На орловском направлении. Отыгрыш (СИ) - Воронков Александр Владимирович (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
— Отбыл, товарищ…
— Куда? — перебил Годунов.
— Не могу знать.
— Выясним. Сейчас меня больше интересует, какие воинские подразделения имеются в городе в настоящий момент и какие мы можем сформировать в течение одного-двух, ну, пусть трёх дней.
Одинцов не колебался:
— Самое боеспособное подразделение — это сто сорок шестой отдельный конвойный батальон НКВД.
Эх, товарищ майор, слышали бы тебя краеведы!
— Ещё есть семьсот человек ополченцев, отряд сформирован при Управлении НКВД.
«Ага, что и требовалось доказать!» — невесело хмыкнул про себя Годунов.
А чему радоваться? Были бы в городе пресловутые пять артполков, начал бы военком с двух батальонов чекистов, а?
— Есть с полтысячи человек в истребительных батальонах, по госпиталям выздоравливающие… тут данные надо уточнять, — с виноватым видом заключил Одинцов. И, поколебавшись, добавил: — С утра ещё два комендантских взвода было и три БА-10, но сегодня они отбыли вместе с командующим в неизвестном направлении.
«Угу, пусть будет — в неизвестном. История рассудит… жаль, история — она не военный трибунал», — подумал Годунов. И задал главный, но, по всему видать, уже излишний вопрос: — Вернёмся вот к чему. Генерал-полковнику Ерёменко докладывали о четырёх противотанковых артиллерийских полках и одном гаубичном. Они существуют…гм… в каком-либо виде?
— Если шестнадцать сорокапяток и четыре ЗИС-2 можно так назвать, — мрачнея буквально на глазах, ответил военком.
— Я сильно сомневаюсь, что в этом убедить удастся немцев, — саркастически хмыкнул Александр Васильевич. — А грядёт, не буду от вас скрывать, оборона города. В ближайшем будущем. — Одинцов сдержанно кивнул: мол, сам уже догадался. Вот и ладушки. — Так, дальше?
— Что же до гаубичного полка, наличествует двадцать четыре 122-миллиметровых гаубицы образца десятого года. Противотанковые орудия с расчётами, а в гаубичном от силы восемь расчётов укомплектовано.
— Хоть что-то, — Годунов вздохнул. И добавил про себя: «Уж очень «что-то»!»
— Кроме того, на аэродроме имеется десять машин: семь У-2, пять из которых в полной исправности, и три УТ-2. Только вот летать, — жёстко заключил военком, — некому. Об остальном подробнее можно осведомиться у замначштаба подполковника Беляева. Что касается вооружения и боеприпасов, наиболее полной информацией располагает бригвоенинтендант Оболенский, он вообще в округе всё имущество до последней портянки знает.
Годунов чувствовал себя сказочно-анекдотической старухой у разбитого корыта. Только вот не приходилось рассчитывать на появление не то что золотой рыбки, но даже какой-нибудь щедринской вяленой воблы, охочей до бестолковых советов.
— Поедемте-ка, товарищ майор, в штаб округа. Время поджимает, так что на месте разберемся, кто на что горазд. — На пару секунд задумался. — И вот ещё что. Мне бы одеться подобающим образом. Это возможно?
— Решим, товарищ старший майор, — помедлив несколько мгновений, уверенно проговорил Одинцов. — По дороге в военторг заедем. Прикажу готовить машину.
«Заодно и перекусить бы… хотя б и по дороге», — с тоскливой безнадёжностью намекнул желудок.
— Не надо машину. Я тут персональной разжился. Из гаража штаба округа.
Чередовать правду и вымысел, особенно когда в правде изрядная доля допущений, а в вымысле изрядная доля экспромта, потруднее, чем усидеть на двух стульях. Знать бы, где ты брякнешься, попаданец-самозванец, авось соломки удалось бы подстелить.
За те полчаса, что высокое начальство отсутствовало, водитель успел привести себя в подобающий вид (надо же, и печали во взгляде поубавилось) и теперь с полным основанием мог именоваться сержантом Дёминым. Ориентируясь без подсказки, он за считанные минуты доставил товарищей командиров в военторг.
А вот встретившую их на пороге Нину Фёдоровну, добрую, как сразу же стало понятно, знакомую Одинцова, впору было называть Ниночкой, прехорошенькая такая брюнеточка лет двадцати, разве что старушечий пучок на макушке немного портил впечатление. Чуточку суетясь и самую малость смущаясь (не каждый же день являются покупатели столь высокого ранга!), она подобрала форму и собственноручно привинтила к краповому сукну петлиц посеребренные ромбы, лучащиеся рубиновой эмалью.
Форма сидела непривычно. Да и вообще, поглядевшись в зеркало, капитан третьего ранга Годунов почувствовал себя ряженым. «Мало чести в том, чтобы нацепить чужие погоны!»
— Спасибо, — сказал он Ниночке, которая преданно маячила у него за спиной, и понял, что прозвучало резковато.
— Товарищ старший майор… — несмело начала девушка. — У меня вопрос… если можно.
— Слушаю, — без особого удовольствия отозвался Годунов: у него самого сейчас крутилось в голове слишком много вопросов.
— Правда ведь, вы Орёл не сдадите?
— Сделаем всё возможное, — коротко ответил он.
Всё-таки верно подметил классик: правду говорить легко. А вот приятно ли?
Глава 9
29 сентября 1941 года,
Орёл
«Сделаем всё возможное…»
Немудреный ответ. Такие ответы дают врачи, когда прогноз совсем плох. И чиновники, когда попросту не хотят ничего делать.
А Ниночка, похоже, воодушевилась. Ну да и пускай, надежда — подруга хорошая, случается, что и выручает. Как бы самому с надеждой накрепко задружиться, а? И не с малахольной какой-нибудь, а с такой, чтоб с первого взгляда доверие внушала и убежденность: всё будет хорошо и ещё лучше! И чтоб имелись при ней хотя б минимальные резервы и некоторое количество боеприпасов… Только нет такой ни рядом, ни поодаль. Твоей, Александр Василич, надежде, бледной, но отчаянной, впору, как в дурной киношке, бросаться с шанцевым инструментом и зверским выражением лица на танки.
Подходил к концу «первый день попаданца». От усталости и обилия впечатлений голова гудела вечевым колоколом… созывая мысли, нужные и ненужные. Стоило бы передремнуть по дороге хоть четверть часа, авось в мозгах прояснилось бы. А сна — ни в одном глазу, наверное, по тем же самым причинам. Оставалось только в очередной раз позавидовать бесценному опыту товарища Штирлица.
Годунов вглядывался в темноту, пытаясь уловить приметы того Орла, который был ему знаком. Занятие, конечно, бесполезное, но сосредоточиться помогло. И очень вовремя — машина остановилась перед особняком, в стиле которого архитектор, наверняка умевший потрафить вкусам губернского дворянства, находчиво соединил помпезность и провинциальность.
Додавить последние рефлексии, и так уже вялые, как травленые тараканы, и встряхнуться удалось аккурат в тот момент, когда со скрипом отворилась тяжёлая дверь с кованой ручкой. За такой дверью должен был бы обнаружиться бодренький дворецкий, а не усталый дежурный, оживившийся только при взгляде на волшебное удостоверение.
А вот замначштаба округа подполковник Беляев, крепко сбитый кряжистый мужик лет тридцати пяти, удивления не выказал. Может, Одинцов его предупредил? Угу, ещё скажи — морально подготовил. Когда б успел? Если только перепоручил кому? Ну да бог с ним.
Интуитивно Годунов опасался таких вот ничему не удивляющихся — на языке крутилось определение «лиц при исполнении должностных обязанностей» — с цепким взглядом чуть исподлобья. Хотя, признаться, никогда не видел от них ничего плохого. Но на всякий случай поспешил, после обычных приветствий, взять быка за рога, начальственным речитативом выдавая все то, что надумал по дороге:
— Товарищ подполковник, необходимо в кратчайшие сроки собрать командиров всех частей, дислоцированных в Орле, и всех начальников служб. И еще… — Годунов вдохнул, готовясь с головой броситься в омут, — мне нужна ВЧ с генерал-полковником Ерёменко.
— Товарищ старший майор, — сурово ответствовал Беляев. — ВЧ только в кабинете командующего округом, а он опечатан.
— Обстановка такова, что медлить нельзя. Вскрывайте кабинет, — приказал Александр Васильевич.
