Орел и Ворон - Калинин Даниил Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt, .fb2) 📗
Кстати, после этого сражения Скопин-Шуйский, сделавший для себя выводы, регулярно использовал в полевых сражениях различные «острожки». Прежде всего, противоконные рогатки против крылатых польских гусар… Но мог подготовиться и серьезнее, располагая временем, что позволило одержать ему несколько важных побед.
После поражения Дмитрия Шуйского под Болховом и началом осады Москвы Михаил вернулся в столицу и какое-то время принимал активное участие в очередной обороне. А затем с горсткой всадников отправился на север, встречать шведских наемников под командованием Якоба Делагарди, рискуя быть перехваченным разбредшимися по стране тушинцами… В Новгороде князю пришлось переждать осаду крупного отряда пана Керножицкого, но последний отступил, когда у Михаила собралось значительное число ратников русского севера.
Затем, уже объединенным русско-шведским войском (последнее было представлено наемниками со всей Европы), Скопин-Шуйский выступил на Москву. В двух стычках его воеводы последовательно разбили поляков и воровских казаков под Торопцом и Торжком, и, наконец, юный полководец сразился с сильным войском Александра Зборовского под Тверью…
Собственно, часть этого сражения увидел Стас, часть увидел я.
Так вот, полевое сражение днем Михаил если не проиграл, то уж точно не выиграл: левый фланг из немецких и французских всадников не выдержал тарана поляков и бежал, а из-за сильного дождя мушкетеры, стрельцы и рейтары не смогли стрелять. Зато крылатые гусары показали всю свою мощь во время таранного копейного удара и последующей рубки! Но Скопин-Шуйский продемонстрировал удивительное самообладание, крепость духа и необычайную волю к победе: он решился на ночной штурм вражеского лагеря (начавшийся перед рассветом), что в XVII веке сопровождалось огромным риском!
И ведь вырвал же победу из лап уже празднующего успех врага!
…Завибрировавший телефон заставил меня отвлечься от размышлений. Увидев на экране номер Стаса, я весь аж подобрался и принял вызов, неожиданно для себя сильно разволновавшись.
– Андрюха, он жив! Жив, слышишь?! Я днем прилег подремать, только сейчас встал! Себастьян выжил во время штурма, я все увидел!!!
В первый раз в своей жизни я почувствовал столь острую зависть… И сильное желание наконец-то лечь спать!
Глава 6
…Виктория, едва касаясь пальцами моей спины, легонько погладила «памятные» отметины:
– Боже, Себастьян! Откуда эти шрамы?! Они отвратительно ужасны и прекрасны одновременно! Тебя словно птица Рух когтем задела!
Я нехотя разлепил глаза, после чего, поймав взгляд возлюбленной, притянул девушку к себе:
– Скажи спасибо, что плащ и добротный дублет защитили меня от стали. Иначе мы бы сейчас не разговаривали…
Красотка ехидно прищурилась.
– Я отчетливо помню, как ты говорил, что работа плевая и тебе ничего не грозит!
– Ну кто знал, что именно на моего лорда устроят охоту. Пришлось прикрыть его спиной…
Схватка на лондонских улицах была короткой и яростной. Когда двое убийц уже были повержены, я краем глаза успел заметить занесенный над сэром Альбертом клинок.
Тело среагировало быстрее здравого смысла…
– Одна твоя спина не стоит всех тех денег, что тебе платят.
– Верно подмечено… Но тогда я бы не привез тебе этот прекрасный гребешок! – Я извлек из шелкового мешочка изящный гребень с резной рукояткой.
Девушка улыбнулась:
– Ты верен себе, фон Ронин. Но для тебя я тоже кое-что приготовила. Покажу позже. Так что праздник! – Виктория отсалютовала бокалом с терпким красным вином.
Настала моя очередь улыбаться.
– Мой главный подарок – это ты, птичка моя, – я поцеловал ее в плечо.
– Мой отец бы с тобой поспорил, – девушка помрачнела.
– Что такое?
– Он опять настаивает на моем замужестве. Говорит, что плохо себя чувствует и хочет уйти на покой. Но я только неделю назад видела, как он держал нагруженную телегу, пока ей меняли колесо! И улыбался равно как ты сейчас, фон Ронин. И он еще пытается меня обманывать… Представляешь?!
Я рассмеялся.
– Однажды я вернусь, и все у нас будет хорошо.
– Не надо возвращаться, Себастьян. Нужно просто остаться. Я молюсь об этом каждый день!
– Скоплю побольше денег и смогу без стыда просить твоей руки.
– Просто. Остаться! Это не так сложно!
– Но все же сложнее, чем кажется.
– Куда в этот раз? – Моя Вики умна и догадлива. Иногда кажется, что она читает мои мысли…
– В Швецию. Хочу завершить карьеру громкими победами, да и платят очень хорошо.
– Но и убить могут значительно быстрее. Да?!
Я неопределенно пожал плечами. Тут же в меня врезалась подушка.
– Ты совсем не бережешь мое сердце, Себастьян!
– Птичка моя, ты бы волновалась, даже если бы я отъехал в другой район!
Она махнула рукой и залпом осушила бокал.
– Сегодня празднуем, фон Ронин! А завтра будет завтра…
Кожа возлюбленной вдруг стала прозрачной, и силуэт ее вновь начал таять прямо на глазах…
Нет, нет, нет!!!
Я бросился к Виктории, но руки схватили лишь воздух.
А потом я открыл глаза.
– Ты смотри, живой! – Лермонт улыбался во всю ширину своего рта. Взгляд сразу зацепился за левую руку, висящую на перевязи.
– Как видишь, командир, мы оказались счастливее многих! – у сидящего рядом с моим заместителем финна во рту не хватает зубов и замотана шея.
Еще не успев окончательно прийти в себя, я вялым, неожиданно писклявым голосом спросил:
– Что произошло?!
– Ты вообще ничего не помнишь? – удивился горец.
– Обрывками…
Тапани невесело усмехнулся.
– Штурм не удался.
А следом за ним продолжил Лермонт:
– Но в этот раз потрепали только нас. На других направлениях солдаты успели отступить.
Я со стоном отвернулся от друзей.
– Сколько? Сколько осталось в живых? – Я не хотел слышать ответ, но обязан был это знать.
– Двадцать три рейтара.
Шотландец помрачнел, и финн ободряюще хлопнул Джока по плечу.
– Включая нас.
Боже мой! Практически весь эскадрон под нож!
В голове словно молоты забухали, и от резко набравшей обороты боли да черной тоски захотелось взвыть.
– Где мы? – Я попытался подняться, но сразу сделать это не удалось.
– Перешли за Волгу. Приказ Делагарди… – Тапани тяжело вздохнул.
Я снова попытался встать – и вновь бесполезно. Руки словно привязаны… А одновременно с тем пришли и последние воспоминания.
В том числе о падении со стены…
Я упал! Спина сломана! Я не смогу ходить!
– Я упал со стены. Спина сломана?
Леромонт сплюнул:
– Да ты в своем уме, командир?! Тебя оглушили, я едва успел прикрыть тебя, чтобы не добили! А когда стало совсем жарко, спустил тебя по лестнице, привязав к себе… Так и выбрались.
– А двигаться ты не можешь потому, что мы тебя привязали! Слишком уж в бреду руками размахивал! А вот отвязать уже забыли… – Лапландец виновато пожал плечами, после чего достал нож и принялся сноровисто срезать с предплечий веревки, действительно обвившие мои руки.
Я облегченно выдохнул…
Спокойно полежав некоторое время, пока сержант режет путы, я несколько озадаченно спросил:
– А почему мы ушли от Твери?
– Так говорю же тебе, приказ. Теперь, как ты и хотел, мы собираемся отправиться на соединение со Скопиным-Шуйским. Зомме все же убедил Якоба… Правда, последний, как я думаю, согласился из-за нехватки денег. Обещанная плата так и не была доставлена, наемники взбунтовались – генерал, увы, подорвал доверие к себе. Собственно, корпус сейчас находится на грани открытого бунта, и пехота с остатками кавалерии в любой момент могут разойтись по окрестностям, «добывать» свою плату.
Джок аж побледнел, пока говорил об этом.
– Да, рейтары быстро нашли общий язык с ландскнехтами в этом вопросе… А нам теперь вмешиваться не с руки, командир. Пусть делают что хотят и как хотят.
