Три жизни господина N (СИ) - Вебер Алексей (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Сколько же разных лиц и вот таких же папок пришлось повидать ему на своем редакторском веку! Сколько людей, разных по возрасту, характеру и воспитанию, смиренно ожидали его приговора. И у всех во взгляде читались страх и надежда. Отпечатанные на принтере, а то и на машинке страницы, несли в себе чувства и мысли, которым давно было тесно в тисках индивидуального сознания. Образы и красочные картины рвались наружу, требовали увековечить себя в виртуальной реальности. А создатели их мечтали осчастливить человечество плодами своей фантазии, поделиться сокровенным опытом, и, если судьба будет благосклонна, вписать свое имя в скрижали литературного бессмертия.
Но как разительно несхоже то, что несем мы внутри себя, и внешняя, реализованная в пространстве и времени, оболочка! Целая Вселенная внутри для стороннего наблюдателя предстает в облике заурядного типа — источника раздражающих звуков и помехи движению. Нечто похожее происходит с чувствами и мыслями доверенными бумаге. Остывая в напечатанных строчках, они теряют энергию. То, что пылало внутри сознания, оборачивается вдруг косноязычной нуднятиной или вычурным фарсом. Однако, сам автор в редких случаях может разглядеть эту метаморфозу. Для него строчки еще продолжают пылать сокровенным внутренним огнем, но далеко не всякий читатель может увидеть это пламя под пеплом печатных символов.
В начале своей редакторской деятельности Денис честно старался разглядеть проблески этого сердечного огня среди плохо построенных фраз и вымученных, мало похожих на разговорную речь, диалогов. И, если это получалось, давал начинающему автору шанс. Однако с годами, приобретая профессиональную черствость, все чаше отказывал. В последнее время, когда журнал балансировал между крохотным тиражом и полным небытием, печатались в основном рекламные материалы и изредка «гениальные» опусы прежних соратников. А жаждущие вписать свое имя в литературное бессмертие все шли и шли, на что-то надеясь.
Но сегодняшний гость никакого волнения, похоже, не испытывал. С ироничным любопытством он осматривал убогую обстановку редакции. Огромный, как у Сирано де Бержерака, нос двигался, словно флюгер при неустойчивом ветре. Глаза, как парочка веселых тараканов, бегали по книжным полкам, дешевому плакату с портретом Хемингуэя, пожелтевшим обоям.
«Правильно, этому чего волноваться! Знает, что если от Самохина, то не откажут». — с неприязнью думал Денис. Пробежав глазами несколько страниц, он отложил рукопись и попытался изобразить улыбку.
— Ну что же, буду рад ознакомиться. Через недельку сообщу о результатах. Кстати, телефон свой не забыли написать?
— Ой, забыл!
С театральным испугом гость изобразил попытку приподняться со стула, но сразу опустился обратно.
— Ладно, не надо. Найдем мы вас, — махнул рукой Денис.
— Ну, вот и славно! — произнес самохинский протеже, повторяя интонации патрона. Дальше последовало новое энергичное рукопожатие, и, наконец, долговязая фигура гостя, чуть не снеся головой дверной косяк, исчезла в коридоре. Закрыв дверь, Денис вернулся к столу и извлек из верхнего ящика распечатанную сигаретную пачку. В последнее время он начал бороться с вредной привычкой, но, то и дело, срывался под давлением внешних обстоятельств. Сейчас его снова вывели из душевного равновесия. И виной тому было даже не нагловатое поведение гостя, а сознание собственной зависимости от благодетеля. Нехватка презренного металла, оказывается, могла держать в узде куда эффективней, чем все политотделы и цензоры прошлых времен.
«Может бросить все к черту! Найти нормальную работу. Чтобы, как Васька Кошелкин, ходить в приличный офис, получать нормальные деньги». — думал он, жадно втягивая в себя табачный дым. Ленка давно уже подталкивала к такому решению. Однако, он чувствовал, что угнетающая зависимость от сильных мира сего на новой работе не исчезнет, а приобретет другие, может быть, еще более жесткие формы.
Затушив сигарету, Денис посмотрев на монитор и окончательно решил, что не судьба ему закончить сегодня верстку.
«Завтра с утра начну, на свежую голову. А сегодня, можно и этого чудика просмотреть. Все равно ведь придется это сделать!»
Открыв папку, он начал просматривать текст по диагонали. И вдруг в окно ворвался резкий, словно ружейный выстрел, вороний крик. Денис всегда относился к этому виду пернатых с каким-то мистическим чувством уважения и страха. Казалось, насмешливые, похожие на черные бусины глаза птицы видят куда больше, чем видим мы, возомнившие себя царями природы. И сейчас вороний крик будто изменил реальность. В помещении редакции вдруг стало сумрачно. В окно потянуло грозовой свежестью. Но главное, какой-то импульс заставил вернуться в начало рукописи. Теперь Денис, уже читал внимательней, чувствуя, как между ним и автором возникает незримая связь.
Текст явно не принадлежал перу профессионала, но некоторые правила остросюжетного жанра автор освоил. Во всяком случае, заявку на рассказ о событиях неординарных давал в первых же строчках:
…Хочу сообщить вам, милостивые государи, что повесть эта скрупулезно биографична и правдива. Однако, уверен, подавляющее большинство из вас примет ее, как плод фантазии автора. Не осуждаю! Не случись со мной всего, что случилось, и сам бы счел сие правдивое описание выдумкой. Так что, любезные читатели, воспринимайте мою исповедь, как историю человека из некого параллельного мира, где все почти как у нас, но невозможное здесь, там возможно…
«Слишком уж вычурно, но заинтриговал. Посмотрим, что там у тебя дальше, господин N!» — подумал Денис, и начал читать с возрастающим интересом. То, что автор старался подражать старинному стилю, вызвало улыбку, но в целом воспринималось лучше, чем новояз, подперченный профессиональным жаргоном уголовников. Сам же автор, наверное, из-за выдающегося носа, представился настоящим Сирано де Бержераком. Перед глазами встала тесная коморка парижской мансарды: — Пляшущий огонек свечи с трудом разгоняет сумрак по углам убогого жилища. В открытое окно долетают тревожные звуки ночного Парижа, а посреди комнаты склонился над столом благородный кавалер в потертом камзоле. Отложив шпагу и вооружившись гусиным пером, он покрывает бумажный свиток строчками бегущих мыслей. Пляшущий огонек высвечивает разводы времени и винных пятен на дощатой крышке стола, а на белоснежную гладь бумаги, под скрип пера, ложатся излияния сердечной тоски и воспаленной памяти:
…Путь, который, который отшагал я до рубежа Поворота (именно так называю столь знаковое для меня событие) был достаточно долгим и не особенно радостным. Справедливости ради, хочу сказать, что светлые моменты в этой в целом неудавшейся жизни были. Особенно надежды. Вот этого хоть отбавляй! Правда, когда двадцатый век, под взрывы салютов, уступил место двадцать первому, а мой личный возраст неумолимо начал приближаться к пятидесяти, все яснее стал осознавать, что ничего прорывного и выдающегося со мной уже не случится. Удержать бы то немногое, что приобрел!
Рубеж тысячелетий дал последний всплеск надеждам. Но довольно скоро новогодняя сказка миллениума, оказалась очередным обманом. И каждый следующий год (после двухтысячного они побежали особенно быстро) скорее не добавлял, а убавлял от положительного багажа…
«Ого, оказывается перед нами гость из будущего!» — улыбаясь, подумал Денис. И тут же, вспомнил, что и сам он ждет рубежа тысячелетий с какой-то затаенной надеждой.
«Как внушили в детстве, что Новый Год время исполнения желаний, так до сих пор и верим! А тут еще и Миллениум. Но вот товарищ из будущего предупреждает — „Ерунда это все! Не случится новогоднего волшебства, даже при такой знаменательной дате“».
Денис пробежав глазами абзац, где автор вкратце сообщал о неудачах и разочарованиях, постигших его в начале будущего тысячелетия, и, наконец, вплотную подобрался к завязке сюжета:
… Еще за неделю до события я снова ощутил дыхание перемен. Выработанная с годами привычка к самоанализу убеждала, что это очередной обман, скрытая попытка подсознания вторгнуться в область разума. Однако, страх и затаенная надежда не проходили. Правда, в тот вечер на встречу с судьбой меня подгоняла тревога несколько иного рода. Возвращаясь с работы, я спешил домой. После семи ожидался визит телефонного мастера, помимо этого хотелось успеть посмотреть вечерние новости об Украине. Еще месяц назад некогда братская республика неотвратимо начала скатываться в пучину гражданской войны, за плечами которой маячил еще более страшный призрак Третьей Мировой…
