Закон Единорога - Свержин Владимир Игоревич (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
– Ну, это дело поправимое, – продолжая созерцать речной пейзаж, оптимистично заявил Винсент Шадри. Ролло, слушавший наш разговор, поспешил внести дельное предложение.
– Давайте назовем вас Бешеный Вепрь!
Я поморщился. Этого только мне не хватало. Уж лучше сразу – Истеричный Боров!
– Нет, – неодобрительно отозвался Бельрун. – Ну какой же он бешеный? Он вполне спокойный. Может, лучше Волкодавом?
– Нет-нет! – запротестовал я. – Только не это!
Знавал я одного телохранителя с таким прозвищем – тот по улице не мог пройти, чтоб не нарваться на драку. Я задумчиво взялся рукой за подбородок.
– А может… – Винсент посмотрел на меня, глаза его радостно округлились, и он с каким-то глумливым выражением лица произнес трагическим шепотом: – Я знаю! Тебя будут звать Черная Рука!
– Почему это вдруг Черная Рука? – обалдело спросил я.
– Да ты на руки свои посмотри! – Бельрун весело расхохотался.
Я посмотрел. Спорить было бесполезно – руки были действительно черные. Как выражался Лис, «самый что ни на есть медицинский факт». Скорее всего я их основательно вымазал в дегте, помогая закатывать наши возы на паром.
– Эй, Эжени! – позвал девушку развеселившийся хозяин цирка. Она моментально высунула из возка свое миловидное личико.
– Что, Винсент?
– Позаботься-ка о реквизите для нашего нового поединщика. Я думаю, черная маска ему очень пойдет. Погляди, не правда ли, хорош?
Эжени прыснула и скрылась за пологом.
– Ну что ж… – вздохнул я. – Черная Рука, так Черная Рука…
Более идиотского имени не сыскать, наверное, и в самом пошленьком вестерне из коллекции Мишеля Дюнуара, но, во всяком случае, маска в моем деле тоже не повредит.
«Одна радость – Лиса рядом нет!» – подумал я и горестно улыбнулся.
Наконец паром пересек широкую реку и причалил к берегу. Процедура спуска возов на дорогу благополучно повторилась в обратной последовательности, и наш табор вновь покатил по дороге, вызывая улыбки у встречных крестьян. Солнце медленно, но уверенно клонилось к закату.
– Любезнейший мой мессир Черная Рука! – обратился ко мне Бельрун, сидевший рядом и осматривавший до этого прищуренными глазами пустынную дорогу. – Я вынужден вас кое о чем предупредить. Хозяин, у которого мы будем ночевать, – добрейшей души человек. Радушнее, приветливее и рассеяннее его мне не доводилось встречать нигде и никогда. Однако у него есть один существенный недостаток – он решил полностью посвятить себя научным изысканиям в области алхимии. Уж и не знаю, как это ему удается, но он до сих пор жив. Мне довелось некоторое время быть у него учеником. – Винсент с какой-то странной смесью восторга и неодобрения поднял глаза к небу и покачал головой. – Могу вас заверить, с ним всегда есть о чем поговорить, хотя не всегда есть что покушать. Но! – Шадри строго посмотрел на меня. – Я видел, вы тоже подвержены пороку грамотности, поэтому заклинаю вас! Не упоминайте при нем слов «философия», «философ», «философский камень» и других в том же духе. А уж тем более – имен античных авторов, особенно Аристотеля!
Я в который раз подивился разнообразию и широте познаний этого неунывающего искателя приключений.
– Вы были учеником алхимика? – полюбопытствовал я.
– Да! – небрежно ответил Бельрун. – После того как перестал быть послушником в монастыре святого Гриффита.
– И что же заставило вас расстаться с этим чудесным человеком?
Бельрун мечтательно усмехнулся.
– Тут вышла вот какая история… Ферма Трезэссар, которой нынче владеет сей почтеннейший ученый муж, досталась ему от отца. А тому – от деда, и дальше, дальше… В общем, в этих краях никто никогда и слыхом не слыхивал, чтобы ею когда-либо владел кто другой. Однако как раз в тот год, когда я набирался премудрости у своего друга (зовут его Мэттью Мишо, хотя он предпочитает величать себя Деметриусом), некий мсье, владеющий поместьем по соседству, предъявил в графский суд Ангулема документ, из которого следовало, что отец нашего алхимика держал свои земли от его отца. Это была сущая нелепица, но, как вы сами понимаете, графский суд незамедлительно вынес традиционно справедливый приговор: либо вернуть ферму, либо выплатить арендную плату за все прошедшие годы – 25 солидов.
Я присвистнул. Обычная история.
– …Милейший Деметриус готов был впасть в отчаяние, – продолжал Бельрун. – Но я взялся помочь ему в этом деле. Мой друг, мессир де Фьербуа, ставший тогда уже сен-гриффитским аббатом, одолжил мне деньги сроком на месяц. Все же остальное, что мне было нужно, у меня было под рукой: жезл королевского сержанта, который оставил мне отец…
– А разве жезл не подлежит возврату? – удивился я.
– Подлежит. Но случилось так, что этот остался у меня, – безразлично глядя куда-то вперед, ответил Бельрун. – Так вот, соответствующее случаю одеяние, пара приятелей из городской стражи, хитрый горшочек – и мой план был готов к исполнению.
– А что еще за хитрый горшочек? – спросил я, понимая, что у меня есть шанс набраться премудрости в этой поездке.
– Обычный глиняный горшочек, совсем небольшой. Только внутри перегородка. В одной части горшочка была обычная вода. А вторую я наполнил белым эликсиром магистерия.
– Чем-чем? – переспросил я рассказчика.
– Ваша милость! – укоризненно уставился на меня Винсент. – Такую простейшую вещь знает любой школяр! Белый эликсир магистерия в отличие от красного превращает любые металлы в серебро.
– А красный, стало быть, в золото? – догадался я. – А что, они уже получены?
– Не совсем, – замялся Бельрун. – Обработанный этим эликсиром металл действительно становится серебряным, но не весь, а только сверху. К тому же это серебро быстро темнело…
Я смутно припомнил какие-то похожие химические опыты, которые демонстрировала нам в Итоне леди Эйлин Трубецкая, но вызвать в памяти формулу белого эликсира магистерия все-таки не смог. Месье Шадри между тем продолжал:
– Мэттью отнес этому негодяю деньги, и тот снисходительно сообщил ему, что срок следующего платежа – ровно через год. Я выждал несколько дней и как-то под вечер явился со своими приятелями в дом этой скотины, убей меня не помню, как его звали… и потребовал, как водится, приютить нас на ночь. За ужином речь пошла о поручении, данном мне королем. Я поведал изумленному хозяину о том, что в последнее время в стране объявилось множество фальшивых солидов, сработанных из так называемого алхимического золота, и что его величество крайне обеспокоен таким вопиющим преступлением и потому послал меня арестовать всех, кто причастен к этому делу. После чего я выложил на каминную решетку два самых что ни на есть настоящих солида и, капнув на них «проверочным королевским эликсиром» из разных отделов горшочка, дал ему возможность убедиться, что одна монета – действительно золотая, а другая, ставшая на его глазах серебристой, – поддельная. Этот придурок сам притащил мне все свои золотые монеты. Треть из них оказалась фальшивыми. Я их тут же реквизировал.
– Почему только треть? – давясь от смеха, спросил я.
– Эликсира больше не хватило, – честно признался Бельрун. – Изрядно перетрусивший хозяин спросил, куда я направляюсь дальше? Это было то, что нужно. Я тут же назвал ему ферму Мэттью Мишо. «На которой, по слухам, изготовляется это алхимическое золото», – добавил я. И тут же, сделав страшное лицо, вскричал: «Ба! Да это же ваша ферма!» И, не давая опомниться мерзавцу, грозно приказал своим приятелям-стражникам: «Хватайте его! Вот он, главный фальшивомонетчик!» Представляя себе кипящий котел, в котором ему предстояло вариться, тот едва не помер со страху.
– И что было дальше? – заинтересованно спросил я.
Шадри вздохнул:
– Слаб человек. Каюсь, совершил должностное преступление: взял от этого горе-феодала еще двадцать золотых мзды и подсказал ему, как выкрутиться. Мы пригласили городского нотариуса и составили документ, по которому выходило, что на ферму Трезэсcap сей господин не претендует, предъявленные им в суд бумаги были ему подброшены, за истинность их он поручиться не может.
