Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы - Валентинов Андрей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Полковник Рощин встретил их у самого входа. Узнав, что все прошло нормально, он удовлетворенно кивнул и предложил Сергею немедленно составить письменный отчет. Импровизированный стол, сложенный из нескольких досок, уже стоял поблизости. Пустельга, не став спорить, быстро изложил все увиденное и приложил к отчету составленный им план. При свете дня их путешествие стало представляться в несколько комическом свете. Сергей обстоятельно описал гроб, не преминув отметить «неадекватную реакцию личного состава». Закончив, Пустельга передал написанное Рощину. Тот поблагодарил, сообщив, что лично отвезет документ по назначению.
– Товарищ полковник, а что будет с профессором Белиным? – поинтересовался Пустельга. – Он нездоров...
– Верно подметили, товарищ майор! – Рощин жестко усмехнулся. – Сердце пошаливает у бедолаги. Не волнуйтесь, на Лубянку он не вернется...
– Погодите!...
Сергей вскочил, сообразив, что ждет старика, но полковник, козырнув, уже хлопнул дверцей черного авто. И вновь Пустельга почувствовал невыносимый холод, такой же, как возле черного гроба. В их странном путешествии к заброшенной церкви не было ничего смешного. Ничего...
...До вечера он пролежал на койке, не отвечая на вопросы встревоженных медсестер. Зашел врач, новый, заменивший исчезнувшую Любовь Леонтьевну, и, покачав головой, прописал какие-то таблетки. Сергей не возражал, покорно принимая бесполезные лекарства. К чему? Сегодня по приказу Филина убьют несчастного замученного профессора, виновного лишь в том, что он прикоснулся к краешку тайны. А чего ждать «майору Павленко»? Перед этой Силой бесполезно любое мужество, любой ум. Сомнут, раздавят – и пойдут дальше...
Ночь принесла облегчение. Пустельга заставил себя встать и одеться. Надо поговорить с Сорок Третьим! Пусть это бессмысленно, ненужно, но оставаться одному еще хуже. Майор вдруг понял, отчего его тянет к этому жесткому, язвительному человеку. Зэк не боялся. Наверное, было время, когда и Сорок Третий знал, что такое страх, но теперь переступил невидимую черту, за которой человек имеет право сказать: «Смерть, ты – не зло!».
Дежурный, даже не ожидая приказа, мигом выложил на стол связку ключей. Кажется, ночные прогулки «майора Павленко» уже становились традицией.
– Скучал, знаете ли, – сообщил зэк, извлекая из кармана пачку папирос. – Что-то вам легко ключи дают, гражданин Сорок Первый!
– Считайте, что меня посылают к вам с провокационными целями.
Они вновь стояли на балконе, подальше от чужих ушей.
– Ага! – хмыкнул Сорок Третий. – Учту. Слушайте, Сергей Павлович, что-то вы сегодня какой-то серый. Я не цвет имею в виду...
Пустельга ответил не сразу. Рассказать? Зачем? Отнять последнюю надежду?
– Просто пришлось спуститься в ад. На разведку. Думаю, скоро нас туда отправят вместе.
– Так сказать, для лечения? – понял зэк. – Ясно... И как там в аду?
– Сыро... А главное – выхода нет. Юрий Петрович, вы знаете, что такое ОСНАЗ?
– Мерзость особого назначения, которая водится в аду. Угадал?
– Угадали...
Сергей замолчал, не зная, что сказать. Что их не выпустят живыми из часовни, в которой когда-то молился Малюта?
– Прогулка в ад не добавила вам оптимизма, – усмехнулся Орловский. – А вы на что-то надеялись? Впрочем, я тоже надеялся... Знаете, отменяю свой заказ на лишний наган. Во-первых, я не ковбой, во-вторых, там, очевидно, будет Артамонова. Может, хоть ее пощадят...
Пустельга кивнул, хотя думал иначе. Теперь молчали оба. Зэк курил, глядя на темные кроны под окнами. Сергей чувствовал себя растерянным и слабым. Почему он не в силах держаться как Сорок Третий? Может, он трус? Или у врага народа Орловского есть невидимый стержень, позволяющий сохранять достоинство даже сейчас? Для него даже в смерти есть какой-то смысл...
– Давеча перелопачивал свою память, – негромко заговорил Юрий Петрович. – Думал, может что вспомню... В общем, ничего не вышло, но всплыла одна история. Наверное, в университете рассказали. Про Марка Регула. Слыхали?
Пустельга покачал головой.
– Давнее дело, времен первой пунической войны. Рим высадил десант в Африке, им командовал консул Регул. Сципиона из него не получилось, десант был разбит, сам консул попал в плен. Карфагеняне отпустили его домой под честное слово, чтобы помог заключить мир. На карфагенских, естественно, условиях...
Зэк достал новую папиросу, щелкнул зажигалкой.
– Курю что-то много... Ну вот, Марк Регул приехал в Рим и сделал все, чтобы сорвать подписание невыгодного договора. А затем, несмотря на уговоры, вернулся в Карфаген. Так сказать, невольник чести... Вот я и подумал: зачем?
– Не хотел нарушить слова, – предположил Сергей.
– Нам легко рассуждать, – усмехнулся зэк. – Ерунда это все! Консул – глава государства, главнокомандующий. Карфагеняне просто идиоты, что выпустили его из рук. Ну с какой стати Регул должен был заключать невыгодный мир, когда ему самому уже ничего не грозило? Сорвал ненужные переговоры, спасся сам, обманул врага – герой! А от клятвы тогда умели легко освобождать. Может, просто дурак? Вроде, нет, дураков в консулы не избирали...
– Так чего же он вернулся? – удивился Пустельга.
– Именно потому, что Регул был очень умным человеком. И очень мужественным. Если б он остался в Риме, враги лишь пожали бы плечами. Что, мол, возьмешь? Но он вернулся – на верную смерть, чтобы доказать: римляне не боятся умирать. А это очень важно – доказать врагу, что ты его не боишься. Если нет страха смерти, чем еще напугаешь?
– И... что сделали с ним?
– Распяли на кресте, – Орловский скривился, – на берегу моря, чтобы, умирая, смотрел в сторону Рима. А заодно отрезали веки, чтобы солнце выжгло глаза. Там народ тоже был изобретательный, не хуже, чем у Ежова...
На фамилию железного наркома Сергей не реагировал. В Ежове ли дело? Похоже, после ночной сцены у Вождя, карлику придется туго. Ну и пусть! Даже если его прибьют к стене Лубянки, заставив смотреть в сторону Магадана...
– Юрий Петрович, зачем вы мне это рассказали? Подбодрить хотели?
– Пожалуй, – согласился зэк. – Скажите, гражданин майор, многие ли оказывают сопротивление при аресте? Можете не отвечать, догадываюсь. А когда следователь начинает издеваться, у многих хватает ума врезать ему под дых и умереть сразу, без мук? А когда вы людей к стенке ставите – часто на палачей бросаются??
