселили была не то чтобы велика, но достаточно просторна, по сравнению с другими жилищами. Хозяин ее, мрачный мужик лет сорока пяти по имени Охрим Явор, смотрел на постояльцев волком, но задираться не лез и лишь ревниво приглядывал за женой. Его супруга Ганна, румяная хохотушка, была, по меньшей мере, вполовину моложе его и напротив относилась к постояльцам почти приветливо. Почти — потому что при муже старалась ее не выказывать, чтобы не вызвать его неудовольствия. Напряженности в семье добавляло то, что у молодой жены пока не было детей, а вот у Охрима была дочь от первого брака — двенадцатилетняя Оксана. Девочка отчего-то очень боялась постояльцев и старалась не попадаться им лишний раз на глаза.
Ганна же, в отличие от своих домашних, быстро сообразила, что с постояльцами им повезло. Ни студенты, ни Будищев лишнего себе не позволяли, а Шматов и вовсе вскоре стал помогать ей с домашней работой: колол дрова, носил воду и даже чистил в хлеву со скотиной. Дмитрий иногда подшучивал над своим товарищем, спрашивая, чем с ним расплачивается красавица-хозяйка, на что Федор неизменно краснел и бурчал что-то невразумительное.
Вскоре после прибытия произошло одно печальное событие: умер командир второго батальона подполковник Гарбуз. Поговаривали, что он и прежде хворал и вполне мог быть остаться в Рыбинске, испросив отпуск для поправки здоровья. Но будучи человеком долга, он не смог оставить своих подчиненных и отправился на войну вместе с ними. В дороге он простудился и еще больше ослаб, так что по прибытию ему пришлось лечь в постель, с которой ему не суждено было подняться. Отпевали покойного в соборе, за гробом его шли все офицеры полка, а предавали земле под винтовочные залпы почетного караула.
Смерть этого достойного офицера произвела на многих удручающее впечатление, но жизнь продолжалась и вскоре на первый план вышли другие заботы. Трижды в неделю в полку устраивались учения. Но, поскольку, собрать разбросанные по округе роты и батальоны было делом совсем не простым, каждый ротный начальник учил солдат в меру своего разумения. К примеру, Гаупт стал усиленно обучать своих подчиненных рассыпному строю и караульной службе, а, скажем, поручик Михау по-прежнему главное внимание уделял маневрам в составе ротной колонне.
Вернувшись с учений, солдаты устало расходились по своим квартирам в чаянии тепла и горячей пищи. Хата Яворов находилась чуть на отшибе и Будищев со своими товарищами несколько задержались. Еще подходя ко двору, они услышали истошный крик Ганны и удивленно переглянулись.
— Кажется, что-то случилось? — с тревогой спросил Лиховцев и озабоченно повернулся к Штерну.
— Похоже на то, — кивнул Николаша, — правда, я совершенно не представляю, что именно.
— Тоже мне бином Ньютона, — хмыкнул Будищев, — небось Федька набедокурил, а Охрим теперь жену уму разуму учит!
— Да ладно тебе, Митька, не было ничего такого, — пошел в отказ подозреваемый.
— Удивляюсь я вам, Дмитрий! — с досадой заговорил Алексей, — вы, несомненно, человек, хоть и поверхностно, но все же образованный. Но что от вас можно услышать кроме скабрезностей? Вот и теперь вы помянули имя выдающегося ученого в совершенно неподобающем ключе!
— Хорош проповедовать, — оборвал его Будищев, — походу там что-то серьезное приключилось!
Навстречу солдатам со двора выбежала Ганна и, запнувшись, бухнулась перед ними на колени. Обычно хорошо и даже с некоторым кокетством одетая молодая женщина была растрепана и бессвязно что-то повторяла.
— Эй, хорош голосить! Говори что за беда?
— Ратуйте, — выдохнула она, — Ксана, дочца…
— Да что случилось то?
Все что получилось разобрать из слов обезумевшей женщины, это то, что еще поутру, какая-то нелегкая унесла дочку Охрима — Оксану в лес, и она до сих пор не вернулась. Самого Явора, отлучившегося по какой-то надобности из дома, не было и что делать, Ганна не знала.
— Что же делать? — озадачено воскликнул Лиховцев, — пожалуй, надо пойти искать девочку, а то ведь, чего доброго, замерзнет.
— Ага, или волки съедят, — не подумав добавил Шматов.
Услышав о такой возможности и без того находящаяся в расстроенных чувствах женщина едва не грохнулась в обморок.
— Умеешь ты, Федя, женщин успокаивать, — покачал головой Будищев и обернулся к вольноопределяющимся, — ребята я, кажись, у вас компас видел?
— Есть, а зачем вам?
— Поступим так, вы дадите мне компас и побежите к начальству доложить о случившемся. Вы с ротным вась-вась, так что он вас послушает. Пусть поднимает людей и идет на поиски. Федька пусть эту клушу в дом отведет, пока не застыла или еще чего не отчебучила, а я по следам пойду.
— Одному не годится, нужно остальных подождать!
— Ты на погоду посмотри. Рубль за сто, что через час снег повалит и мы не то что следов, света белого не увидим! Винтовку только мою возьмите, а то тяжелая зараза.
— А если и впрямь волки?
— Федька, твою мать, я тебе сейчас сам горло перегрызу! Да не менжуйся, я штык возьму, отобьюсь если что.
Товарищи с сомнением посмотрели на Будищева, но припомнив, как ловко тот кидал его в стену и вынуждены были согласиться. Лиховцев опрометью бросился в хату и вынес ему компас.
— Может, я все же с вами?
— Бежать целый час без остановки сможешь? Или два, или сколько понадобиться?
Алексей вынужден был согласиться. С того момента как их рота была расквартирована в селе, Дмитрий каждый день тренировался, вызывая недоумение сослуживцев. Бегал, колотил подвешенную в сарае грушу из мешка набитого землей, подтягивался на перекладине. Если кто и мог до снегопада найти девочку так это Будищев.
