Волчья сыть - Шхиян Сергей (книги бесплатно без TXT) 📗
По мере продвижения по лавкам мы обрастали покупками, а мой лексикон – новыми словами. Так я узнал, что «юфт» – мягкая хромовая кожа. Из него были точены сапоги с короткими голенищами, которые я с трудом себе подобрал.
Настю мы обули в красные сафьяновые сапожки на каблуке. Однако, если названия сортов кожи я хотя бы слышал, то какие бывают (или правильнее, бывали) виды материи – узнал впервые.
Вряд ли найдется много людей, слышавших о казнете, драдедане, монке или китайке. Аля, в отличие от меня, несмотря на свою дремучесть, вполне сносно ориентировалась в отечественных текстильных изделиях.
В конце концов пытка хождения по магазинам подошла к концу. Вся наша компания оказалась с обновками. Для меня приобрели на сюртук и панталоны тонкой английской шерстяной ткани синего цвета, на рубашки белого голландского полотна и треугольную шляпу. Ивану купили сапоги и мурмолку.
Кроме того, я высмотрел в одной из лавок подержанный набор медицинских инструментов, невесть как туда попавший.
Набор, судя по реакции хозяина на нежданного покупателя, пылился у него без спроса много лет. Цены на него он не знал и, заломив вначале пятьдесят рублей, отдал с радостью за рубль серебром.
Возвращались мы полные впечатлений. Порядок следования был такой же, как и при пути сюда, только теперь за нами еще следовали мальчишки разносчики с покупками, и шествие получилось совсем торжественное.
Чувствовалось, что моих спутников распирала гордость перед встречным людом. К тому же женщины были в полном восторге от «богатых» подарков. Кроме бижутерии, им еще обломились полушалки, медовые пряники и немецкие «конфекты». Портному я подарил две курительные пенковые трубки и фунт турецкого табака, а жениху Семену – красную рубаху.
Остаток вечера все рассматривали подарки и обновки, а я разбирался с медицинским инструментом. В наследство от неведомого лекаря мне досталась костяной фонендоскоп – в просторечии слуховая трубка – и набор хирургических инструментов, в который входил ланцет, скальпель, щипцы, пила для ампутации, пинцеты и несколько металлических крючков непонятного назначения.
Я предположил, что они служат для извлечения ненароком проглоченных предметов из гортани, но до конца в этом не был уверен. Кроме того, набор инструментов венчала оригинальная клизма в виде воронки.
Хирургические инструменты были сделаны из обычной стали и порядком заржавели, так что мы с Иваном остаток вечера чистили их песком и толченым кирпичом. Зато теперь я был готов к любым подвигам на стезе народного здравоохранения.
От генеральского гонорара после всех покупок осталось всего пятьдесят рублей с копейками. Расходов мне предстояло еще много, и я поневоле задумался о заработке. Главная надежда была на медицинскую практику. Другие возможности вроде разбоя или рэкета я пока не рассматривал.
Спать мы улеглись довольные и счастливые. Аля была так переполнена впечатлениями, что на меня эмоций у нее не осталось. Поэтому мои тайные планы на предстоящую ночь оказались нереализованными. Меня лишь нежно поцеловали в щеку и что-то невнятно пробормотали, после чего бог Морфей унес мою любимую в свою загадочную страну.
Нет худа без добра, впервые за несколько последних ночей я сумел нормально поспать. Ибо, как давно известно: «В вечном споре бог Морфей с богиней Афродитой».
Проснулись мы рано от начавшегося топота хозяев и их домочадцев по общему коридору. Утро было ослепительно яркое и праздничное.
Спали мы с Алей на узких полатях, поэтому невольно всю ночь трогали друг друга, что в молодости приводит к прогнозируемым последствиям. Впервые любовную инициативу проявила раньше меня проснувшаяся Аля. Я, естественно, с энтузиазмом поддержал народный почин.
После разрыва с Ладой у меня не было ни одного романа. Никаких смертельных мук я при этом не испытывал. И всегда считал, что у меня очень средненький темперамент, и теперешний взрыв африканской страсти меня даже смущал.
По науке, такой половой прессинг Але, только начинающей половую жизнь, должен быть не только неприятен, но и подавить ее сексуальность.
Девушкам больше нравятся долгие ухаживания, романтическое поклонение, объяснения в любви, прогулки при луне, а не постоянные «сексуальные домогательства». Однако когда инициатива исходила от нее, то оскорбить любимую женщину холодностью я, естественно, не мог.
Я где-то читал, что до того, как в Европу был завезен из Америки сифилис, и эта страшная болезнь начала косить ее население, отношения между мужчинами и женщинами были очень простыми.
Потрясающее воображение школьников, изучающих историю средних веков, правило первой ночи, когда сюзерен имел привилегию провести первую брачную ночь с женой своего вассала, вряд ли в те времена было большой трагедией для супруга.
При упрощенных отношениях, когда половая связь не освящена ореолом таинства, к таким вещам относятся спокойно. При нищете большинства населения и отсутствии других развлечений секс был одной из немногих, если не единственной, радостью.
Судя по свидетельствам очевидцев, которые я читал (как и любые свидетели, они могут и врать и преувеличивать), в доколумбовые времена наши далекие предки оттягивались, как только могли. Сифилис, как нынче СПИД, вынудил ввести большие ограничения, что нашло свое отражение в борьбе церкви за моногамную семью, против блуда.
Восемнадцатый век, «век просвещения», решил, что человечество достигло совершенства, познало все тайны природы и даже научилось лечить болезни. При том, что эпидемия венерических заболеваний пошла на спад, свободные половые отношения опять достигли большого размаха.
В нашем отечестве почти все монархи, оставившие после себя память, начиная с Петра Алексеевича, отличались повышенным распутством и тем подавали пример подданным. Думаю, что развратные нравы помещиков не могли не перейти из дворянских гостиных в лакейские, приняв, как водится, карикатурно, гипертрофированно гротескную форму.
Але, скорее всего, удалось сохранить до встречи со мной девственную невинность только потому, что она внешне не соответствовала сельским стандартам красоты. Думаю, что никакой романтики в отношениях между полами при жизни в одной тесной избе нескольких поколений быть просто не могло. Между взрослыми все делалось, скорее всего, на глазах у всей семьи и, должно быть, воспринималось с интересом, но без особого ажиотажа.
