Оперативный простор (СИ) - Дашко Дмитрий Николаевич (читать полную версию книги .txt) 📗
— Спасибо, Катя, — поцеловал я сестру.
Сытный ужин подействовал на меня круче любого снотворного. Стоило огромных усилий раздеться, перед тем как бухнуться на тахту. Тело было ватным, мозг просто цепенел. Теперь я понимал, что чувствуют звери перед тем, как впасть в спячку.
Вырубило меня сразу, как только голова коснулась подушки. Словно кто-то нажал кнопочку «выкл».
Проснулся, как водится, с первыми петухами. Я и в прошлой жизни не был соней, хватало пяти-шести часов сна в сутки. Чтобы не ворочаться и не будить любимую и Дашку, выходил на кухню, пил кофе и читал, причём неважно что: книги, газеты, журналы, этикетки на упаковках, любой печатный текст. Когда на кухне появился маленький телевизор, я включал его только когда все уже встали.
Чуть попозже, после покупки смартфона, пробегал глазами новости в Интернете.
Я, кстати, заметил, что несмотря на тот бешенный темп, который приняла моя жизнь в новом теле, мне вдруг стало не хватать информации или, как говорят — контента. Я осознал это не сразу. Информационный шум, а если быть точнее — мусор, оказался тем самым наркотиком, без которого постепенно начинало «ломать».
Наверное, понадобится какое-то время, чтобы мозг перестроился и смог адаптироваться к новым условиям.
Катя спала чутко. Стоило мне пошевелиться, как она встала, пожелала мне доброго утра и отправилась готовить завтрак.
После того, как Даша переехала к мужу, я успел забыть, что такое женское внимание. На душе сразу стало тепло. Боже мой, как это приятно, когда о тебе заботятся! Как много это стоит! И какой же счастливчик Александр, что повстречал Катю!
Не всем так повезло, как ему. Куча примеров стоит у меня перед глазами что в той, что в этой жизни.
На его месте я бы держался за Катю руками и ногами.
А я… я давно остался без своей «половинки», и, если бы не Дашка, даже не знаю, чтобы стало со мной. Вряд ли что-то хорошее.
— Катя, — позвал я. Когда пришёл на кухню.
— Что, Жора? — спросила она.
Поверх халата сестра надела передник и теперь хлопотала возле плиты.
— Ты случайно не знаешь, а этот Птахин женат?
— Случайно знаю, — усмехнулась она. — Он вдовец. Очень грустная история: жена скончалась при родах. Ребёнка тоже не спасли.
Птахин вдовец… Как и я.
Одна из связанных с ним версий, которая только что пришла в мою голову, с треском разбилась и осыпалась как стекло.
Самбур назначил встречу перед «Крестами» в тринадцать часов, но я вышел из дома пораньше. Тут тот случай, когда лучше подождать, чем опоздать. Решалась судьба Катиного мужа.
Смешно, но я даже не знал, как он выглядит.
Сестра перед тем, как я перешагнул за порог квартиры, подала мне узелок:
— Передай, пожалуйста, Саше. Я собрала для него маленькую передачку: еда, табак, чистые вещи… ну, в общем всё, что ему может пригодится. А это, — Катя протянула сложенный вчетверо лит бумаги, — моё письмо.
— Ты же понимаешь, что передачу обязательно досмотрят, а письмо будут читать? — спросил я.
— Понимаю. В передаче нет ничего запрещённого, а письмо не содержит интимных деталей или того, что может повредить Саше.
— Умница, — улыбнулся я. — Что передать на словах?
— Передай, что я его люблю, жду и очень надеюсь, что его невиновность будет доказана.
— Обязательно передам.
Во дворе меня ждал неприятный сюрприз. Стоило мне только покинуть чёрный ход и оказаться на улице, как сзади окликнули:
— Товарищ сотрудник уголовного розыска.
Голос был женский и принадлежал мадам, как я назвал её про себя, Цимлянской.
Я развернулся.
— Я вас слушаю.
У Цимлянской был грозный и напыщенный вид. Она стояла, уперев кулаки в бока и смотрела на меня как на врага народа.
— Вы всю ночь провели в комнате Быстровой! — Она вела себя словно обвинитель на суде.
— Простите, даже если и так — вам какое дело до этого? — перешёл в контратаку я.
Всегда ненавидел столь бесцеремонных особ, любящих совать нос куда не надо. Таких персонажей всегда хватало с избытком в любое время, и пить кровь они умели лучше заправского вампира.
— Жилтовариществу всегда есть дело до поведения жильцов, — изрекла Цимлянская. — Думаю, пора ставить на вид вопиющий факт морального разложения гражданки Быстровой. Не успела, значит, мужа отправить в тюрьму, как уже закрутила роман с новым хахалем.
— Слушайте, вы, гражданка Цимлянская! — разозлился я. — Кто дал вам право судить других людей? Шли бы вы в известное место по известному адресу, пока я не прищемил ваш слишком любопытный нос.
— Да как вы смеете! — взвизгнула она. — Вы грубиян и хам! Вам не место в уголовном розыске! Я обязательно сообщу о вашем поведении начальству!
— Пиши хоть в спортлото! — взорвался я.
Сейчас меня не волновало, что Цимлянская даже представления не имеет, куда я посоветовал ей обратиться. Наглость и беспардонность мадам вывели меня из равновесия. Ещё немного, и я бы послал её по матери — в искусстве выражаться опер способен заткнуть за пояс портового грузчика или матроса.
— Всё! Моё терпение лопнула! — воскликнула Цимлянская. — Я прямо сейчас отправляюсь к товарищу Лапину в жилотдел. И если он не примет все меры по срочному выселению гражданки Быстровой из незаконно занимаемой площади, дойду до самого верха!
— Да пошла ты! — ругнулся я и, развернувшись к ней спиной, пошагал прочь.
— Вы у меня ещё попляшете! — донеслось вслед. — Наплачетесь горькими слезами! И вы, и эта шлюшка.
Я резко развернулся.
— Ты, тварь! Ты кого назвала шлюшкой, а?
Цимлянская побледнела, но не струсила. Женщина оказалась не робкого десятка, а может ей были слишком нужны квадратные метры Катиной жилплощади и ради них она была готова нырнуть хоть в омут с головой:
— А вам непонятно? Совсем страх и совесть потеряла, мужиков к себе таскает!
— Значит так, — сквозь зубы прорычал я. — Ещё раз назовёшь Катю этим словом, я тебя урою! И запомни раз и навсегда: я не хахаль, а родной брат Екатерины Быстровой.
Наверное, это было ошибкой с моей стороны представляться этой расчётливой скотине в юбке. Цимлянская зло ощерилась.
— Ах, вот оно что… Жаль, сразу не рассмотрела ваши документы. Не удивлюсь, если они того — фальшивые!
— Документы настоящие.
— А ну — покажите ещё раз! — потребовала Цимлянская.
— Обойдёшься! — буркнул я. — И я тебя предупредил.
— Ага, ага, — закивала та. — Испугали до ужаса. Определённо, товарищ Лапин узнает сегодня много интересного.
— Да иди ты со своим Лапиным! — плюнул я.
— Ой, ой, какие мы грозные! Катитесь колбаской по малой Спасской гражданин! А я прямо сейчас отправляюсь в жилотдел, — засобиралась та.
Настроение было напрочь испорчено. А ведь утро начиналось так хорошо, так многообещающе…
Мадам явно не собиралась пускать слова на ветер. Если обещала настучать загадочному товарищу Лапину, так и сделает. А это предвещало новую порцию неприятностей для Кати. Как бы не пришлось по серьёзному схватиться за её жилище — нравы в это время особые. Жильё могли отобрать даже у командировочного, который долго отсутствовал по месту регистрации. Что говорить про супругу арестованного преподавателя… И мои нездешние «корочки» ничем не помогут, если только подключить парней из петроградского угро…
Нет, тоже не вариант. Хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам.
Обстоятельства складываются так, что мне волей-неволей придётся внести коррективы в планы на сегодняшний день. Если жильё Быстровы получили по линии военного ведомства, надо провентилировать этот вопрос с начальством Александра. Может там найду поддержку.
Решено, сразу после «Крестов» поеду в эту самую военшколу, где он преподавал. Заодно попробую там поводить клювом — может, нарою что-то полезное.
Взять того же Вадима Борисовича Птахина — ну не верю я, что этот господин хороший от чистого сердца озаботился бедами арестованного сотоварища. Не тот типаж. Есть, есть тут какой-то свой интерес. Это во мне не говорят, а просто кричат знание человеческой психологии и оперская чуйка.
