Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева (СИ) - Воронцов Александр Петрович (читать книги бесплатно .TXT) 📗
— А чего это ты, Серега, сам не можешь? Смотри, это ж глиста в скафандре, чихнешь — он и переломится. Мы тебе зачем? — Дюндель явно недоумевал. К тому же, лексика новенького его, по ходу, сильно озадачила.
— Ну, он же какой-то безбашенный, типа бессмертный, не уважает всю кодлу [28], вот я и решил, что надо нам ему облом устроить. На нас с прибором клал! — Дикий был, что называется, на взводе.
— Ну, во-первых, я, как ты говоришь, с прибором клал только на твоего дружка Тришку, который не умеет с людьми разговаривать, — Зверь улыбнулся своей змеиной улыбкой и Дюндель, судя по всему, сразу это отметил. — Во-вторых, если ты вписался за своего кореша, то я могу положить и на тебя. Если твой котелок не варит, и ты не кнокаешь, кто может качать права, а кто в пролете. В-третьих, ты же зассал пойти за школу и стыкнуться [29] один на один, ты кодлу свою привел, которую я знать не знаю. Так что прежде чем уважать кого или не уважать, надо познакомится, а вы тут невоспитанные до крайности, никаких понятий у вас нет, вы даже имена свои не назвали — о чем тут с вами базарить? — Максим снова улыбнулся.
Словесно Макс «сделал» своих оппонентов «на раз». И с интересом ждал, чем они ответят. Потому что, если бы эти мальчишки знали, что такое «понятия», то правота Максима была бесспорной. Его опыт и опыт этой мелкотни был настолько в разных весовых категориях, что не было смысла даже оставаться здесь, можно было разворачиваться и уходить. Потому что даже по дворовым понятиям он был прав — он честно предлагал Дикому разобраться один на один, и именно Дикий струсил и привел на разборку всю свою «подписку». То есть, не стал драться сам. Теперь, если Максиму попытаются вчинить какие-то «предъявы», то он имел право или вызывать один на один любого из кодлы, или обращаться к любому арбитру, вплоть до родителей и это уже было, как тогда говорили, «не западло».
Увы, во времена СССР молодежный, а также и школьный слэнг пестрел словами из уголовной лексики, но, слава Богу, матерной брани в нем было очень мало, да и чисто тюремно-воровской фени также незначительное количество. Все это появилось уже в 90-е, когда государство перестало заниматься подрастающим поколением, а кино и литература понесли в массы всякую дрянь из «романтики» воровского мира.
— Ты, гаврик, не духарись, мы видим, что ты не гога, но и качать права ты рановато начал — только пришел и сразу буром попер [30], — Дюндель несколько сбавил обороты.
— Так ты обзовешься или как? — Макс с интересом ждал развязки.
— Ну, я Юра Дюжник, тебе легче? Ты кто, откуда такой ком с бугра? — Дюндель с интересом смотрел на щуплого Макса.
— Та с Амура он, — пискнул Трифонов.
— Жопе слова не давали, — огрызнулся Макс.
— А, то-то я смотрю — борзый такой, теперь вкурил, — довольно прогудел Дюндель. — Так амурских мы видели, знаем, они тоже отхватывали на дискаче.
— Я так понимаю, ты, Юра, здесь верха держишь. Так вот, мне до лампочки, кто там у вас и где отхватывал, я конкретно послал на хутор бабочек ловить вот этого коротышку, если ему сцыкотно мне пойти вломить, то я не вдупляю [31] — чего вы все сюда приперлись? Я с вами дела не имел, а с этими двумя укурками сам разберусь. Или вы мне тут предъявить что хотите? Так вперед, предъявляйте, я отвечу. А нет — я пошел на хату, — Макс уже хотел заканчивать балаган, поэтому резко свернул диалог.
— Тебя никто не отпускал, — Дюндель как-то напрягся.
— А ты мне кто? Папа? Мама? Кочумай [32], а? Все, ребзя, отвалили, закончили хипеш, будут вопросы — в рабочем порядке, — Макс внутренне напрягся, так как нутром чуял, что прилетит подлянка.
Чутье его не подвело — подлянка прилетела оттуда, откуда и должна была прилететь — со стороны главного в этой компании. Дюндель, воровато оглянувшись на крыльцо школы, к которому стоял спиной, попытался схватить Макса за плечо, видимо, чтобы ударить его второй рукой в живот — незаметно, но ощутимо. Обычно в толпе такой удар со стороны незаметен, но уронить с его помощью можно практически любого.
Но Зверь был готов. Он решил не доводить дело до драки и не бить никого, по крайней мере, сильно, а просто провел болевой прием на локоть атаковавшего его Дюнделя. В китайском цин-на этот прием называется ши дзы яо тоу. То есть, Зверь просто оплел своей левой рукой правую руку противника с внешней стороны и вывел ее вверх, вывернув руку Дюнделя наружу. Тот завопил от боли и Максим сразу же основанием правой ладони коротко и резко пробил ему в солнечное сплетение, после чего сразу его отпустил, оттолкнув в сторону. Дюндель моментально задохнулся и сел на школьный асфальт, хватая воздух побелевшими губами.
«Сильно ударил, надо было полегче, рефлексы сработали», — успел подумать Макс.
Успел — потому что после вырубания главного в стае сразу настал черед остальных. Коротышка Трифонов отирался сзади, явно пытаясь подсесть Максу под ноги, чтобы Дюндель толкнул его и тот, перецепившись, упал назад. Старый прием, в школах такое часто применяют. Мог он также при случае схватить Макса сзади за руки, чтобы Дюжник смог ударить. Одним словом, Зверь сразу же устранил угрозу с тыла простым, но эффективным способом — даже не глядя, а зная точно, где противник, нанес назад почти незаметный, но очень болезненный удар локтем. И по громкому «и-и-ик», а также ощущению попадания понял, что угроза устранена.
Не теряя темпа, Макс левой рукой нанес сверху вниз и назад короткий удар ладонью с растопыренными и полусогнутыми пальцами — удар называется «тигриная лапа» — в пах стоявшего слева мальчишки из «подписки» Дикого, после чего тот согнулся от боли и упал на колени. И в завершение комбинации Максим подъемом правой ноги коротко пнул самого Дикого по ноге — точно в надкостницу. Тот свалился, как подкошенный и зашипел от боли. Последнего, пятого пацана Зверь трогать не стал, потому что уж этот удар был бы заметен не только остальным школьникам, которые спускались по лестнице и стояли на школьном дворе, но и учителям, которые стояли на крыльце главного входа.
— Тебя тоже отоварить или ты все понял? — процедил ему Максим.
— А я что? Я ничего. Я это… я с Дюнделем пришел, я не… это ваши дела, я — сторона…, - залепетал мальчуган.
Картина была довольно комичная — щуплый Максим стоял практически в центре школьного двора, а вокруг него валялись постанывавшие и ругающиеся мальчишки, каждый из которых превосходил его и в росте, и в комплекции. Особенно нелепо выглядел Юрка Дюжник, сидящий на заднице и державшийся за живот.
— Что здесь происходит? — к компании подошел лысоватый мужчина представительного вида в очень неплохом костюме. Вид у него был донельзя строгий.
«Василий Кириллович, директор», — подсказала Зверю его детская память.
— Да ничего особенного, — улыбнулся Максим. — Ребята вот показывают, как футболисты симулируют на поле травму. Вы ведь любите футбол?
— Футбол? Ну… да, конечно, но… — директор даже на мгновение растерялся.
— Ну, вот и мы любим, правда, ребята? — Макс был сама доброжелательность. — Вот Юра Дюжник даже предлагал мне играть в его команде, но я как-то в футбол несильно, я больше баскетбол уважаю.
— Дюжник? А, и ты здесь, Юрий. Ты что — футболом решил заняться? — директор насмешливо спросил у Дюнделя. И, уже обращаясь к Максиму, продолжил. — Команду Юрия я хорошо знаю, кстати, вижу некоторых…ммм… «игроков», вот только не знал, что эта команда футбольная.
— Та мы и в футбик любим погонять, вот и опытом обменивались… — прохрипел, потирая ушибленную ногу Дикий.
— Скотников, ты смотри, опыт свой, который получил, дома зеленкой помажь, а то саднить будет, — оказывается, у директора с чувством юмора было все в порядке. — А вот ты, мальчик, — обратился он к Зверю, — откуда здесь взялся? Я тебя не знаю.
