Тверской баскак. Том Пятый (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
Не отрывая глаз, иронично хмыкаю про себя.
«Нехорошо, господа польские князья, бросать на произвол судьбы тех, кто доверил вам свои жизни и имущество!»
Словно бы в подтверждении моих мыслей на противоположном берегу из-за горящих домов выскочил отряд всадников в монгольских волчьих треухах и, промчавшись вдоль реки, снова скрылся в стелящейся дымной пелене.
«Понятно! — Зло усмехаюсь про себя. — Ждут моего подхода, а пока развлекаются грабежом того, что доступно!»
Повернувшись к Калиде, киваю ему на лагерь Занозы.
— Определяй полки на ночевку рядом с ним. С утра будем переправляться на другой берег.
Походная койка жесткая и неудобная, но не это мешает мне заснуть. К неудобствам я давно уже привык и, если на душе спокойно, могу заснуть в любых условиях. Несколько последних ночей все не так, и тревожные мысли не дают забыться хотя бы коротким сном. Не дает покоя ощущение того, что я что-то упускаю. Что за перспективой генеральной стратегии не вижу того, что может поставить под угрозу все мои планы.
— Да что же это такое! — Поднимаюсь и сажусь на койке, понимая что не засну. — Ну что не так⁈ Ну нету сейчас в Европе силы, способной остановить монгольскую лавину!
Неожиданно цепляет ощущение — вот только что прозвучала подсказка, и я пропустил ее мимо ушей. Озадаченный, пытаюсь подойти к проблеме системно и для начала обобщить всю имеющуюся в моей голове информацию о Европе этого времени.
«Середина тринадцатого века, — начинаю выковыривать из памяти все, что там есть о средневековой Европе, — это абсолютный пик феодальной раздробленности».
Крестоносное воинство уже потеряло Иерусалим, но еще удерживает в Ливане узкую полоску земли от Акры до Антиохии. Во Франции после неудачного седьмого крестового похода зализывает раны король Людовик Святой. В Англии правит непрестанно воюющий со своими баронами Генрих III, а Священная Римская империя вообще осталась без императора.
Полувековая борьба папского престола с правителями из рода Гогенштауффенов завершилась, можно сказать, победой Рима. Три года назад в итальянском походе умер от лихорадки последний король этой династии — Конрад IV, просидевший на престоле меньше двух лет и не успевший унаследовать титул императора. На радостях папа Иннокентий IV предал род Гогенштауффенов проклятию и, проявив все свое влияние, добился того, чтобы сам титул императора Священной Римской империи больше не использовался, а имперские курфюрсты избирали лишь короля Германии.
Покопавшись в закромах памяти и сконцентрировавшись только на Германии, я вспомнил еще кое-какие подробности.
«Сыну безвременно скончавшегося Конрада IV, Конрадину Гогенштауффену, на тот момент было всего два года. Он был единственным и законным наследником великого рода, но никто из светских и церковных князей Германии за права царственного ребенка не вступился. Ссориться с папой никому не хотелось, да и сама ситуация была им на руку. Единственным, кто решился протянуть руку помощи вдове проклятого короля, был герцог Баварии Людвиг II, приютивший у себя бывшую королеву вместе с ребенком».
К этому следует добавить, что титул короля Германии и императора Священной Римской империи был не наследственным, а выборным. Его выбирали семь самых влиятельных вельмож империи, называемые курфюрстами. Три князя церкви: архиепископы Трира, Майнца и Кельна, и четыре светских правителя: герцог Баварии, герцог Саксонии, маркграф Бранденбурга и король Богемии.
Сразу после смерти Конрада IV они избрали на трон Вильгельма Голландского, но тот долго не просидел и через два года помер. На вакантный престол тут же положили глаз герцог Корнуоллский Ричард и король Кастилии Альфонсо Х. Начали они, как и положено, с подкупа курфюрстов. Родной брат английского короля и владелец оловянных рудников в Корнуолле был побогаче и смог перекупить голоса четырех курфюрстов Германии, а король Кастилии оказался победнее и ему деньжат хватило лишь на троих. Через год на выборах в Ахене из семи законных выборщиков четверо проголосовали за англичанина, и только трое за испанца.
Усмехнувшись, вспоминаю, что это случилось в начале текущего 1257 года, и что сейчас королем Германии уже считается британский герцог.
«И что это мне дает⁈ — Мрачно подытоживаю свой исторический экскурс и сам же отвечаю. — Немного, но зато наводит на ясное понимание, что сейчас в Германии, да и во всей Европе нет ни силы, готовой противостоять монгольскому вторжению, ни человека, способного объединить разрозненные королевства и герцогства для этой борьбы. По сути, Бурундаю сражаться тут не с кем. Сейчас в Европе две-три тысячи бойцов — это армия. Триста рыцарей — уже огромная сила. Для семидесятитысячной орды Бурундая укус комара и то больнее, а ведь еще дружины союзных русских князей и мое войско — всех вместе тысяч на сто наберется».
Казалось бы, что в этом плохого, передавим всех как блох и делу конец, разве не на это я рассчитывал⁈ Задумываюсь, чувствуя что ответ где-то рядом, и тут вдруг понимаю, что меня мучило все последние дни после взятия Сандомира.
Вскочив, начинаю мерить шагами шатер.
«Ведь что случилось в это же время в настоящей истории⁈ Бурундай вторгся в Литву и прошелся по княжеству огненным смерчем, не встречая сопротивления. Князья и народ попрятались в городах и за стенами укрепленных замков. Что-то монголам удалось взять штурмом, что-то нет, но сразу стало ясно, что лезть на укрепленные позиция — это не самое любимое занятие для степных батыров. Через пару лет еще один поход уже в Польшу. Результат тот же, пара сожженных городов, много потерянного времени и недовольство в войске. А что теперь⁈ — Останавливаюсь, пораженный встающей перед глазами мрачной перспективой. — Сейчас будет все тоже самое, только масштабней. Решить судьбу Европы в одном или нескольких сражениях не удастся. Потому как их не будет! Пара каких-нибудь безбашенных идиотов вылезут в поле, получат по рогам, и все. Остальные короли и графы попрячутся в своих каменных норах и будут сидеть там, уповая на мощь укреплений. Брошенный народ запрется в городах и тоже будет надеяться на то, что кочевники побеспредельничают какое-то время, а потом как в прошлый раз уберутся восвояси. В реальной истории так и случилось, а сейчас Бурундай так просто не утрется, он заставит меня выкуривать их оттуда».
Морщу лоб в тяжелых раздумьях.
«Мне это надо⁈ Сотни городов и замков только в Германии, да у меня зарядов не хватит и на десятую часть! Уйдут годы лишь на то, чтобы обойти их все!»
Больше всего меня печалит то, что нынешнее видение будущего не вяжется с моей генеральной стратегией, не предполагающей затяжной войны и истощения в ней собственных ресурсов. Свой интерес я видел в другом. В моем плане Орда должна была увязнуть в Европе, растрачивая там свою пассионарность, а я бы под шумок оттяпал за это время Эстляндию и подчинил своему влиянию германские города на южной Балтике и в Северном море. В первую очередь Гамбург и Любек, как предводителей набирающей силу Ганзы.
«Вот это была цель! — Закусив губу, недовольно рычу про себя. — Годами шарахаться по Европе, сжигая по пути города и замки, в мои планы не входило, и мне это совсем не нужно! С кем я тогда торговать буду⁈»
Лихорадочные мысли вновь закрутились в голове, ища быстрое решение. Быстрое, потому что я понимаю, упущенное время не вернешь и если уж кардинально менять стратегию, то чем раньше, тем лучше.
«Что тут можно изменить⁈ — Запалив лампу, пытаюсь успокоиться и сосредоточиться. — Оставлять за спиной непокоренные замки и города Германии Бурундай не захочет. Он потребует от меня выполнения взятых обязательств, то бишь, разрушать укрепления сопротивляющихся крепостей. Это может затянуться на годы! Надеяться, что Германия сдастся быстро — глупо! Пока есть хоть малейший шанс усидеть за стенами, немцы на поклон к монголам не пойдут. Будут отбиваться до последнего, даже зная, что в открытом бою им врага не одолеть. Будут бороться отчаянно, до последней капли крови, если только…»
