Продавец ’кондитерки’ (СИ) - Юшкин Вячеслав (прочитать книгу TXT, FB2) 📗
Нас не волновала ярость Маршала Франции да и ярость Императора Бонапарта нас не волновала. А вот то, что там кроме брильянтов имеется солидная сумма французских золотых монет, предназначенных на оплату довольствия французских войск меня, обрадовала.
Мало взять брильянты надо ещё их удержать. Следовательно, что — надо привезти и сдать солидный куш /французские монеты для оплаты войскам/ вполне подойдут. Нам вернут в качестве «призовых» денег немного, но и про брильянты даже не подумают.
Значит берем французское золото / денежное довольствие французской армии здесь в Испании/ и берем брильянты и драгоценности которые приготовил для себя Маршал Франции Виктор и уходим. В лагерь к основным силам уходит часть группы я же с четырьмя рядовыми ухожу в порт где есть филиал кредитной конторы и оставляю там брильянты и драгоценности и затем тоже выхожу к основным силам британской армии. Вот как-то так.
При допросе французского офицера из охраны сложного склада ценностей Маршала Виктора узнали мы и судьбе той группы, что ушла к основным силам британской армии. Все они сдались в плен без боя только увидев уланские значки на горизонте. Ну что же раз они остались в живых такая у них судьба. В живых они не остались. Здесь наш язык соврал. С них живых содрали кожу и оставили так умирать под солнцем. Вот такая судьба оказалась у них. Об этом мы узнали гораздо позднее.
Сейчас же мы шли к усадьбе где и было наше золото. Так мы уже считали. Остановить нас не смогли два десятка сторожей. Против нас оказалось катастрофически мало. Ценностей было много и так их было много, что у нас не хватало транспорта вывезти всё.
Поэтому взяли только золото и брильянты. Не стали брать драгоценности — причина была простая. Нам негде было привести золотые изделия в лом, чтобы их было невозможно опознать. Поэтому оставили и золотую и серебряную посуду. Не стали брать и картины. Не взяли ничего кроме коллекции брильянтов и французского золота.
Золота было на сумму чуть больше миллиона фунтов. Это семь огромных фур с сундуками, набитыми французской золотой монетой. хорошо, что эти фуры не надо было грузить иначе мы там и легли бы надорвавшись.
Брильянтов было тоже много, но менее чем золота. Если вычесть процент банкиров за обналичивание. То выходило почти четыреста тысяч фунтов. Моих была половина — предложение исходило от моих товарищей. Сторожей пришлось положить там же в усадьбе. Французского языка тоже.
И начался наш марш по равнине по большой дуге вокруг позиций и французских и британских войск. Мы решили, что выходить нам лучше всем вместе. Сначала уйти в тыл британской армии. Сплошной линии фронта не было. И нам не нужно было пересекать линию фронта. Сначала ушли в тыл британской армии на территорию, которую должна была контролировать испанская администрация неподконтрольная французам. Затем наши фургоны оставались во временном лагере под охраной пятерых рядовых. Остальные со мной ещё более быстрым маршем уходили в порт где был филиал кредитной конторы и там скидывали свою добычу и оформляли все расчеты. И затем возвращались к временному лагерю и уже затем возвращались к основным силам британской армии.
Более всего времени заняли расчеты с кредитной конторой и нам ещё повезло глава конторы ещё не уехал на Остров /Британию/ с руководителем филиала конторы мы сразу же не нашли общего языка. Этот ухарь захотел взять брильянты на комиссию и отвезти камни в Британию, там оценить и потом частями нам выплатить 30%. Его спасло чудо, с дороги вернулся сам глава этой конторы и ценив обстановку на месте решил все вопросы.
За день мы и оценили камни и провели расчеты. у меня теперь лежало триста тысяч фунтов на счете. У моих товарищей по двадцать тысяч фунтов и дополнительно, кредитная контора через секретаря военного министерства решала вопрос по новому званию и должности для меня. Я же оставлял на пять лет возможность конторе распоряжаться моим счетом. выгодно ли это было мне — не знаю я не самый большой финансист. Мои парни были счастливы — суммы были солидные и теперь по окончании войны они могли зажить жизнью обеспеченных людей — рантье. Дою охранявших золото провели так же только пришлось привлекать нотариуса.
Нас ждали и по всему их виду очень волновались те пятеро , что остались с французским золотом. Вроде бы и всё договорено но все равно с такими суммами можно было ожидать всего чего угодно.
Теперь мы возвращались к британской армии и опять первыми нас встречали кавалерийские разъезды. Опять первым мы встретили сэра Артура и надо было видеть это лицо когда он понял сколько именно денег мы привезли. Долго нам не верили и считали, и пересчитывали золото в сундуках. Затем сэр Артур подошел ко мне и очень тихо сказал — если бы это золото привез кто ни будь из числа благородных фамилий. Я бы такого вопроса не задавал. вы же хоть и офицер, но дворянского достоинства не имеете. Поэтому я спрашиваю вас кулуарно — здесь все или не всё. Я так же тихо сказал — отойдем за фургон, и я предоставлю Вам возможность лично осмотреть мою лошадь и вьюки и если угодно мою офицерскую сумку.
Долгий взгляд сэра Артура и его слова — я вам верю на слово. Но рядовых обыщут — всё равно. Рядовых обыскивали весьма тщательно и настолько тщательно, что поменяли обмундирование и старое разрезали на ленты. Но у нас ничего не нашли. Ни одной монеты. Мы привезли в качестве трофеев чуть более миллиона фунтов.
Из этих денег немедленно выплатили задолженность по денежному довольствию и оплатили поставки продовольствия и закупили недостающих лошадей и фургонов. История дошла до его Королевского Величества — Короля Англии и прочего и прочего. Мне выпало «призовых» денег почти десять тысяч фунтов и мне как и всем офицерам выдали задолженность по денежному довольствию. Лично от Короны пришло рыцарское звание и теперь при обращении ко мне — я мог требовать обращение «сэр». Банкиры мне выбили майора и теперь я был майор второго батальона 52 -го полка. Как и ожидалось фургонов в роте не оказалось и мои вещи тоже пропали и из числа рядовых остававшихся в карауле при вещах никого не оказалось. Дезертировали все и в том числе и вновь испечённый офицер Патрик О Коннор …
Глава 11
Продажа офицерских чинов была обычным явлением для европейских армий начала 19 века. Во Франции эта практика была отменена революцией. В Британии систему продажи офицерских званий отменили лишь в 1871 году. В Британии должность офицера оформлялась особым документом — патентом, который подписывал правящий монарх. Окончательно система сложилась в 1719 году. Был установлен тариф для каждого полка и были сняты все ограничения.
Во время наполеоновских войн патент энсина стоил 450 фунтов, лейтенанта — 700, капитана — 1800, майора — 3200, подполковника — 4500 фунтов. Цены в гвардейских частях были примерно в два раза выше. Как пример, патент лейтенанта пешей гвардии стоил 1200 фунтов, патент подполковника — 9000 фунтов.
Для сравнения, рабочий зарабатывал 30-40 фунтов в год. человек с годовым доходом в 100 фунтов уже относился к среднему классу.
Офицерские чины не продавались на флоте, в инженерных частях, артиллерии.
Только начиная с 1849 года соискатель направлялся на краткосрочные курсы в Сандхёрст, по результатам которых сдавал письменный экзамен.
В 1809 году никаких курсов не было и в помине.
Патенты погибших во время боевых действий были «непродаваемыми» и бесплатно переходили следующим по старшинству в полку.
На практике большинство офицеров получали хотя бы один чин бесплатно, а пятый сын небогатого шотландского дворянина, генерал Деймс Хоуп — Грант получил все свои патенты бесплатно.
Для способного рядового всегда существовала возможность продвинуться до генерала. Например, фельдмаршал Колин Кемпбелл, сын плотника из Глазго, получил первые три офицерских патента бесплатно.
Британские офицеры получали «смешную» зарплату, выжить на которую было проблематично. Энсин линейной пехоты получал в год 27 фунтов. Минимальные расходы офицера в год превышали 350 фунтов.
