Изменить судьбу. Вот это я попал - "shellina" (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Думаю, вам нужно рискнуть, государь, — Ушаков смотрел на меня с такой надеждой, что ему снова позволят любимым делом заниматься, что мне даже стало слегка не по себе.
— Хорошо, я рискну. А пока думать будешь, как мою задумку получше выполнить, вот тебе задание на первое расследование. Дело плевое, но лучше в нем все-таки разобраться.
— О каком деле идет речь, государь?
— Тут намедни несчастный случай произошел со мной. Взаправду несчастный, лично я ничего криминального ни с одной стороны не нахожу. Всякое в жизни может случиться. Но привело сие недоразумение к дуэли между двумя славными офицерами. И в ходе этой дуэли много они лишнего друг про друга наговорили. Офицеры эти лишены оружия и ждут, когда их рассудит кто-то опытный в этих делах.
— Хм, — Ушаков потер подбородок. — Могу я узнать имена этих офицеров?
— Репнин-Оболенский и Трубецкой, — охотно ответил я.
— И что же за неприятность произошла с тобой, государь?
— А вот это выяснишь сам, Андрей Иванович. Надо же мне увидеть, насколько ты хорош в своем деле.
Он задумался. Думал Ушаков красиво, я даже залюбовался. Но он быстро стряхнул с себя напускную задумчивость и снова поднял взгляд на меня.
— Дозволено мне приступать, государь Петр Алексеевич, к исполнению твоего веления?
— Приступай. Результат доложишь мне лично. Заодно про свои задумки насчет Тайной канцелярии расскажешь.
Ушаков вышел из кабинета довольно окрыленный. Я посмотрел на свои руки, они слегка подрагивали. Правильно ли я поступил? Я не знаю. Поживем, как говорится…
— Государь Петр Алексеевич, к тебе посланник гишпанский, — Митька снова не вошел как следует, а просунул голову в щель приоткрытой двери.
— Сколько тебе раз еще надо сказать, чтобы ты запомнил: когда что-то говоришь, заходишь, а не кричишь из-под двери, — нахмурившись, я пригрозил ему кулаком. Митька кивнул с серьезным видом и просочился в кабинет. — Что там у тебя?
— Посланник, говорю, гишпанский Лирия пришел.
— Один? — почему-то я ждал, что он придет со священником.
— Один. А что, еще кто-то с ним прийти должен? Ну так я его сейчас отправлю, чтобы больше один не шастал здесь.
— Нет. Не надо никого отправлять. Один, значит, один. Так даже лучше. Пускай заходит, тем более я его звал, — я со смешком наблюдал, как Митька скорчил рожу.
— И стоило за-ради этого в комнату заходить? — пробурчал мой личный слуга. — Можно было и так сказать, — он высказался и пошел звать де Лириа, который мариновался в коридоре, пока я беседовал с Ушаковым.
Я едва не расхохотался. Вот ведь шельмец какой. Ведь все прекрасно знает и почти всему обучен. Да еще и учение все схватывает на лету, это почти все признают.
Де Лириа с порога отвесил изящный поклон с расшаркиванием, подметая пол перьями своей шляпы. Меня так и подымало сказать, что не нужно так сильно стараться, ведь мои покои убирают очень хорошо, но вовремя прикусил язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Вместо этого я вскочил со своего места и поспешил к испанскому посланнику, который представлял интересы и английской короны, и частично французской, в общем был для многих совершенно незаменимым человеком.
— Господин де Лириа, проходите, присаживайтесь прямо к столу, я велю горячий сбитень подать, — я распахнул дверь, возле которой тут же материализовался Митька. — Сбитень принеси, господин посол замерз, не видишь, что ли?
— О, не стоит утруждать ваше величество.
Я поздравил себя с тем, что все еще стоял лицом к уже закрывающейся двери, потому что убедительно изобразить то, что отвисшая челюсть — это такой русский прием выражения доброжелательности, у меня вряд ли получилось. А челюсть у меня едва ли не на пол упала от того, что говорил посол совершенно без акцента. Мне еще больше не хотелось оставаться с ним наедине, и я мысленно просил Митьку поторопиться, потому что пока я не готов правильно составить беседу с этим монстром мировой дипломатии.
— Конечно же надо, — отмахнулся я от его неловких попыток не дать напоить себя сбитнем, который все иностранцы считали слишком сладким и насыщенным напитком. Но я чай не особо любил, и, судя по моим ощущениям, Петр также не был от этой все еще диковинки на столах русских в большом восторге. Пока Митька тащил чайник со сбитнем, который повар всегда держал наготове, зная мое пристрастие к этому напитку, я немного успокоился и повернулся к де Лириа. — Знаете ли, господин посол, я предпочитаю более всего сбитень с мятой. Просто неповторимое послевкусие, — я даже глаза закатил, изображая восторг. Потом сел за стол и пристально смотрел, как де Лириа усаживается в предложенное кресло.
— И все же, ваше величество, я не думаю, что нужно было отдавать распоряжение о приготовлении этого… — он немного притормозил, и я, улыбнувшись, поспешил ему на выручку.
— Сбитня, господин де Лириа. Ну, не обижайте меня, я же от всей души, меня так редко в этом имении навещают, что я уже скоро совсем отвыкну от законов гостеприимства. Глядя же на вас, я прямо-таки почувствовал, как меня озноб пробирает. Холод-то какой на улице, а у вас даже уши не закрыты. — Де Лириа закашлялся в ответ на мою тираду. Я сразу же участливо поинтересовался: — Что с вами, господин посол? Уж не простудились ли? Так я мигом прикажу позвать Бидлоо, а то Николай Ламбертович уже со скуки на стены лезть скоро изволит. Он от скуки уже даже всех слуг вылечил, а уж от кухарки просто не вылезает, и днем и ночью при ней находится, особенно ночью, наверное, захворала сильно.
— Нет, ваше величество, — де Лириа наконец-то прокашлялся и сумел выдавить из себя что-то более-менее вразумительное. — Я не болен. И вас я очень рад видеть в полном здравии. Вести о вашей болезни чрезвычайно меня огорчили, а ваше беспокойство о моем здоровье чрезвычайно лестно для вашего покорного слуги, — он просто весь выражал собой доброжелательность и искреннее беспокойство за меня. Я даже почти ему поверил. Уж кому-кому, а де Лириа совершенно невыгодно терять такого молодого и неопытного императора, на которого всегда можно повлиять, как, например, сейчас, когда он практически изолирован от своих главных советников — семейства Долгоруких, да и остальных членов Верховного тайного совета. — Прошу принять ваше величество от меня небольшой презент, предназначенный исключительно для поправки пошатнувшегося здоровья. — И он жестом фокусника извлек из кармана своего камзола золотую коробочку, инкрустированную драгоценными камнями.
Я благосклонно принял подношение — смотри взятку, и приоткрыл коробочку. Она оказалась наполненной коричневатой массой, издающей весьма характерный запах. Табак. Судя по мелкому помолу — нюхательный. А коробочка — табакерка. Забавная вещица. Имеющая огромное значение для российских императоров, я бы даже сказал, мистическое и практически кармическое. Интересно, это намек или я зациклился на табакерках и теперь просто страдаю паранойей?
— Какая красота, — наконец сказал я, закрывая крышку и ставя табакерку на стол.
В это время Митька занес чайник, поставил его на специальную подставку на стол, затем налил сбитня в два кубка и ушел. Все это он проделал очень ловко, практически бесшумно, быстро, и удалился так, что я заметил, что его нет в комнате, только когда чуть слышно хлопнула дверь. Может же, когда хочет. Просто знает, скотина, что передо мной можно и повыделываться, в меру, конечно. А при важных посетителях — ни-ни.
— Вы пейте, господин де Лириа, сбитень особенно хорош, когда горяч.
Дальше я десять минут смотрел, как посол исправно давится напитком, который, мягко говоря, недолюбливал. Сам я тянул сбитень с истинным наслаждением, ощущая каждую нотку вкуса и аромата. Когда мой кубок опустел, я поставил его на стол, и де Лириа, который успел выхлебать едва ли треть, с облегчением отставил свой кубок в сторону, потому что это как бы не слишком вежливо, продолжать жрать и пить после того, как император насытился.
— Так что вас привело сюда, господин посол? — наконец задал я главный на сегодняшнее утро вопрос.
