Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Он покачал кинжалом. Пирр, извиваясь, как выброшенный на берег осьминог, с нечеловеческим усилием перевернулся на живот и сейчас делал попытку встать.
Павсаний в ужасе уставился в нависшего над ним человека.
– Ого, да мы, кажется, не хотим умирать? – удивился Горгил. – А ведь я только что слышал, старик, что тебе не пристало потихоньку умирать в своей постели. Вот я и явился, чтобы сделать этот процесс более кровавым и, следовательно, достойным воинственного спартанского владыки.
Пирр, комкая простыни, в которые вцепился мертвой хваткой, поднялся на колени.
– Эх, какая драма! – вскричал убийца. – И как бесподобно сыграно! Как мне не хватает театра, наполненного рукоплещущей толпой! Увы, время эпилога истекает. Занавес!
С этим благородный клинок, мелькнув в короткой дуге, с хрустом пробил грудину и вонзился лакедемонскому царю точно в сердце. Старик содрогнулся, заскреб пальцами и выставил в страшном оскале источенные желтые зубы. Убийца наблюдал за его конвульсиями жадным влажным взором.
– В такие моменты чувствуешь себя богом, – выдохнул он. – Однако пора уходить, дабы грубые смертные не испортили это ощущение.
Небрежно выплеснув в лицо трясущегося всем телом царевича воду из широкой керамической вазы и окропив той же водой припорошенные зловещим порошком пол и кровать, мастер убийств направился к двери уборной.
Прямоугольный глаз окна потемнел – видимо, солнце отвратило свой сверкающий лик, не в силах взирать на сцену сего ужасающего злодейства. Впрочем, светило быстро оправилось, ибо нет в жизни людей такого, чего ему не приходилось бы видеть бессчетное множество раз. Уже спустя полминуты веселый желтый лучик осмелился заглянуть в царскую опочивальню, спрыгнул на пол и заиграл последними белыми пылинками, осевшими на ковер. Жизнь продолжалась.
Из груди Пирра Эврипонтида вырвался сдавленный звериный вой.
– Остальное вам известно. Когда ворвались номарги, я находился в полубезумном состоянии, и даже не смог бы подняться на ноги, не то что защититься или попытаться что-то объяснить. Я и соображал не очень четко, и практически не помню, что произошло дальше, и как меня доставили сюда.
– Ты обязан жизнью царевичу Диону, командир, – пояснил Галиарт. – Он спас тебя от Иамида, который озверел, увидев мертвого государя.
– Вот как? Хм, поблагодарю Диона, если мне дадут такую возможность. А Иамид… как он мог поверить, что… эх! – Царевич закусил губу, тяжело дыша и хмуря брови. – Окончательно я пришел в себя только вчера днем, спустя более суток… – продолжал он через полминуты. – Проклятое зелье! И проклятый Горгил! Мы столько раз избегали ловушек убийцы, что расслабились, и вот… – Пирр громко заскрежетал зубами, – он нанес удар. Опустошающе смертоносный. О, отец…
– Это Эпименид ввел убийцу в покои государя, – глухо произнес Гермоген. – Отослал прежнего лекаря, сказав, что его человек – несравненный знаток трав. Какой невероятный цинизм!
– Эпименид предатель, – промолвил царевич медленно, словно пробуя эти горькие слова на вкус. – Но, великие боги, почему?
Он качнулся на лавке, опершись спиной на обитую крашеным деревом стену. Камера царевича вообще мало походила на узилище: в ней находились удобная кровать, стол с табуретом и тумба, на полу лежал ковер, пускай и видавший виды, на стене красовались почти не облупившиеся фрески, и только тяжелая железная дверь да толстый прут поперек узкого окна напоминали, что это не комната на дешевом постоялом дворе, а тюрьма.
– Каковы бы ни были причины, побудившие его на злодеяние, сути это не меняет. Эпименид предал и заплатит за это, – сурово сказал Гермоген.
– Жизнью, – добавил Галиарт. Он готов был совершить казнь собственными руками, но подозревал, что ему пришлось бы драться с множеством других, жаждущих сделать это.
– Да будет так, – с каменным выражением лица кивнул Эврипонтид. – И я желаю насладиться возмездием раньше, чем испущу дух в руках палача.
– Мы не допустим несправедливого суда! – горячо вскричал Галиарт. – Царь Полидор прибывает в Кидонию завтра, и царевич Дион обещал, что попросит отца предоставить тебе убежище.
Гермоген покачал седой головой.
– Лакедемон никогда не допустит этого, и критскому царю нет резона вешать себе на шею чужую проблему. Напротив, я полагаю, что Полидор будет счастлив возможности как можно скорее отправить тебя, наследник, в Элладу и предоставить спартанцам самим разрешать это дурно пахнущее дело. Он и в эти годы нас не очень-то жаловал: всего дважды мы были приглашены на официальные празднества, зато стоимость Полидорова гостеприимства повышалась из года в год. Это еще одна печальная новость, юноша: из того золота, что нам удалось тайно спасти от конфискации и вывезти на Крит, осталась едва десятая часть. Дом Эврипонтидов почти разорен.
– Нет, ведь нам вернули земли и особняк, – ответил царевич. – Но, уверяю тебя, верный Гермоген, что о деньгах я буду беспокоиться не раньше, чем спасу свою жизнь и отомщу убийцам отца. Я имею в виду не столько самого Горгила, сколько его нанимателей. Что же касается критского царя – я бы и не подумал воспользоваться убежищем, даже если бы он его предоставил. Я не убивал отца! И не намерен скрываться от суда, как виновный.
– Но дело, клянусь Афиной, обставлено так, что оправдательный вердикт невозможен! – вскричал Галиарт. – Они убьют тебя!
– Пусть, если такова тяжесть моего жребия, – склонил голову Пирр. – Я подчинюсь воле богов, но людям без борьбы я не сдамся.
Глаза Эврипонтида блистали огненными всполохами, он сам был похож на бога. Плечи Галиарта покрылись гусиной кожей, и он глядел на Пирра, как завороженный.
– Истинные спартанцы встанут за тебя, молодой Эврипонтид, – проговорил суровый советник. – Никто не поверит, что ты виновен. Мы призовем на помощь законников и сочувствующих нам магистратов.
– Мы поднимем мечи! – выпалил сын наварха.
– И если Агиадам недостанет сил погубить нас, мы уничтожим их! – от голоса Пирра мороз драл по коже. – Всех до единого.
Солнечные лучи, проникающие через два разделенных колонной окна, освещали неширокий серый коридор, начисто лишенный архитектурных и прочих украшений, которыми были полны парадные помещения Персики. Этот скрытый проход был одним из рукавов тайного лабиринта, пронизывающего громаду старого дворца. Коридор заканчивался дверью, ведущей в подземный ход, а тот, проходя под половиной Спарты, выводил в один из стоявших за городом постоялых дворов.
В восточном конце коридора, щелкнув запором, открылась дверь, впуская в коридор группу из трех мужчин и одной женщины. Невысокая и немолодая женщина была одета в длинный двойной подир и темную дорожную паллу, наброшенный на голову капюшон скрывал большую часть лица. Мужчины держали в руках обнаженные мечи и тяжело дышали. Из проема двери доносился грохот, вопли и лязг оружия.
– Сюда, скорее.
Массивная дверь захлопнулась, отсекая звуки боя.
– Это задержит их. Пока они справятся с охраной и дверью, мы должны быть далеко отсюда, господин. Лошади и сопровождение ждут в таверне, – выговорил один из воинов.
– Поспешим! – властно произнесла «женщина». Группа бодро зашагала по коридору.
Леотихид, скрывавшийся до поры за колонной, нацепил на лицо скорбное выражение и неторопливо выступил из укрытия, заступая беглецам дорогу.
– Как же так, достойный мастер Горгил? – с надрывом произнес элименарх. – Ты нас покидаешь? А наш уговор?
Увидев, что он один, телохранители, выставив мечи, молча двинулись на него. Но облаченный в женское платье убийца остановил их резким взмахом руки и, отбросив капюшон, сам пошел навстречу Леотихиду.
– Приветствую тебя, славный Леотихид. Сожалею, что не успел увидеться с тобой сразу по прибытии в Спарту.
– Ничего, я сам позаботился о том, чтобы эта встреча состоялась, – вежливо кивнул Леотихид.
– Наша затея, как ты, наверное, уже знаешь, увенчалась полным успехом. Однако я не готов принять приглашение на праздничный пир, дела заставляют меня срочно отбыть из вашего чудесного города, – Горгил, повернув голову, прислушался. Шум схватки за стеной начал стихать. – Увы, издержки профессии.
