Финал Секатора (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич (книга бесплатный формат txt, fb2) 📗
— Так, берем.
Мозг быстро посчитал: мы прилетим в семь часов, до рейса в Москву будет часов пять, можно успеть доехать до того самого общежития, и…
Нет, конечно, звучало безумно, но, тем не менее, я написал:
«Любезная Нинель Кирилловна, я буду проездомъ въ СПб съ восьми утра до двенадцати. Жажду встречи съ вами»
Мы уже засели в кафе с Вероникой, когда неожиданно пришел ответ.
«Меня разбудило ваше сообщение. Эльдарчикъ Матвеевичъ, я очень хочу увидеться, но у меня утром очень важная лабораторная работа…»
«Эльдарчик» — это было что-то новое. Я уже смирился и заказал стейк из оленины и крепкий чай, прежде чем пришло ещë одно сообщение:
«Но если вы вдругъ успеете къ корпусу гуманитарныхъ наук къ одиннадцати… »
Вероника заказала алкогольный коктейль. Пить во время поручений не рекомендовалось, тем более — стажëром, но я закрыл глаза на это нарушение. Все же, стресса она испытала изрядно. Она сидела молча, затем я заметил, что по щеке у неë беззвучно течëт слеза.
— Ну-ну, ты чего, — я подсел рядом и в нарушение субординации обнял за плечи. — Ты из-за случившегося? Из-за того, что он меня заставил?
— Не только, — сказала она, отхлебнув коктейль из стакана. — Это всё напомнило… Напомнило мне прошлое.
— Расскажи о прошлом…
— А что рассказывать! Я девушка! Работавшая в штабе военной части.
На самом деле, дальше можно было не продолжать — подобных историй я повидал уже много, но я кивнул, изобразив интерес. Она продолжила.
— Подполковник… старше вдвое, но такой, достаточно бодрый. Наполовину испанец, наполовину пилипино…
— Как его звали?
— Рюрик… Рюрик Дутерте. А я… Мне двадцать лет было, что я могла понимать? Красивый, офицер. А я девственницей была. Ну и что, думаю, что женат, раз любит — значит, ко мне уйдет, ведь так?
Она усмехнулась, а мне стало немного грустно — все подозрения подтвердилась. Девушка, начавшая отношения со статуса любовницы зрелого и, вероятно, циничного мужика — это серьёзная проблема. Такие могут бесконечно цепляться за уже занятых и «проверенных» парней, не замечая вокруг свободных. Будет сожалеть о своём положении, но раз от раза наступать на одни и те же грабли.
Я вдруг подумал — что, если её интерес ко мне начался именно после того, как я сказал, что у меня есть девушка? Хотя, пожалуй, всё из-за моего типажа, как ни крути, по характеру я куда ближе к образу пожилого подполковника, чем остальные мои биологические ровесники.
Что ж, другой мог бы тогда задуматься — какой лакомый кусок, чтобы крутить шашни одновременно с двумя, а то и с тремя? Но я мысленно осадил себя — нет, у меня не было достаточно времени, чтобы заниматься подобным многообразием. Моё положение, успешность и доход неуклонно продолжали расти, и случаев, чтобы окружить себя прекрасным женским обществом у меня будет ещё не один и не два. Но моё внимание сейчас полностью занимала Нинель Кирилловна — уж такой мне достался реципиент.
Иногда мне казалось, что любовь к ней — это единственное, что осталось от его личности в этом теле, и я не имел права это убивать. Я ответил достаточно резко.
— Нет, Вероника, он бы никогда бы не ушёл. Более того, большинство военных бы не ушли, у военных вообще нет привычки уходить к молодым любовницам. Особенно штабные вояки, вроде твоего — зачем, если в семье достаток, а жена всё равно стерпит похождения.
Она кивнула.
— Любовницам… Я уже потом поняла, что я любовница. «Боевая жена», как-то так это называется. Боже, какими глупостями мы занимались… Один раз даже… даже было в подводной лодке. А потом появилась эта… малявка…
— Тоже лет двадцати?
— Как ты угадал? Ага, именно. Новая стажёрка. В моём взводе обработки смет логистики, где я уже стала начальницей… то есть командиром.
— Какая ирония. Вероника, посмотри вокруг. Как ты думаешь, какой процент молодых мужчин в этом зале свободен?
Она кивнула.
— По статистике до тридцати пяти лет не женаты до половины дворянского сословия, до четверти контрактного и мещанского… Правда, это не учитывает так называемый «австрийский брак»…
— Ну? Зачем тебе женатики, или занятые? Тем более, что дамам с твоим сословием можно выходить замуж хоть за кого.
— Кроме коренных народностей и духовенства, — вхдохнула она.
— Они тебе и так не нужны. Терпеть не могу заниматься сводничеством, но у нас есть Лукьян, есть Тукай, есть разные порталы для знакомств.
Она вдруг поменялась в лице — как будто догадалась до чего-то.
— Слушай, это же неправда — про твой паразитный навык? Ну, что ты телепортируешься при контакте с девушкой. У тебя ничего такого нет? Ты… слишком опытный для молодого парня.
— Да, это была ложь, — я покачал головой и закатал рукав рубашки, показав браслет. — Один друг подарил дорогущую цацку. Которая должна была помочь от возможного покушения, но в итоге ошибочно сработала, когда Роман Мойзешевич взял в руки нож.
— А на тебя кто-то охотится?
— Считай это профессиональной паранойей.
Она лукаво посмотрела на меня через плечо, затем развернулась и придвинулась ближе — на опасно близкое расстояние. Прошептала:
— Не поцелуешь меня?
Я осторожно отстранился, проведя рукой по спине.
— Нет. Я бы с радостью, но это только усугубит в тебе твои старые болячки. Лучше расскажи побольше про прошлое — что-нибудь хорошее, что было?
Она вздохнула, отвернулась и опрокинула весь остаток стакана.
— Что рассказывать. Он любил сзади. Говорил, что у меня самый лучший на Тихом Океане зад. Иногда делал больно, пару раз… он приводил мальчика, молодого солдатика, что-то вроде его адъютанта, чтобы тот смотрел и учился. Один раз даже просил его помочь, подержать меня за… Ладно, что это я…
— Ты можешь рассказывать дальше. Ты не думала найти этого парня?
— Думала… Наверняка этому мальчику тогда всё понравилось. Только зачем я ему такая. Испорченная.
Я покачал головой.
— Кто тебе такое сказал? Про испорченное?
— Никто, сама решила!
— А я знаю, кто. Мамаша тебе сказала это. Или батя. Или какая-нибудь тётушка Люсинда, которую ты очень уважала в детстве и которая резко поменялась, когда ты начала всю эту интрижку. Всегда есть кто-то из близких, кто очень авторитетный, и чьё мнение очень сильно отпечаталось.
— Бабушка, — прошептала она. — Она мне с двадцати лет это говорит…
— Она жива у тебя?
Вероника кивнула, оживилась, даже улыбнулась.
— Конечно, ездит на мотороллере… работает свечницей в церкви святого Луки в Катарманске… Баколодская область.
— Значит так — бери телефон, звони своей бабуле и говори ей, что плевать хотела на её уважаемое мнение, и что вообще — не надо лезть и со своими свечками стоять над постелью дорогой внучки!
— Позвонить не получится… Но, пожалуй, ты прав!
Она достала телефон, набрала «голосовую почту», затем отошла в сторонку и принялась долго и с активной жестикуляцией и слезой в голосе записывать сообщение на незнакомом мне странном языке, затем пошла заказывать ещё выпивки, но тут я уже вовремя поймал и остановил.
— Не. Так не пойдёт. Ты так сопьёшься. Давай лучше чаёчку, какого-нибудь с травками успокоительными.
Она коротко уткнулась мне в грудь и сказала:
— Да, не стоит больше пить. Спасибо, что подсказал. Полегчало. Давно пора было.
Решение чужих психологических проблем — не то, чтобы моё хобби, но приятное занятие, к которому то и дело возвращаюсь, причём неосознанно, по привычке. То ли в качестве искупления миллиардов угробленных мной жизней, то ли просто из-за моего многочисленного опыта общения с людьми. В этот раз было и другое — откровенные диалоги помогли мне избавиться от волнения от предстоящей встречи с Нинелей Кирилловной.
Мы сменили тему — немного пообщались про особенности работы тихоокеанской армии, разумеется, не переходя черту дозволенного государственной тайной. Затем перешли на обсуждение интриг внутри Курьерской службы.
— Получается, ты встречался с Аллой… Расскажи, как всё было?
