Служу Советскому Союзу (СИ) - Высоцкий Василий (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT, FB2) 📗
— А почему бы и нет? Если вы оставите нам номер телефона, то мы обязательно созвонимся и договоримся о новой встрече, — улыбнулся я в ответ.
— Телефона у меня нет, — развела руками Ирина. — Но вот у Юли…
Юля недолго крутила носом. Пусть она и пыталась показаться вовсе незаинтересованной в дальнейших встречах, но… Всё-таки записала номер и вырвала листочек из записной книжки.
Да, пусть экспериментальный образец мобильного телефона ЛК-1 был создан в СССР в 1957-ом году, но не у всех ещё были и обычные стационарные. Поэтому ничего удивительного, что у Юлии телефон был, а у Ирины не было.
— Эй, курсанты! — послышался голос того «майора», с которым мы недавно столкнулись. — Так мы ещё не договорили. Вы куда ушли-то?
Сейчас «майор» выглядел куда более пьяным, чем в первый раз. Похоже, что часовые посиделки не прошли даром. Один из их компании уже мирно притулился на лавочке и посвистывал носом. Зато двое других были рады неожиданному развлечению.
— Вы их знаете? — спросила Юлия.
— Приходилось встречаться, — вздохнул я. — Не могут некоторые отдохнуть без того, чтобы их отдых не коснулся других.
— Так чо, курсанты? Не… ик… Не надумали ещё отдать честь старшему по званию? — пьяно улыбнулся «майор».
— Отстаньте от нас, а то мы сейчас милицию позовём, — сурово проговорила Юлия, а я легким движением руки задвинул её за спину.
— О, девушки! — дурашливо развел руками мужчина. — А мы сразу такую красоту и не заметили. Да, ребята?
— Да ну, Иваныч, как же такую красотень-то не заметить? Их издалека было видать, — ухмыльнулся один из дружков.
— Девчата, а может вы нам составите компанию, пока курсанты… это… сгоняют за пивком? — сощурился Иваныч. — Мы не обидим… Мы… это… компанейские!
Я сделал шаг вперёд. Уже прикинул, как влепить в челюсть одному, сделать подсечку другому и с разворота зарядить в грудину третьему, когда Мишкина рука легла мне на плечо:
— Подожди, Семён!
Глава 19
— Подожди, Семён!
В голосе Михаила послышались отголоски той стали, которая звучала в голосе отца гораздо позже.
Я помнил этот металл. Его самое большое проявление в отношении меня прозвучало в пятом классе. Тогда мы с ребятами разыгрались на улице. Играли в «сифу» — своеобразные догонялки, скрещенные с вышибалами. То есть, если попадут резиновым мячиком в любое место, то ты становишься «сифой» и теперь вынужден бегать за хохочущими друзьями. Если же не попал ни в кого, то весь урок, до следующей перемены, ты «сифа».
И вот как-то мы играли на улице, и я нечаянно попал не в бегущего друга, а в стекло медицинского кабинета, который располагался на первом этаже. Боясь, что нам попадет, мы решили молчать и не сознаваться. Нас вызвали перед строгое лицо завуча, но мы стояли только опустив голову. Мы молчали и не сознавались. Никому не хотелось прослыть ябедой.
Но девчонки… Девчонки — это всегда особый случай. Им плевать на то, кем их считают мальчишки. Поэтому меня сдали…
В школу вызвали отца!
Я сидел на деревянном стуле около кабинета директора, угрюмо смотрел на колени. В голове метались разные мысли, но среди них не было ни одной спасительной. Я не мог придумать — как мне выбраться из этой ситуации!
Секретарь щелкала на машинке, забивая очередной приказ, а я всё сидел и ждал…
И вот пришел отец. Он взглянул на меня, потом на секретаря:
— Добрый день! Моя фамилия Ерин. Галина Юрьевна вызывала к себе по поводу разбитого окна.
— Да-да, конечно, Галина Юрьевна вас ожидает, — сказала секретарь, показывая на обитую черным дерматином дверь.
Отец ещё раз взглянул на меня, а после постучался в дверь и вошел в кабинет директора. После десяти минут, которые показались мне вечностью, он вышел из кабинета и обратился к секретарю:
— До свидания.
— Всего доброго, — улыбнулась та в ответ.
— Пойдем, — коротко сказал отец мне.
Я поплелся за ним. Мы вышли на улицу и пошли в сторону дома. Отец молчал. У меня в голове всё также метались мысли — что ему сказала Галина Юрьевна? Какое наказание меня ожидает?
Уже недалеко от дома отец остановился так резко, что я едва не воткнулся носом ему в спину. Он повернулся и голосом, полным звенящего металла, произнес:
— Знаешь, Семён, как мне сейчас стыдно?
— За что, папа? Ведь это же я разбил стекло, — произнес тогда я, хлюпая носом. — Мне должно быть стыдно.
— Мне стыдно оттого, что ты не набрался мужества признать свою оплошность! Ты совершил дурной поступок, не со зла, но совершил. Однако, не признался в том, что это сделал ты! — проговорил отец. — Ты трусливо ждал — вдруг пронесёт? Вдруг виновным назначат другого? Это подло и низко, Семён. Вот за это мне и стыдно. Цена разбитого стекла не сравнится с поколебавшимся доверием, сын. Могу ли я теперь тебе доверять? Можно ли тебя брать с собой в разведку?
Произнесенные слова звенели ударами молотка по шляпкам гвоздя, забиваемым в мою совесть. На мои извинения и просьбы о прощении отец только вздохнул и отвернулся.
Этот урок я запомнил навсегда. Если бы тогда он меня ударил или обругал, то было бы не так горько
Вот и сейчас в двух словах: «Подожди, Семён!» прозвучал тот самый знакомый металл.
Я взглянул на Михаила. Он был бледен, лицо чуть заострилось. И вместе с тем, в нем чувствовалась какая-то сила, идущая изнутри. Как будто песни Шульженко зарядили его смелостью и сейчас эта смелость начала литься через край.
А может сыграло то, что рядом с нами были девушки, которых требовалось защитить?
Даже «майор» ощутил перемену в стоящем перед ним курсанте и дернул головой, как будто удивляясь. Но всё-таки он предпринял ещё одну попытку надавить:
— Так что, курсанты, сгоняете для старшего по званию за пивком? Или мне обратиться к вашему начальству, чтобы вас научили уму-разуму? Или самому научить? Знаете такую игру «упал-отжался»? Так может…
— Достаточно, — оборвал его Михаил. — Товарищ майор, придите в себя!
Его голос в очередной раз лязгнул металлом танковой гусеницы.
— Чего? — опешил мужчина. — Ты чего, курсант?
— Иваныч, он вроде как тебя не уважает, — вмешался один из собутыльников.
— Остынь, — сказал «майор». — Ты что хочешь сказать, курсант?
— А то и хочу! Я слишком молод, чтобы давать вам советы или указания, но я такой же гражданин, как и вы. Поэтому я говорю вам — придите в себя, товарищ майор! Вы позорите заслуженное воинское звание своим видом и своим поведением! Офицер не должен так себя вести! А вы в первую очередь офицер, а уже потом всё остальное!
— Чо-о-о? — протянул собутыльник, но майор осадил его растопыренной ладонью.
Его лицо покраснело, как будто налилось кровью, и вот-вот она должна брызнуть из пор:
— Продолжай, курсант!
— Место в парке предназначено для отдыха после трудовой недели! Вы же своим видом раздражаете тех, кого в своё время клялись защищать! Вы прекрасно знаете это и в то же время старательно топите в алкоголе важное знание! В вас сейчас говорит не майор в отставке, а человек в отставке, который предоставил своё тело во власть алкоголя! Поэтому я повторю ещё раз — придите в себя, товарищ майор. Вы ещё не старый, чтобы себя хоронить! У вас половина жизни впереди, так проведите её достойно!
Мужчина стоял перед нами, его кулаки сжимались и разжимались. Грудь бурно вздымалась от затрудненного дыхания. Глаза налились кровью.
— Ты прав, курсант, ой как ты прав, — тихо проговорил мужчина.
— Да чего он прав-то, Иваныч? — дернулся было собутыльник. — Он тебе же это… в уши ссыт! Моралист хренов.
— Заткнись, — процедил мужчина. — Заткнись и не выступай.
— Да ты чего, Иваныч? Мы же завсегда с уважением! Мы же завсегда тебя поддержим! — поддакнул второй.
Майор опустил голову вниз, его плечи поникли:
— Вот именно… всегда поддержите… стакан. Присосались ко мне, пиявки гребаные и сосете… А я уже вещи начал из дома вытаскивать… Ради вашего уважения… Ради вашего гадского уважения… А сдохну я завтра и что? Нового майора найдете? Снова присядете на уши и начнете доить? Курсант, ты это… Ты молодец! Извините меня, ребята!
