Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы - Валентинов Андрей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
– К сожалению, копия... – голос прозвучал неожиданно, мягкий, спокойный. Ника оглянулась. Показалось, что неизвестный стоит рядом, но она ошиблась, голос доносился откуда-то из глубины. Приглядевшись, Виктория Николаевна заметила темный силуэт – кто-то высокий, широкоплечий сидел в таком же кресле, но у противоположной стены, где не было света. Прекрасная акустика позволяла говорить, не напрягая голоса.
– Да, копия, правда авторская. Подлинник – в Каунасе. Нравится, Виктория Николаевна?
– Очень! – Ника заставила себя оторвать взгляд от лица Спасителя. – А почему Он... здесь?
– Вы ожидали увидеть Карла Маркса с большой бородой? – послышался негромкий смех. – Это в другом помещении. Пусть этот зал принадлежит Христу. Здесь хорошо думается. Как вам кажется, Виктория Николаевна, эту скульптуру одобрила бы Русская Православная церковь?
Вопрос был настолько неожиданным, что Ника даже забыла, где находится. Она еще раз внимательно окинула взглядом мрамор:
– Не знаю... По моему, нет. Православная церковь вообще не одобряет скульптуры. И кроме того, Христос здесь другой. Он страдающий, и ему не просто больно...
Она не нашла слов и взглянула в сторону невидимого собеседника. Тот, похоже, понял:
– Выразить трудно, но суть вы уловили. Он не просто страдает. Он потерпел поражение и знает это. Причем это не человек, это – Бог. Бог, который всесилен, но все же не может исполнить задуманное. Поэтому Его боль – особенная... Православным такие глубины непонятны. Боюсь, местоблюститель Сергий, несмотря на всю свою преданность советской власти, не одобрит этот шедевр...
Разговор начался странно. Ника уже успела опомниться от неожиданности, но решила не спешить. Эти рассуждения – неспроста, неизвестный куда-то клонит...
– Православие, вообще, достаточно примитивно во всех отношениях, даже в догматике. До идеи чистилища, может быть самой великой идеи христианства, оно так и не доросло. Кроме того, здешние попы даже внешне весьма антиэстетичны. Впрочем, католики со своей философией, по сути, скатились к манихейству. Додумались уравнять Бога и Сатану – тоже не особо умно!..
– А что есть истина? – Ника невольно усмехнулась. Кем, интересно, воображает себя этот философ?
– Ну-у! – говорящий был явно доволен вопросом. – Это вы хорошо подметили! Увы, даже наш молчаливый мраморный гость из Каунаса в свое время не решился дать на это ответ. Впрочем, в трудах по марксистско-ленинской философии сказано, что истина – конкретна. В этом что-то есть. Но мы несколько увлеклись беседой...
Виктория Николаевна кивнула. Да, философская прелюдия закончилась. Сейчас начнется допрос...
– Разрешите представиться. Моя фамилия Иванов. Не очень оригинально, зато вполне демократично. Я – один из помощников товарища Сталина. Мне поручено решать все вопросы, связанные с делом Орловского...
Ника вновь кивнула, не став ничего переспрашивать. Нечто подобное она и подозревала. Значит, Орфеем заинтересовался сам Усатый! Это плохо, обмануть его куда труднее, чем «малиновых» опричников...
– Вы сомневаетесь в моих полномочиях? – Иванов истолковал ее молчание по-своему.
– Нет. С какой стати? – Ника взглянула на мраморное лицо Спасителя и не выдержала. – Интересно, а как вам разрешили держать здесь эту скульптуру? Или для таких, как вы, свои законы?
– Провели специальным решением Политбюро. Видите ли, здесь действительно хорошо думается. Христос был Богом, но у Него все же не вышло. Почему? Мы тоже хотим изменить мир, так что есть повод поразмышлять. Может, Ему помешал кто-то Другой? Или люди оказались просто не готовы?
– Но вы ведь атеист! – поразилась Виктория Николаевна. – Значит, вы обманываете остальных, а сами верите? И проводите все это решением вашего Политбюро?
– «Вашего Политбюро»! – Иванов точно скопировал ее интонацию. – А я еще не понимал термина «внутренняя эмиграция»! Смелый вы человек, гражданка Артамонова!
На «гражданку» Ника никак не отреагировала, хотя намек был прозрачен.
– Я не смелая... господин Иванов. Я совсем не смелая! И ни один нормальный... и даже советский человек не сможет быть смелым в нашей... в этой стране. Просто я зачем-то вам нужна, а как я отношусь к происходящему, стукачи наверняка уже доложили!
– Ого! – Иванов, похоже, был действительно удивлен. – Признаться, мне докладывали несколько иное. Теперь кое-что становится понятнее... Но ведь еще года два назад вы были совсем другая!
– Мы что... уже были знакомы?
Ника почувствовала внезапную слабость. Она не сдержалась. Зря, зря!..
– Представьте себе, как-то виделись, на одном из приемов. Кроме того вами, естественно, регулярно интересовались, вы ведь все-таки супруга пилота «Сталинского маршрута»! Давно ли вы так переменились?
– С тех пор, как вы арестовали Орловского! – Ника с вызовом посмотрела на темный силуэт, и ей показалось что Иванов кивнул.
– Ясно... В таком случае, разговаривать нам с вами будет несколько проще. Но для начала я вам отвечу. Лозунг атеизма был взят давно и не нами. К сожалению, вовремя исправить это не удалось. Собственно, «атеизм» не означает неверия вообще. Люди верят – даже атеисты. Речь идет о неверии в Высшую Силу. Тут можно бы и поспорить, но есть важный нюанс. Я лично не верю, что Христос был Богом. Я знаю это.
Полагалось бы удивиться, но Ника промолчала. Странные вещи говорил помощник товарища Сталина! Да, весь этот разговор затеян не зря, Иванов куда-то клонит, в чем-то желает убедить...
– Я знаю и согласен с этой частью христианского учения. Ошибка христиан в другом: они решили, что их Бог – единственный. Почему-то монотеизм считается вершиной религиозной мысли, а это, по-моему, всего лишь пережитки племенной психологии, когда дикари считали себя единственными людьми на свете. Их Бог тоже единственный – просто и понятно. Собственно, монотеизм в чистом виде никогда не существовал, у Бога обязательно оказывались ангелы, святые угодники, евреи додумались даже до Мессии... Скажем так: Христос – Бог, а точнее один из богов, попытавшийся спасти людей. Замысел не удался, увы. Теперь мы попробуем вновь, но иначе...
