Античная наркомафия-8 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
В принципе-то относительно крупные коралловые острова — хоть по северному побережью Кубы, хоть на Багамах — имеют какое-то более-менее постоянное население из тех же сибонеев, и если уцелевшим в кораблекрушении посчастливится попасть на какой из них, то они спасены. Связи с кубинскими собратьями у тамошних островитян имеются, и о нашей колонии они наслышаны. Хуже будет, если спасшиеся угодят на какую-нибудь совсем уж мелочь, посещаемую дикарями лишь изредка. Вот там уже будет натуральная робинзонада, да ещё и поэкстремальнее классической. Без жратвы-то наши робинзоны, имея и оружие, и промысловые снасти, не останутся, но хрен ли толку, когда без воды и не туды, и не сюды? Кокосов-то ведь в нынешней Вест-Индии ни хрена ещё нет, а дождь то ли будет, то ли нет, а если и будет, то найдётся ли ещё в чём дождевую воду запасти? И хотя на всех наших кораблях есть и солнечные опреснители морской воды, его же ещё и спасти надо при крушении, тот опреснитель. Вот в чём главная-то засада.
А без воды под палящим тропическим солнцем и трёх дней не прожить. В тени ещё как-то можно, но какая там может быть тень практически без деревьев и с не особо-то густой порослью невысокого кустарника? Так что всё зависит от того, многое ли они там сумеют спасти с погибшего судна. Если спасут достаточно — доживут до помощи.
Но это всё — в лучшем случае, если корабль напоролся на рифы или сел на мель вблизи от берега, и у людей была возможность куда-то спастись. Если же его перевернуло или захлестнуло гигантской штормовой волной вдали от спасительной суши, и он пошёл на дно вместе со всем экипажем, тогда — ага, "все семьдесят пять не вернулись домой, они потонули в пучине морской". И то, что на самом-то деле их там было не семьдесят пять, а только два с небольшим десятка — утешение слабое. Особенно с учётом того, что занести пропащих могло и дальше на север, а по Багамам как раз проходит граница пресловутого Бермудского треугольника, где в нашем современном мире и самолёты исчезать куда-то с концами ухитрялись, не только корабли. Как там у Высоцкого? Ага, бермудно на душе.
Гипотез, связанных с означенным треугольником, в нашем мире хватало. Даже если самые смехотворные отбросить типа инопланетян, подводной цивилизации атлантов или там каких-то успешных экспериментов наших космонавтов на орбите — ага, с нашей стороны потерь нет, вполне достаточно остаётся и наукообразных. И о штормах говорили, и об отмелях, и о газовыделении со дна, и о гравитационных аномалиях, и о гигантских волнах-убийцах. С этими волнами тоже непонятки, потому как речь не о цунами, а именно об одиночных волнах, шляющихся по морю, куда им только вздумается, и возникающих непонятно отчего. Гипотезы разные прорабатываются — и фокусировка волн от наложения друг на друга нескольких отдельных штормов, и те же всевозможные аномалии — кажется, к единому мнению яйцеголовые по ним так и не пришли…
— А не говорил ли твой отец о каких-то особенностях того шторма? — спрашиваю Габиса, — Ничего не было такого, что по его опыту выглядело бы не совсем обычным для таких случаев? — никаких особых откровений я от молодого моремана не жду, больше для порядка интересуюсь, ведь Фабриций при своём расследовании уж точно все подробности из Акобала вытянул, да и не из одного только его практически наверняка, и окажись там что-то эдакое, так отписал бы нам с Велтуром, скорее всего, но мало ли, а вдруг?
— Да собственно, шторм как шторм, досточтимый. Посильнее тех лёгких, какие бывают в каждом плавании, но и до сильнейшего из тех, в каких отцу доводилось бывать, ему было далеко — вполне себе средний по силе. И начался он тоже вполне обычно — тучи увидели издали, так что спустить паруса и повернуть навстречу шквалу успели вовремя. Дождь, гроза, ветер, волны, болтанка на них — всё было так, как и бывает обычно в таких случаях. Единственное, что отцу показалось странным, это то, что самая большая волна в этом шторме пришла не в самый его разгар, а позже, когда он уже заметно шёл на убыль. А потом, когда он сам разбирал со своими людьми все обстоятельства шторма, то не один только он, но и его кормчий, и трое матросов припомнили, что волна пришла не совсем по ветру, а наискосок к нему. Это же подтвердил потом и весь экипаж другого судна, которое оказалось на её пути первым и не успело развернуться к ней носом, так что его той волной захлестнуло и едва не опрокинуло. Повреждения на нём потом чинили и все те дни, пока ожидали потерявшегося "Дельфина Нетона" или известий о нём…
— Твой отец связывает его потерю с этой странной волной?
— Допускает с высокой вероятностью, но не уверен полностью. Нельзя же быть уверенным в том, чего не видел сам, и не подтверждают достойные доверия очевидцы.
— Нельзя, конечно, — согласился я, — И к какому мнению по результатам разбора пришёл досточтимый Фабриций?
— Склоняется всё-же к какой-то ошибке навигатора или кормчего. Их он в ней не винит, хоть это и привело к потере судна, поскольку подобное случалось и в прежние времена с людьми, знания и опыт которых ни у кого не вызывали сомнений. И на старуху бывает проруха, и с этим ничего не поделать.
— А именно по этой волне? О ней ведь наверняка говорили?
— Говорили, но досточтимый Фабриций считает, что такое случается. И вырасти в высоту волна может, если столкнутся вместе две или три, и направление может сменить где-нибудь между рифами или на отмели из-за неровностей дна. Так в самом деле бывает, и об этом знает любой моряк и любой, кто общается и хорошо знаком с моряками.
— Но твой отец считает иначе?
— Там не было ни рифов, ни мелководья. Как только были замечены тучи, вся их флотилия свернула мористее, подальше от прибрежных скал и отмелей. Отец потом велел промерить там глубины, но лот так и не достиг дна, да и волны не указывали ни на какой его резкий подъём — не было там никаких причин для необычного поведения нормальной штормовой волны. Поэтому отец остался при своём мнении, хоть и не смог убедить в нём досточтимого. Но тут ведь главное что? Никто не винит ни Ларса, ни его кормчего, ни их матросов, и семьи погибших получили причитающееся им вознаграждение, а их сыновья будут служить моряками, если захотят, и никто не попрекнёт их неумелостью их отцов…
Знакомо, млять, по прежней жизни! Высокое начальство — оно практически всё в той или иной степени такое. Случись чего — первым делом оно виновных ищет, будто бы с их расстрелом или увольнением по статье всё само собой образуется. В любом деле есть свои тонкости, которых никто не может знать лучше старого опытного исполнителя, и уж не начальству, нахватавшемуся поверхностно, мнить себя экспертами. Тарквинии, хвала богам, это хотя бы понимают и в духе "разобраться как следует и наказать кого попало" с ума не сходят. Но полностью от этой профессиональной деформации управленца на таком уровне не свободен, конечно, никто. Мне доводилось знавать многократно худших, самых натуральных обезьян, ищущих при любой неурядице не так облажавшегося исполнителя, как преднамеренные измену и саботаж, направленные на их персональное подсиживание. Кто о чём, как говорится, а вшивый — о бане.
Правда, что до аномальных волн-убийц, которую как раз и заподозрил Акобал, то их и в нашем современном мире долгое время считали байками матросни, да отмазками прикрывающих свой зад облажавшихся капитанов. Типа, не бывает таких волн, поскольку они невозможны в принципе, так что и нехрен тут очки людям втирать. Вот что-то мне это напоминает — ага, правильно, "камни с неба падать не могут, потому что никаких камней на небе нет". Лавуазье, парижская Королевская академия наук, если кто не в курсах. Кто ж дерзнёт оспорить авторитетное мнение маститых учёных? Так же точно обстояло дело и с теми волнами-убийцами, пока в самом конце двадцатого века одна такая на шельфовой нефтяной платформе в Северном море не набедокурила. Тут уж "разоблачить выдумки" не получалось никак, и существование аномального явления пришлось признать. А когда их мониторить начали уже со спутников, так оказалось, что ни хрена они не редкость, а в среднем раз в два дня хоть где-нибудь такая, да образуется. Просто океан велик, и встречи с такой волной, оставившие после себя живых и трезвых свидетелей, достаточно редки. О не оставивших таковых можно только гадать, ломая голову над исчезновением с концами от восьми до двенадцати судов ежегодно.
