Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция - Валериев Игорь (книги бесплатно без онлайн TXT, FB2) 📗
Казалось бы, только сомкнул глаза и заснул, как был разбужен довольно-таки невежливым тычком в плечо.
– Вставайте, генерал. Англичане сюда идут, – услышал я голос Курбад-хана.
Глава 19. Осада
Когда слова про то, что сюда идут англичане, дошли до моего ещё не до конца проснувшегося мозга, тело начало действовать самостоятельно, по вбитым ещё в Псковской учебке рефлексам. Буквально несколько секунд – и я, уже полностью одетый, благо спали в одежде, с одним из револьверов «Галан Тё-Тё» в руке, стоял перед Курбад-ханом.
– Где англичане? – задал я вопрос, пытаясь оставаться спокойным.
– Две тропы, по которым можно подняться в кишлак, перекрыты сипаями. На каждой около двух батальонов солдат и по четыре семифунтовые горные пушки. Прорваться практически невозможно. Или с очень большими потерями. К нам идёт офицер-парламентер под белым флагом. Старейшины и князья собираются на площади, – ответил князь и вышел из небольшой комнаты, в которой мы ночевали с Корниловым, заканчивавшим одеваться.
Такое удобство, как крыша над головой, мы получили как представители Белого царя. Большинство старейшин ночевали под открытым небом.
Когда мы с Лавром подошли к месту проведения вчерашнего совета, там уже находилось большинство его представителей из тех, кто был на круге и принимал решения. Остальные быстро подходили. Лица почти у всех были невозмутимы, но движения несколько дёрганые, что выдавало волнение и напряжение.
Я подошёл к Ахмад-хану, которому что-то докладывал здоровенный, бородатый и вооруженный с ног до головы пуштун. Кроме винтовки Ли-Метфорда тот имел на поясе за кушаком два револьвера, хайберский нож в ножнах, и ручка ещё одного кинжала торчала из-за голенища сапога. На его груди перекрещивались два патронташа с патронами для винтовки и револьверов. Этакий воин-пехливан, ростом почти под два метра, что было для пуштунов редкостью.
Рядом стояли Курбад-хан и ещё несколько, как я понял, самых уважаемых старейшин, которые внимательно слушали говорившего. Увидев меня и Корнилова, Ахмад-хан произнёс на очень хорошем английском:
– Вы уже в курсе нашей проблемы, генерал?
– Да, уважаемый Ахмад-хан. Но как англичане узнали об этом кишлаке? И о том, что именно здесь будет проходить Лойя-джирга?
– Всё очень просто. Мы приглашали на совет Насруллу-хана. О Хабибулле-хане не было никаких известий, а его брат является не только главнокомандующим афганской армии, но эмир несколько месяцев назад назначил его наследником престола вместо своего собственного сына. Мы думали, что Насрулла-хан поддержит нас, но он выбрал другую сторону, предав собственный народ. Убрав руками англичан членов совета, он сможет добиться разлада в племенах, потери единства афганского народа и имеет все шансы, чтобы установить свою диктатуру под протекторатом британцев, – хан замолчал, а несколько старейшин, которые понимали английский язык, согласно закивали.
«Какие-то они наивные иногда. Неужто тяжело было просчитать действия Насруллы-хана, если его старший брат мёртв. Хотя это примерно то же самое, как если бы Михаил после смерти Николая переметнулся на сторону англичан», – от этих мыслей я аж передернул плечами.
– Что будем делать? – вслух произнёс я.
– Найдутся воины, которые смогут донести решение Лойя-джирга до племён. Они смогут пройти в горах там, где их никто не ждёт. А остальные будут держать оборону, пока не придёт подмога, – решительно произнёс Ахмад-хан.
Окружающие поддержали старейшину согласным гулом.
– Есть две проблемы, уважаемый Ахмад-хан, – тихо произнёс Курбад-хан и, дождавшись, когда на нём скрестятся взгляды, продолжил: – Вода и продовольствие. Особенно остро встает вопрос с водой. Колодец, который есть в кишлаке, не сможет удовлетворить всех тех, кто сейчас есть в селении. Слишком много коней и ослов. Мы сделали запас воды для них на время проведения круга, но он почти закончился. С продовольствием также проблемы. До нового урожая ещё далеко. Запасы подъели. Я закупил продукты на время совета, но их осталось немного. Особенно корма для коней и ишаков.
Князь замолчал, и наступила звенящая тишина. Лошадь, особенно хороший, породистый жеребец, была огромной ценностью в Афганистане, так как ее содержание требовало больших расходов. Поэтому коней имели старейшины, князья, богатые купцы, подчеркивая тем самым свой статус.
А сейчас в кишлаке собралось под сотню коней, большинство из которых стоили бешеных денег. Я даже не мог себе представить, сколько стоит ахалтекинец Асвад, принадлежавший Курбад-хану. Если мой дончак в имении обошёлся в двести рублей, то цена на ахалтекинцев начиналась от пары тысяч золотом. И такой красавец был не единственным сейчас в кишлаке. Понты – это наше всё, не только для кавказцев. Афганцы этому подвержены не меньше.
– Ослов можно будет пустить под нож. Вот и продовольствие, – мрачно произнёс Ахмад-хан. – До коней, надеюсь, дело не дойдёт. Надо быстрее отправлять гонцов. И в первую очередь в Кундуз и его окрестности. Там есть кому нас поддержать. Курбад-хан, ваши люди смогут провести посланников через горы?
– Да, – кратко ответил князь.
– Тогда готовим гонцов и после того, как поговорим с англичанином, отправляем их, а сами готовимся драться. Кто за?!
Пока шёл этот разговор, на площадке собрались практически все члены совета, занимая свои места, как на предыдущем круге. Поэтому предложение Ахмад-хана слышали почти все, кто принимал решение за афганский народ. И это решение стало единым – драться до конца.
На площади начался круговорот, раздались гортанные команды. Я же с Корниловым последовал за Курбад-ханом.
– Уважаемый Курбад-хан, не найдется ли проводник для нашего гонца к Белому царю? И найдутся ли для нас с полковником Корниловым винтовки с патронами? – задал я вопросы князю, когда мы вошли во двор дома, где тот разместился.
– Вы хотите отправить посланцем Худайкули? А сами не пойдёте и останетесь здесь? – Удивлению Курбад-хана не было предела.
– Было бы предательством вашего народа, если бы посланники Белого царя ушли из осаждённого кишлака, бросив членов Лойя-джирга, – произнёс я и тяжело вздохнул. – А если быть до конца откровенным, то почти четыре месяца назад врачи поставили на мне крест после ранения шрапнелью в грудь. Я с трудом выжил и думаю, что моё физическое состояние не позволит осилить путь через неприступные горы. Сюда-то с трудом добрался. Но даже если бы и мог уйти, то не ушёл бы. Воины так не поступают.
За моей спиной хмыхнул-кашлянул Корнилов.
– Вы не согласны со мной, Лавр Георгиевич? – повернулся я к подполковнику.
– Полностью согласен, ваше превосходительство. Просто как-то… – Корнилов замялся.
– Несколько пафосно прозвучало?! – помог я другу.
– Ну-у-у… Да, – смущенно произнёс Лавр.
– Генерал, я вас понял. Оружие для вас я найду. И хорошее оружие, – перебил нас князь, склонив голову, и в его взгляде я успел увидеть уважение.
– Наводи, Лавр.
– Вправо, десять. Офицер.
Я сместил прицел, поймав в перекрестье красный мундир в районе груди. Поправка. Выстрел. Британец упал, опрокинувшись назад. Готов.
– Дальше пять сажень, сипай в черной чалме, – спокойно произнес Корнилов.
Ловлю в прицел ту самую чалму. Рискованно, расстояние больше шестисот метров, тем не менее, приняв поправки, мягко тяну спуск. Выстрел. Попал. Золотой ключик – ключик золотой. Я един с винтовкой. Каждый мой выстрел несёт смерть. Я и есть сама смерть.
– Влево, пятнадцать. Офицер.
Выстрел. Готов. Передернуть затвор. Ещё десять выстрелов, меняя обоймы по пять патронов, каждый из которых нёс гибель противнику, и атака англичан захлебнулась. Не смогли офицеры и унтер-офицеры поднять сипаев в самоубийственный рывок вверх по склону. Не смогли, так как вновь закончились. Это была уже третья попытка британцев.
Я сполз с позиции вниз, выщелкнул два оставшихся патрона и вставил новую обойму в «Маузер 98». У Курбад-хана нашлась эта охотничья винтовка с четырехкратной оптикой «Телорар» от Карла Калеса. Жалко только, патронов было всего сто штук, почти половину из которых я уже потратил. Пять на пристрелку, а остальные – в цель. Знатно пополнил свой счёт. Меня начало потряхивать, начался откат от транса, в который я себя вогнал уже в третий раз.
