Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Хорф Харальд (книги .txt, .fb2) 📗
И это не может не вызывать гордость и удовлетворение. Попасть на эту работу было очень нелегко, но он сумел. И не благодаря знакомствам или семейному положению, а исключительно посредством личных деловых, моральных и интеллектуальных качеств. На его долю выпало множество трудностей, но он стоически преодолел всё. Будучи студентом, он сидел за учебниками по двадцать часов в сутки, отказавшись от личного времяпрепровождения. В результате Берлинский медицинский институт он закончил с отличием, несмотря на проблемы, вызванные его спорной фамилией и совсем не спорной внешностью.
Чтобы раз и навсегда избавиться от предвзятого отношения, он вступил в НСДАП в двадцать три, как только представилась возможность, и с первых дней зарекомендовал себя истинным и бескомпромиссным партийцем, беспощадным к врагам рейха. Кто-то из мелких и мелочных сопартийцев поставил ему в вину знание русского языка, который Йозеф изучал в школе, стремясь прочесть в подлиннике Достоевского и Пушкина. Этот оригинальный опыт пригодился ему в институте, но позже едва не стал проблемой. Пришлось проявить сообразительность и гибкость мышления, заявив, что он сознательно штудирует советскую прессу, чтобы знать, как именно коммунисты промывают мозги своим недалёким гражданам. Он даже делал переводы наиболее одиозных статей из «Правды», дополняя их собственными комментариями в едком и сатирическом стиле, очень веселившие соратников по партийной ячейке.
Все эти усилия дали свои плоды, и сомнения в его происхождении постепенно забылись. Уже в двадцать пять он защитил свою первую научную степень по медицине, но даже после этого его не хотели допускать к работе над сверхважными проектами рейха. Пришлось в прошлом году, на своё 26-летие, вступить в СС. Сделать это было крайне непросто, учитывая, что нацисты требовали от кандидата в СС доказать чистоту своей крови аж с 1750 года. Оные доказательства стоили Йозефу всех накопленных сбережений, но именно после этого его научная карьера сдвинулась с мёртвой точки.
Впрочем, ради таких перспектив Йозеф вступил бы в СС хоть трижды, если бы потребовалось. Он хорошо помнил слова своей бабки, которые та не уставала повторять семилетнему внуку, когда маленький Йозеф с матерью приходил в гости в её скромную ювелирную лавку с витиеватым названием «Разноцветный уголок Шнитке»: «Хочешь быть успешным, Йозя, будь с теми, у кого сила!» Не сказать, чтобы в те моменты он хорошо понимал смысл бабкиных слов, зато потом, повзрослев, он имел возможность неоднократно убедиться в правоте старой ювелирши. Вступление в СС открыло перед ним закрытые ранее двери, и Йозеф получил место в этом секретном НИИ, оказавшись под началом самого́ профессора Кляйна, доктора медицины, светила микробиологии и признанного авторитета в области лечения инфекционных заболеваний.
Хотя, прямо сказать, с назначением ему повезло не очень. Он микробиолог, поэтому его направили сюда, в секретный институт, работающий над созданием химического и бактериологического оружия. Как новичок, он получил совсем небольшую должность ассистента в отделе, изучающим возможности боевого применения сибирской язвы и лихорадки Эбола. На данном этапе его роль в исследованиях сводилась к исполнению простейших вспомогательных функций, и до настоящих высот и серьёзных званий ему ещё расти и расти. Но поначалу данное направление считалось весьма перспективным и потому обещало достаточно быстрый карьерный рост.
Однако полгода назад ситуация изменилась. Германские войска, с доблестью и безудержной храбростью сражавшиеся на два фронта с несметными полчищами врагов рейха, потерпели серьёзное поражение в Румынии, вследствие чего румынская нефть оказалась для Германии потеряна. Это серьёзно подкосило возможности вермахта и люфтваффе. Польшу, Румынию и Италию пришлось оставить. Сейчас бои идут на Одере и линии Зигфрида. И по словам начальника шестого отдела, сказанным в обстановке строжайшей секретности, и с тех и с других позиций вскоре придется отступить.
В свете этого вопрос о создании оружия возмездия встал перед Германией как никогда остро, и фюрер, ранее относившийся к идее атомной бомбы весьма скептически, обратил на неё своё пристальное внимание. Тщательно взвесив все наработки, имеющиеся у Германии, лучшие научные умы Третьего рейха пришли к выводу, что именно атомную бомбу и ракеты «Фау-2» как средство её доставки мы можем создать прежде, чем грязная лавина захлестнёт Германию. Поэтому концентрация сил, средств и научной мысли сместилась в сторону максимально быстрого изготовления атомной бомбы и усовершенствования предназначенных для неё ракетоносителей.
Так что в идеале для стремительного карьерного роста стоило быть физиком-ядерщиком или инженером-ракетостроителем, а не хирургом или микробиологом. Но Йозеф Гольденцвайг совершенно не предавался на этот счёт унынию. Пускай его карьера будет не столь быстрой, но она всё равно состоится. Ведь он попал в самое сердце секретных научных разработок рейха и стал её полноправной частью. Сейчас главное — спасти Германию, а бактериологическое оружие ещё пригодится. Враги со всех сторон стремятся утопить рейх в крови, и потому приоритет атомной бомбы в настоящее время более чем логичен. Лучшие умы немецкого народа трудятся над её созданием в лабораториях и на заводах, настолько секретных, что не каждый из первых лиц рейха знает, где конкретно они расположены.
Начальник шестого отдела недавно прямо заявил, что пока доблестные немецкие солдаты сдерживают врага на германских границах, работа над атомной бомбой близится к успешному завершению. Первоочередная задача сейчас — выиграть время. А потом рейх очистит планету от всех этих бесконечных толп унтерменшей. И вот как раз для этого разработки их секретной лаборатории окажутся как нельзя более кстати.
Гольденцвайг добрался до крыла, которое занимает шестой отдел, зашёл в научные помещения и приступил к работе. Других сотрудников, помимо него, в лабораториях ещё нет, он всегда приходил раньше всех, чтобы подготовить рабочее место и просто проникнуться духом великих исследований. Работа у него хоть и простая, но довольно объёмная. Нужно проверить защитное антибактериальное снаряжение всех научных сотрудников лаборатории, убедиться в его целостности, нанести на поверхность изолирующий биосостав, который быстро выдыхается и к концу дня утрачивает свои свойства; осмотреть лабораторные ёмкости от мала до велика, в которых размещены посевы агрессивных бактерий, и тщательно зафиксировать все изменения, произошедшие за ночь в каждом посевном шкафу; убедиться, что все холодильники исправны, температурные установки функционируют без сбоев, в экстренных аптечках заложено достаточное количество шприцов, игл и ампул с противоядиями на случай, если тот или иной экспериментальный штамм вдруг окажется на свободе.
Однажды, кстати, такое уже случалось: один из учёных, имевший весьма преклонный возраст, умер прямо за микроскопом. Его тело, падая со стула, задело за микроскоп и сбросило его на пол. Бактерии сибирской язвы, находящиеся на смотровом стекле микроскопа, оказались на кафельной плитке напольного покрытия. Именно он, Йозеф Гольденцвайг, оперативно справился с возникшей угрозой. Он немедленно задраил входной люк в лабораторию, обеспечив полную герметичность, залил пол дезинфицирующим раствором, тщательным образом промыл им всё помещение, после чего при помощи соответствующих биоиндикаторов убедился, что заражение полностью ликвидировано.
Мероприятия заняли менее трёх часов и были выполнены безукоризненно. За храбрость и решительность при исполнении долга утершарфюрер Йозеф Гольденцвайг получил государственную награду рейха и не сомневался, что она не последняя в длинной череде тех, что ожидают его в будущем.
Закончив с подготовительными работами, Гольденцвайг облачился в защитный балахон и вошёл в опасную зону лаборатории. Он вскрывал посевные шкафы и аккуратно, одну за другой, в строгом соответствии с предписаниями научных руководителей, извлекал оттуда чашки Петри с различными штаммами. Из каждой чашки отдельной пипеткой бралась капля с образцом, которая помещалась под микроскоп, и состояние содержащихся в образце бактерий фиксировалось на бумаге. Позже ведущие основную исследовательскую деятельность учёные проведут сравнительный анализ данных и сделают выводы. За этой работой его и застал начальник лаборатории профессор Кляйн.
