Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич (е книги .TXT) 📗
8-битные(8-разрядные) регистры её АЛУ сформированы цепочками триггеров, и вполне себе пока видимы невооружённым глазом. Но это только пока – товарищ Лосев и его сотрудники вовсю пашут не только на нужды разработки создания компактных, надёжных и не требующих мощных батарей радиостанций, он ведёт и исследования для будущего цифрового рывка. Историю совсем немного подтолкнули в новое русло, дав возможность, средства и точное знание «что это даст и как сделать» тому, кто в моей подошёл к рубежу, но не смог полноценно взять его по причине смерти в блокадном Ленинграде…
Разрядность шины адреса нашего «процессора» на М-1 16 бит, что позволяет иметь (теоретически, пока, ох как теоретически…) объём адресуемой памяти в 64 килобайта. Разрядность шины данных 8 бит. «Процессор» мог обратиться к 256 портам ввода/вывода. Конечно же, многие возможности пока были очень теоретические и «на будущее».
Скорее всего, с точки зрения «сейчас» конструкция не была оптимальной, в ней были оставлены огромные и ненужные в 1941 году возможности. Но это было только с гипотетической точки зрения разработчиков первых ЭВМ «моего прошлого». Местные же, хоть и испытывали искушение часто урезать/упростить/кое-что наоборот, увеличить и делали сие с листочкам разъяснений на руках, услышали мои доводы о будущем. Конечно, слова о «ином будущем» были доведены до инженеров лаборатории электросистем в разрезе «будущего увеличения объёмов памяти, увеличения размера программ и сохранения появляющихся наработок ПО».
Заодно я пробил два равноценных набора мнемоник языка ассемблера для машкодов М-1. На русском и английском. Задел на будущее, официальная таблица соответствия, все дела.
В процессе разработки оного для АДЭВМ заодно и сам полноценно въехал в смысл слова «автокод», болтавшийся на задворках когда-то читаного, но не воспринимаемого на подсознательном уровне как местный вариант слова «ассемблер». Итак, на русском – автокод, для всей англоязычной и прочей иностранщины – язык ассемблера. Родное, советское и англоязычное забугорье. А там и все остальные привыкнут.
Понятно, никаких нормальных трансляторов ещё нет, но… всё будет! Надеюсь, скоро.
Мы даже запечатлели для истории все эти дела с первыми программами, выполненными М-1. Миша Гордов несколько раз сфотал и заснял на кинокамеру важные моменты в лаборатории Брука/Лебедева.
Ради этого дела вначале приехал Иоффе. Оценил, посмотрел на работу М-1, послушал наши разъяснения и сказал, что надо будет готовить докладную записку по линии АН. Пока это дело в документах проходит как «перспективная разработка по заказу по линии НКВД», но – он шепнул мне, Бруку и Лебедеву – даже без всех «знаний о будущем», она должна иметь и полноценное академическое оформление:
– Мы с вами уже пару раз касались вопросов приоритетов в научных исследованиях. – подвёл итог краткого обмена мнениями «на ногах» отец советской физики.
А после ещё пара личностей засобирались в лабораторию Брука и Лебедева…
Однако помимо приятного момента запуск М-1 в автоматическом режиме, когда она стала выполнять первые тестовые программы, поставил два вопроса ребром.
С тем, что обозначалось в сопроводительной документации «библиотекой математических подпрограмм».
И с полным документированием проекта и – я особенно на этом настаивал – подробной и написанной доступным языком пользовательской документации.
Как всегда инициатива отомстила инициатору. Пришлось, после часового рассказа в узком кругу (с примерами из будущего, и пояснениями – «как это работало в эпоху интернета») о значении и пользе качественных мануалов, подготовленных так, как указано абзацем выше, взваливать на себя ответственность и дополнительную работу по документированию потенциальных способов использования и методов работы на М-1. Изначально я рассчитывал переложить подготовку мануалов по программированию только на Ляпунова и Шуру-Буру, но, хорошо поразмышляв, пришёл к выводу, что сделать-то они сделают, но вовсе не в том виде и стиле, который хотелось бы задать мне. Отчего то я был убеждён, что планку наукоообразности они задерут выше, чем надо. А то, что М-1 планируется в серию из, как минимум, несколько десятков машин, ясно давало понять, что уровень работающих на ней будет разный. Да и дело «ИТ в 1941» принципиально новое и куча совершенно новых парадигм и понятий потребуют «разжёвывания и накладывания в рот» практически всего. Встроенных в ПО структурированных справок с поиском, профильных форумов, множества готовых подсказать в сети специалистов и кучи литературы (как в твёрдом, так и электронном виде) здесь нет от слова «совсем». Короче, не только одним «набором принципиальных схем», жива документация, хехе…
Вообще, эти 4 месяца я работал так, как никогда в жизни. Не скажу, что я волынил в будущем, но интенсивность тут случилась в разы больше – вечеро буквально падал в кровать, уже «на автомате» заставляя себя посетить ванную-душ. Высвечивающая в этом апреле-мае финальная стадия работ над прототипом будущей серии первых советских «дискретных автоматических электровычислителей» вызвала у меня жгучее желание позже успеть сместиться в южные советские широты. Там, где находится большая масса тёплой воды Понта Эвксинского.
Даже закономерные сомнения о том, что «разрешат ли» в преддверии близящегося 22 июня, никак не снижала желания. Даже больше, именно эту дату я хотел использовать как крайний довод.
«Пока можно, пока есть возможность…»
Окончательный вариант оперативной памяти М-1 представлял собой 256 ячеек памяти на электростатических трубках. Причём, когда я вникал в принципы организации и работы этого чуда, меня просветили, что оно вело корни из открытия в 1907 году Борисом Львовичем Розингом способности запоминания заряда на люминофоре. Из которого родилась идея электронной развёртки. Телевидения будущего:-) и уже настоящего. «У местных», в этом 1940 году было прекрасно ясно, что механическая развёртка не то, чтобы совсем отжила своё, но будущее – за электронной. Московский телевизионный центр уже несколько лет передаёт сигнал в эфир в электронном виде, а в апреле минувшего, 1940-го, прекращены передачи механического телевидения.
Телевизоры и:-) будущие мониторы на ЭЛТ!
И пока, до «неких ферритов» (о которых я «что-то слышал» и что было подтверждено в упоминаниях в моих книгах) память организована на этих самых электронных трубках. Визуально блок памяти представлял собой набор трубок с растром на 32*8.
8 точек-разрядов, 32 строки-линии, 8 трубок. 256 байт ОЗУ…
Фактически трубок было не 8, как можно было бы предположить из размера ОЗУ в 256 байт, а 9. Крайняя использовалась не в качестве запоминающего элемента, а для контроля.
В процессе разработки М-1 много раз у всех групп проявилось желание «рационализаторства». От предложений сразу увеличить разрядность электровычислителя (как регистров в АЛУ, так и разрядности ячеек памяти) и сразу «перебороть многие проблемы» (это они так думают, ха!) пришлось отпираться, используя мои «сведения от попаданца». Причём только Брук, Лебедев и два прогера знали их суть. Будущая совместимость и стандарты, а качественный и количественный рост должен пойти за счёт быстродействия, увеличения объёмов ОЗУ и долговременной памяти.
КМК, я только сейчас по настоящему понял, откуда взялось это стремление на заре эпохи ЭВМ – бесконечно увеличивать разрядность. «Там» бывшее в полный рост и вырисовывавшееся в разговорах «тут». Желание иметь возможность запихивать одно большее число в регистр и ячейку памяти. Вроде как логичное упрощение работы с ним. Да и та же «группа ОЗУ» сразу как бы логично доказывала, что трубки легко держат и растр например на 32*25.
– Почему вы, Никита Егорович, так категорически настаиваете на варианте с восемью разрядами? Расчёты же показывают все плюсы увеличения разрядности. Вы же сами видите…
– Это очень призрачное преимущество. Поймите, проламывать эту проблему надо увеличением числа ячеек памяти в ОЗУ и долговременных накопителях… а не увеличением сложности конструкции электровычислителя и соответствующего снижения надёжности. Да и логика работа тех же регистров АЛУ прекрасно допускает использование регистровых пар, вот уже и 16 разрядов вместо 8 для больших чисел…
