Противостояние 2 - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
А как все начиналось... Ведь именно после того, безумного боя на границе, уже на пакистанской территории Масуд поверил им. Теперь один из них постоянно должен был находиться рядом на расстоянии вытянутой руки.
Как вспомнишь - так вздрогнешь...
* Увы, в Афганистане дедовщина цвела пышным цветом. Кто-то из офицеров боролся с ней, кто-то - нет. Герой Советского Союза Валерий Востротин как то построил солдат, вывел из строя дедов и начал над ними издеваться, точно так же как они издевались над молодыми.
Северный Пакистан
Зима 1987 года
Они вышли поутру, из очередного кишлака, в котором провели ночь. Была зима, зима морозная даже для русской средней полосы, где в последнее время не было настоящих зим, одна мерзкая слякоть. Здесь же - северные ветры принесли настоящие зиму, одели горы в белые халаты, снежной пелериной сокрыли от людей землю. Снег продолжал идти, он шел - и не таял...
Люди Ахмад Шаха обычно передвигались на лошадях, здесь в каменном безумии круч, когда в некоторых местах от одной стены ущелья до другой камнем окинуть можно, лошадь как транспортное средство было куда лучше, чем бронетранспортер. Сколько их - ржавых, забытых, даже не эвакуированных* лежало на каждом километре этой залитой кровью трассе - и не сосчитать. У Масуда был один советский перебежчик, которого знали как Костю Бородатого - он воевал в отрядах Масуда и поджег не одну советскую бронемашину. Хасан сначала думал выяснить кто это такой, но потом отказался от этой идеи. Бородатые были здесь все, и он в том числе, а пушту, чтобы спросить у афганцев о Косте Бородатом он не владел. Так и осталось это имя неразгаданной тайной.
Сейчас, когда выпал снег, лошадей решили не мучить - оставили в кишлаке. Вместо этого им дали нескольких ишаков - выносливых и неприхотливых трудяг, настоящих мохнатых грузовичков здешних мест. На них погрузили запас продовольствия, оружие и - пошли...
Их было человек двадцать, среди них бы и сам Масуд. Масуд шел вместе с ними как простой солдат он вообще старался ничем не отличаться от простых бойцов - он одевался как они, ел то же, что и они, говорят, что и воевал вместе с ними. Лично. Тем самым он сильно, очень сильно отличался от любого лидера моджахедов, что входили в Пешаварскую семерку - те уже давно жили как богачи, а на афганской земле не бывали по нескольку лет. В отличие от них Масуд не уходил в афганской земли никогда, он воевал лично и рисковал своей жизнью - это не могло не вызывать уважение.
Сейчас Масуд шел в основном ядре каравана, иногда переговариваясь с бойцами на гортанном местном наречии. Ни слова из сказанного русские не понимали.
Их выделили в головной дозор вместе с еще одним русским - снайпером. Дезертиром, тоже оставшимся служить у Масуда. Поначалу он, уже давно служащий у боевиков, решил показать свое старшинство - но Шило и Скворцов осадили его быстро. Как никак - дезертировал он ефрейтором да еще обыкновенным пехотинцем. Против старшего лейтенанта и прапорщика спецназа - он был никем. И он это понял.
В дозор их выделили потому, что оставлять с ними афганца смысла не было - они просто не поняли бы друг друга. Вот их и выделили - на самое опасное направление. В случае засады в них в первых полетят пули, и они тоже должны будут стрелять. Возможно в своих. Ни Шило ни Скворцов в своих еще не стреляли и старались не думать как это будет...
- Товарищ подполковник. Разрешите задать вопрос?
- Хоть два. Только не рассчитывай на честный ответ.
- А что делать, если мы встретимся с нашими?
Подполковник Цагоев усмехнулся
- А сам как думаешь? Беги навстречу, кричи "я свой!" Интересно, далеко ли убежишь...
- Но как же... мы в своих должны будем стрелять?!
- Должны будете! И выстрелите! А как думаете, приходилось тем, кто был внедрен в Абвер?! Там немного по другому было - не так как в Семнадцати мгновениях весны! Они и пленных расстреливали, и в карательные рейды ходили, и партизан вешали! И ордена-медали за это получали - и от фашистов, и потом, если живыми оставались - от наших. Потому что иначе - нельзя! Конечная цель - важнее. И вы выстрелите. И убьете. Если надо будет.
- Слышь, Абдалла! - Шило шел первым, он сек местность, на только что выпавшем снегу замаскировать силы засады непросто, и только поэтому Скворцов решил пообщаться с ефрейтором-дезертиром - а почему тебе имя такое дали? Абдалла? Как из Белого солнца пустыни.
- Мое дело!
- Твое так твое. Ты хоть имя то свое помнишь?
- Мое имя Абдалла, ясно! Я воин ислама!
- Ты из штанов не выпрыгни, воин! - насмешливо подхватил Шило - и секи левую сторону, а то меня одного на все стороны не хватает.
Прошли - еще с километр, молчание, оборванный разговор висел над ними подобно снеговой, свинцово-серой, полной снега и острого, колючего льда туче. Нарушить молчание решился Скворцов.
-Ты хоть скажи, как ты сюда попал, правоверный...
- Как? Хочешь знать как?! - Абдаллу прорвало - а я тебе скажу, как! Стояли на блоке, водяры уже не было. Водяру возили на колоннах, но бутылка двадцать чеков стоила, у офицера на блоке денег не было. Вот он и два урода из старых** послали меня в ближайший кишлак за чарсом***. Одного. Ночью. Меня на дороге и взяли...
Просто удивительно, как в нашей армии еще и гражданская война не началась. Найти бы того офицера...
- Ненавижу вас! - Абдалла не мог остановиться, он брызгал словами, одно страшнее другого - я сам снайпером попросился. Я семь офицеров убил, и еще буду убивать. Ясно? Жалко, что ты мне раньше на пути не встретился.
В дурацком романе на этом месте двое отважных разведчиков обязательно были бы должны убить предателя, а потом непонятно как объяснить его отсутствие. Но, увы - это не роман, это жизнь и поэтому Скворцов и Шило продолжали идти рядом с притихшим Абдаллой, внимательно смотря на горные склоны - не мелькнет ли где солнечный зайчик прицела.
Выход из ущелья на самой границе преграждала застава. Афганская застава. Непонятно какой идиот и зачем поставил ее здесь, когда с одной стороны Пакистан, а с другой - Пандшер который официальными властями никогда не контролировался. Но служба была здесь удивительно мирной - просто афганские солдаты пропускали через границу всех желающих, как в ту сторону так и в эту. Чтобы не быть здесь лишними, они расчищали дорогу и оберегали ее - а местные моджахеды кормили их и подбрасывали денег. Вот так и существовала эта пограничная застава - островок спокойствия и мира в безумии войны.
Шли всю ночь, заставу прошли утром. Замотанные в какие-то тряпки, страдающие от холода афганцы, грелись около костерка, сооруженного ими из пропитанных солярой тряпок и капельницы - подвешенной вверх ногами бутылки с пробитой крышкой, из которой огонь по каплям подпитывался такой же солярой. Видимо, шурави-советники научили - советская армия на полевых выходах в палатках грелась так же, про компактные печки как в армии США или Бундесвере не стоило даже и мечтать. Увидев колонну, они радостно замахали руками, даже не подойдя к своим основным огневым средствам. А они у них на заставе были весьма мощными - АГС, два ДШК, то ли китайских, то ли советских непонятно и стоящая на колесах но подпертая кирпичами мобильная зенитная установка ЗПУ-4. По распоряжению Масуда оборванным сорбозам дали немного денег, свежих лепешек, сушеного мяса и муки. Сам Масуд пользовался ущельем и этой дорогой, чтобы экспортировать добываемый лазурит****, и поэтому солдат с этой заставы всегда подкармливал.
Скворцов же расположение заставы отметил, по привычке накидал в голове схему ее штурма, отметил сектора обстрела основных огневых средств заставы, численность ее защитников. Заставу ставили видимо советники-шурави - расположена она была грамотно, на господствующей высоте. Та же ЗПУ-4 простреливала подход и тропу чуть ли не на два километра. Но взять ее все же было возможно - ночью. В Афганистане вообще оперативная обстановка ночью и оперативная обстановка днем во многих местах отличались кардинальным образом.
