Доктор. Заново (СИ) - Афанасьев Семён (читать хорошую книгу txt) 📗
На задворках сознания мелькает мысль: что-то надо делать с режимом дня. Когда начнётся учёба с сентября, я физически не выдержу. Не смотря на любые усиления изнутри.
Не успеваю коснуться головой подушки, как сознание уступает место сну.
10
Дежавю.
Тот же перекрёсток. Так же возвращаюсь с утренней пробежки (Сергеевич сказал качать офп, потому бегаю по утрам теперь ещё больше, чем раньше).
На этот раз всё происходит почти что на моих глазах. Женщина с коляской переходит дорогу. Ту сторону вижу только боковым зрением, потому не вижу всех подробностей, но её как-то явно задевает пытающийся повернуть налево на мигающий жёлтый какой-то мудак. Сам момент касания четко не вижу; заканчиваю поворот своей головы только тогда, когда она прикладывается головой со всего маху об асфальт. Мудак-водитель вначале едет дальше, как ни в чём не бывало, потом всё же нажимает на тормоз и ошалело высовывается наполовину из открытого окна. Коляску не зацепили, слава богу.
Успеваю подумать, что этот перекрёсток — какой-то неправильный. Возможно, тут или с видимостью на повороте что-то не то, или режим «красный — зелёный» не отрегулирован. Но не может же один и тот же сценарий повторяться регулярно…
Пока эти мысли мелькают у меня в голове, ноги уже сами несутся вперёд. Подхватываю заоравшего ребёнка из коляски и кладу на тёплый летний асфальт рядом с собой. Скан. Ребёнок в порядке. Ну, я и не сомневался, но надо же проверить. Подаю ей нормальную частоту, пытаясь успокоить. Никакого эффекта, максимум на одну пятую изменил. Ладно, успокаивать ребёнка будем потом, главное — жива и здорова. Просто напугана.
Женщина без сознания. Переломов нет. Смещений не вижу. Внутренние органы в порядке. Похоже на сотрясение или ушиб мозга. В моей проекции — как обычный нокаут в боксе. Но мне не нравится сигнал от головного мозга к спинному — обычно он мощнее и насыщеннее. Тьфу три раза…
Руки уже набрали номер С.В. Он сегодня в своей больнице, потому сразу отзывается:
— У меня обход, важно?
Сжато докладываю ситуацию и прошу вызвать скорую, так как не знаю, какая подстанция ближайшая. А звонить на общегородской номер — потеря нескольких минут, врачи мне это объясняли.
— Понял, скорую сейчас сделаю, — мгновенно ориентируется С.В., — никуда не уходи. Ребёнка берёшь в охапку, коляску — тоже. Садишься в скорую и едешь к нам, они прямо сюда вас всех привезут. Помоги врачу с санитаром погрузить вас всех в машину, особенно женщину — в бригаде могут только женщины приехать, не считая водителя. Полицию вызову сам. Всё, не отвлекайся! Если видишь, что можешь чем-то помочь — держись и помогай. Самое главное, как у неё дыхание и сердце?
— В проекции отклонений не вижу. Кажется. Не знаю, какая у неё норма… Пульс около 80 вот в эту минуту.
— Кровотечений нет?
— Только если что-то внутричерепное. Прочие места — чисто. И снаружи, и в проекции. Ну, только гематомы от удара. По черепу — сейчас не могу разобраться, у неё весь мозг фонит после удара об асфальт, частоты сбиты. Мне нужно «пристреляться» минут пять, чтоб понять, какая у неё собственная частота.
— Всё. Отбой. Жди.
Скорая прилетает буквально через 2 минуты, разворачиваясь через двойную разделительную линию, игнорируя правила движения и визжа тормозами, как гоночная машина. Похоже, С.В. в авторитете…
Как и предсказывалось, бригада скорой — сплошь женская. Мы с водителем быстро грузим по списку пострадавшую, орущего ребёнка, коляску, улетевшую на пять метров сумочку, и скорая, вновь взвизгнув тормозами, стартует, как болид.
В неотложке возле приёмного покоя нас встречает сам С.В. с какой-то группой поддержки (пара девушек в белых халатах, которыми в другой ситуации я бы заинтересовался).
— Саня, бери ребёнка в руки, Лена тебя отведёт, куда надо. Сиди с ребёнком и следи за ним. Лена подскажет, что делать.
Лена, одна из двух моделей, по ошибке надевших белые халаты в неотложке, провожает меня в какую-то комнату с мягким диваном и телевизором. Сюда же через минуту приносят коляску, сумочку и пакет с детскими причиндалами, бывший в коляске. Нахожу в пакете бутылку с чем-то белым и сую в рот ребёнку. Кстати, девочка. Присасывается к бутылке, не открывая глаз. При этом, пытается одновременно орать.
Поскольку теперь время есть, внимательно обследую её. Ей хоть бы хны, только испугалась. Пользуясь возможностью, шлю несколько импульсов один за другим, чтоб успокоить. Не сразу, но получается.
Через полчаса появляется С.В. и сразу хватается за сумочку.
— Чёрт. Ну что за дура. Ни телефона, ни документов, — бормочет С.В., вытряхивая содержимое сумки на диван. — Саня, вроде с ней всё в порядке, ну, сообразно ситуации. Но она почему-то до сих пор без сознания. Ты успел рассмотреть, что с мозгом в твоей проекции?
— Да как будто сильный нокаут. Очень сильный. Разрывов сосудов внутри черепа не увидел. Смотрел два раза.
— Ладно. Подождём… Слушай, такое дело. Этого ребёнка просто физически некуда деть. Можешь подставить плечо и взять себе буквально на несколько часов? Потом я всё организую и у тебя его заберут.
— Да могу, конечно.
— Лена тебя отвезёт и поможет немного.
Через 10 минут, собрав вещи, переодев с помощью модели-Лены памперс на ребёнке, покидаю больницу. Девочка проснулась, пыталась плакать, но Лена её как-то быстро успокоила, взяв на руки. Я толкаю коляску.
Лена, оказывается, на своей машине. Грузимся, я с ребёнком на заднем сидении. Хрен его знает, как надо везти ребёнка: специального детского фиксатора либо какого-то кресла нет, потому просто очень крепко держу в руках.
У меня дома Лена быстро обследует обе комнаты, берёт деньги и выходит в магазин. Через полчаса возвращается с большим пакетом памперсов, двумя коробками сухой молочной смеси и десятью банками с овощным и фруктовым пюре. Отдельно ставит большую бутылку воды и стеклянную банку яблочного сока.
У неё, кажется, какой-то эмпатический талант: при ней и ребёнок не нервничает, и у меня настроение в норме.
— Смотри, герой. Кормишь — вот так. — Лена ловко держит извивающегося ребёнка на одном колене, и технично отправляет в рот ложку пюре (всю сложность манипуляции я оцениваю позже, когда остаюсь один). — Когда покормишь, подержи обязательно вверх головой — чтоб воздух вэкнула. Если срыгнёт едой, будешь заново кормить. Корми аккуратно и не помногу — чтоб не подавилась!
На всякий случай записываю это всё на видео в телефоне.
— В одежду, пока лето, лучше не одевай: угваздается — просто сполоснёшь водой. А бодики стирать надо будет. Поишь каждый час либо как начинает плакать — вот так, — и вторая бутылочка, на этот раз с соком, разведённым водой, также испаряется. — Памперс меняй раз в 2 часа. При смене памперса, подмываешь. Пошли покажу как.
— Да ладно разберусь…
— Ну смотри, тебе жить… Про памперс много не рассказываю — это бесполезно, пока сам несколько штук не сменишь. Только застёгивай плотно, а то перекосится на бок. На сутки — двое тебе хватит этого пакета, там разберёмся.
— ЭЭЭ, какие сутки-двое?! — пытаюсь возмутиться. — У меня куча моих дел!
— Молчи, мелкий. И слушай. По правилам, мы должны обследовать ребёнка и, если всё ок, передать в педиатрию.
— Так с ней же всё в порядке! Её вообще не задело, как ехала в коляске — можно сказать, особо даже не проснулась!
— Да. Потому мы своё заключение уже написали. Но у нас у Сергея тёрки с детским отделением, для тебя без подробностей. В детское быстро сдать не получится. У нас, объективно, ухода обеспечено не будет. Прими как данность. Если же ребёнка сдать через полицию в органы опеки — это она не понятно сколько времени даже не поест нормально. Не говоря уж о том же уходе. А в этом возрасте для ребёнка весь этот инцидент опаснее, чем для матери: мать мы рано или поздно приведём в себя. А что с ребёнком может сделаться за несколько суток в наших государственных органах, я тебе даже говорить не буду. В общем, взялся помогать — помогай до конца.
