Арбалетчики князя Всеслава - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Компания у меня, надо заметить, подобралась достаточно свежая. Васкеса этого, который Хулио, я вообще наблюдал второй раз в жизни и без особого восторга. Не то, чтобы я что-то имел против него лично, парень как парень, но профессия… Не зря ведь у нас говорят «хороший мент — мёртвый мент». Да и с этой парочкой соотечественников познакомился уже тут, на курорте. Я ведь чего Косту дэ ла Луз выбрал? Не очень-то фешенебельный это курорт — ну, по сравнению с более известными, и шумные тусовщики его не любят. Прибой им здесь, видите ли, силён, да вода холодна! Ну да, прибой океанский, а вода — ну, смотря для кого. Открыть купальный сезон в Подмосковье в середине апреля для меня ни разу не проблема, если вода жидкая, берег сухой, и солнце не ныкается за проклятыми тучами. Так что для меня эта вода — что доктор прописал, а если большинство народу изнежено и даже этой океанской воды боится — так и скатертью им дорога. В результате имеем отличные здоровенные пляжи с минимумом размещённых на них человекообразных, что мне, собственно, и требовалось для полноценного отдыха. Меньше народа — больше кислорода. Ведь как вспомнишь эти пляжи отечественных курортов, усеянные дражайшими соотечественниками так, что и ступить-то надо место выбирать — это же ужас! Ага, долгожданный летний отпуск называется! На хрен, на хрен!
Коррид там всяческих со всеми прочими карнавалами я не любитель. Собственно, меня и озеро в шести километрах от дома вполне устраивало, и пока удавалось получить отпуск летом, ни в какие загрантуры я не рвался. Но офонаревшее начальство в конце концов зашухерило мне эту привычную малину, отпустив меня в этот раз лишь осенью, так что за бугор я фактически сбежал от постылых осенних туч, дождей и грязи, на которые так щедра в этот сезон горячо любимая родина. Ну а поскольку прямо посреди сией Косты дэ ла Луз расположен Кадис, который считается одним из древнейших городов Европы, в единственный непогожий день, выдавшийся таки среди тёплых и солнечных, я решил поразнообразить свою культурную программу отдыха экскурсией в его исторический музей.
Сам музей меня, откровенно говоря, разочаровал. Точнее — его содержимое. Я-то по своей наивности надеялся увидеть в музее старейшего из городов грандиозную коллекцию «древнего и средневекового металлолома» — так выразилась о моих вкусах Юлька, увлечённо разглядывавшая финикийские и римские каменюки с черепками и бижутерией и заставлявшая делать то же самое откровенно скучавшего Серёгу.
Как раз с обмена мнениями об экспонатах и началось моё знакомство с этой парочкой. Увлечённая каменюками и побрякушками деваха, продолжая обниматься со своим спутником, зачем-то вздумала одновременно строить глазки и мне, сразу же напомнив повадки сексуально озабоченных студенток московского пединститута. Мне стоило немалого труда сдержать смех, когда выяснилось, что она как раз оттуда и оказалась — исторический факультет, специализация на античности. Серёга же, геолог по образованию, реально трудился среди офисного планктона какой-то жутко крутой московской фирмы, даже отдалённо не связанной с его специальностью. Если я увлекался историей в порядке хобби, то Серёга всё больше в качестве любителя художественной исторической и альтернативно-исторической литературы, так что оба мы обманулись одинаково, не найдя на витринах музея ни иберийских фалькат, ни римских гладиусов, не говоря уж об их испанских прототипах, ни даже знаменитых толедских шпаг гораздо более поздних времён…
— Так где мы всё-таки? — вопросила Юлька, ещё раз окинув взглядом радикально изменившийся ландшафт после очередной бесплодной попытки добиться хоть какого-то толку от своего навороченного сотового телефона.
— А хрен его знает, — честно ответил ей Серёга.
— Каррамба! Это есть… эээ… чьёрт побирай, — перевёл нам своё проклятие испанец — неточно, как я понимаю, но достаточно близко по смыслу. Сам же я прокомментировал ситуёвину коротким русским словом, буквально означающим шлюху, но в данном случае — досадную оплошность. Для нашего Хренио, который Васькин, успевшего уже за последние годы достаточно плотно пообщаться с «руссо туристо», переводить его не понадобилось.
Неизвестно, сколько бы мы ещё разбирались с вопросом «что за хрень», если бы нам неожиданно не помогли. Слева, если повернуться лицом к морю, раздались какие-то неразборчивые за дальностью крики, но явно человеческие, и мы здраво рассудили, что с помощью туземцев мы решим проблему всяко скорее, чем собственными силами. Даже если они вдруг окажутся местной непутёвой шпаной — нас ведь трое здоровых мужиков, один из которых вдобавок «мент при исполнении». Переглянувшись и обменявшись кивками, мы похватали свои немногочисленные шмотки и всей компанией устремились в сторону многообещающих звуков. Но когда мы перевалили через отделяющую нас от цели каменистую гряду, увиденное нас озадачило. Судя по буйному поведению, мы действительно нарвались на шпану, но весьма экзотическую…
— Ой как здорово! Киношники! — радостно завизжала Юлька.
— Не, исторические реконструкторы, — поправил её Серёга, и на мой взгляд он был явно ближе к истине. Если это киносъёмки, то где оператор с камерой?
По сравнению с этими реконструкторами не в пример сюрреалистичнее выглядел их противник — в плавках, сдвинутой на лоб подводной маске с трубкой и туристической лопаткой в руке, которой он как раз в этот момент отбивал в сторону брошенный в него камень. Сделал он это так ловко, что мы и в самом деле приняли бы их занятия за тренировку реконструкторов, но тут стоящая за его спиной эффектная блондинка в ярко-красном бикини, завидев нас, вдруг завизжала на чистейшем русском языке:
— Помогите!
Тут и хулиганистые реконструкторы обратили на нас внимание. Пока один из них с маленьким щитом и длинным кривым тесаком, здорово напоминающим большой непальский кукри, направился в сторону ловкого ныряльщика с лопатой, двое других обернулись в нашу сторону и принялись раскручивать пращи. Не понявший юмора Васкес прокричал им что-то по-испански, но ни грозный окрик, ни продемонстрированный им резиновый полицейский «демократизатор» впечатления на хулиганов не произвели. Обкуренные они, что ли? Вообще-то обычно исторические реконструкторы — ребята серьёзные и подобной хренью не страдают, но мало ли…
От первого просвистевшего камня я удачно уклонился, но воздушная волна от него взъерошила мне волосы на башке. Второй камень с сочным шлепком приголубил Серёгу по мясистой ляжке, отчего тот с воплем согнулся, а мент Хренио заорал что-то возмущённое и снова угрожающе затряс «демократизатором».
— Васькин, засунь свой фаллоимитатор себе в задницу! — рявкнул я ему, — Пушку доставай!
— Пьюшка? — озадаченно переспросил этот нерусский тормоз.
— Пистолет, дурья башка! — разжевал я ему.
Пока мент тормозил, новый камень первого пращника задел ему по касательной плечо, а второй заставил меня снова отшатнуться, воспрепятствовав моей попытке подобрать с земли увесистую корягу. Но тут наконец-то рассерженный сопротивлением представителю власти полицейский достал таки из кобуры своё табельное оружие и принялся трясти уже им.
— Стреляй, кретин! — я уже понял, что половинчатые меры этих отморозков не остановят. Но этот долбаный законник явно решил скрупулёзно выполнять все пункты идиотской служебной инструкции.
— Ты идиот или где? — очередной камень, едва не впечатавшийся ему в лобешню, оказался весомее моих слов, и Васкес наконец-то шмальнул. Ага, в воздух! Впрочем, грохот выстрела всё-же слегка встревожил хулиганов — хотя, как мне показалось, скорее озадачил, чем напугал. Но тут взвизгнула Юлька, увидев кровь на ноге у Серёги, и эти реконструкторы-отморозки заметили наконец сексапильную брюнетку — кстати, так и не соизволившую толком одеться. Оба, проорав чего-то, ломанулись к ней, явно не воспринимая всерьёз преграду из нас, троих мужиков, а когда мы обиделись на такое пренебрежение и заступили им дорогу, один из них выхватил из чехла кривой тесак, похожий на оружие их третьего товарища со щитом. И даже теперь тормознутый испанский мент, уже наведя пушку атакующему в лобешню, всё ещё пытался урезонить его окриком. Ну не дебил ли? Ведь срубит же его сейчас этот обкуренный — и звиздец тогда нам всем! Мы-то ведь безоружны! Я уже распластался в прыжке за присмотренной ранее корягой — не бог весть что против стального клинка, но на безрыбье ведь и сам раком станешь — когда Хренио наконец перебздел и выключил тупильник. Пистолет снова грохнул, и пуля вошла точно в переносицу психу с тесаком, уложив того наповал. Второй, ошарашенный, промедлил пару мгновений, за которые я успел завладеть корягой. К счастью, у этого вместо массивного тесака оказался просто длинный нож, для которого моя дубина оказалась слишком крепкой, что и спасло мне жизнь, пока Васкес боролся со своим профессиональным законопослушанием. Но когда его резиновый «демократизатор» под ударом ножа укоротился вдвое, а противник, отскочив к убитому подельнику, подхватил уже ненужный мёртвому тесак, дурной мент уложил наконец третьим выстрелом и его.
