Вингер. Начало (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич (чтение книг .txt) 📗
Поставил "стеночку" из тренировочных манекенов и начал исполнять штрафные удары. Постепенно менял положение и расстояние до ворот. Потом начал делать ускорения по флангам и навешивал мяч на одиночных манекенов, которых установил в штрафной площадке. Одного поставил на одиннадцатиметровую отметку, а других по углам вратарской штрафной. При каждом навесе старался отдавать передачу разным манекенам. Затем стал подавать с угловых, стараясь закрутить мяч на дальнюю "девятку" на недостающей для вратаря высоте. Не знаю почему, но мне нравилось это упражнение. Всегда мечтал забить эффектный гол прямым попаданием с углового удара. Такой гол в народе недаром прозвали – "сухой лист". После окончания упражнений убрал манекенов на место и пошёл в раздевалку. Проходя по бровке поля, возле центральной линии, я увидел сидящим на небольшой трибуне Андрея Кобелева. Видимо, он наблюдал за мной. Пускай смотрит, мне не жалко. Я поднял руку в знак приветствия. В ответ он просто кивнул. В раздевалке уже никого не было. Приняв душ и переодевшись пошёл домой. Нужно немного отдохнуть, а то вечером предстоят занятия по вокалу.
– Всем привет. А что такие грустные сидим, – спросил я, войдя в зал.
– Ой Сашенька. Ходила я с утра в одну фирму, которая занимается переводом документов и их легализацией. А там такие цены, что глаза на лоб полезли. Представляешь, каждый документ стоит от тридцати до пятидесяти долларов. Говорят, испанский перевод дороже, так как переводчиков мало. Вот был бы английский, а так. А если зачётку мою переводить со всеми экзаменами, это же скольких денег всё это будет стоить? – возмущалась мать.
– Так. Антонио написал, что нам нужно легализовать двадцать разных документов: свидетельства о рождении мамы, папы, моё и Димки, свидетельство о браке родителей, документы на квартиру и дом в деревне, мамин диплом с МГУ и ведомость о пройденных предметах, мою выписку из школы, выписки из медицинских книжек, и что-то ещё, нужно посмотреть. Это больше тысячи баксов, – присоединилась к разговору сестра, – А ведь ещё в посольстве нужно за визы платить и билеты на самолёт покупать. Хотя я посмотрела, можно и автобусом поехать, будет дешевле.
– Оля, куда ты с четырёхлетним малышом в автобусе поедешь? Тут взрослому трудно, а ребёнку? – возмутилась мама.
– Ну, я могу на автобусе ехать, а вы все самолётом.
– Так, стоп. Никто никаким автобусом не едет. Деньги у меня есть. Мне клуб выдал двадцать тысяч евро подъёмными. Из зарплаты, конечно вычтут. Но это не важно. Тут вопрос в другом. Сможет ли эта нотариальная контора всё быстро оформить. Я серьёзно ограничен по времени и хочу вернуться в Испанию с вами. Мне так будет спокойнее. Поэтому если нужно будет заплатить за срочность, то денег не жалеем. Всем всё понятно, – командирским голосом сказал я.
– Сашка, не переживай. Беру всё под свой контроль, – ответила Ольга, – Только маме нужно в МГУ ведомость по предметам взять. Сейчас вступительная компания, они и в субботу работают.
– А что по квартире и дому в деревне? Сколько там выплачивать ещё нужно? – поинтересовался я.
– Восемьдесят семь тысяч долларов, – с похоронным голосом ответила мама.
– Можно квартирантов взять. Мы же всё равно в Испании будем жить, – предложила сестра.
– Эти квартиранты тебе так всё испоганят, – махнула рукой мама.
– Так мама собирайся сейчас в МГУ, проси их поднять архив на свою ведомость. Положишь в карман сто долларов, может и сегодня сделают.
Я поставил чайник и услышав, как хлопнула входная дверь, достал из холодильника фаршированные блинчики.
– Димку спать положила. Он обычно в садике сейчас, но там вспышка ветрянки. Ты же специально маму отправил, чтобы поговорить? Я блины не буду, они калорийные, – вошла на кухню сестра.
– Ну не будешь так не будешь. Я вот, что хотел сказать. За год мой заработок будет сто двадцать тысяч евро. Пятнадцать процентов заберёт агент.
– Пятнадцать процентов? Ты с ума сошёл? Это же такие деньги! Подожди, где мой калькулятор? Господи! Это же восемнадцать тысяч евро! Сашка, он тебя обобрал! Мама в ужасе будет, – сестра в возмущении аж по кухне забегала.
– Оля, я бы без него возможно бы вообще ничего не подписал. Плюс, он песнями занимается. Может песни ещё выстрелят? А так давай подсчитаем. Где там твой калькулятор? Итак, из ста двадцати тысяч вычитаем восемнадцать тысяч и вычитаем двадцать тысяч подъёмных. Сколько там получается?
– Восемьдесят две тысяч евро.
– Ну вот, с этой суммы и ещё налог придётся выплатить. В месяц останется совсем ничего. Хорошо, что квартплату за квартиру три года платить не нужно. Телефон мне там дадут, лаптоп, такси с дома и обратно будут оплачивать. Но вот даже с квартирантами московскую квартиру и дом в деревне мы просто не потянем.
– А если испанскую квартиру продать и купить поменьше? Да и я на работу пойду!
– Если бы, да кабы, да во рту росли грибы… Квартиру там можно продать только через три года. Московская квартира и дом в деревне записаны на папу. Без него их тоже не продашь. А если его не найдут? Знаешь, я не верю, что он выжил. Там такое течение, что там "Титаник" не найдёшь. Не то что маленькую лодку. А уж человек. А насчёт работы, сколько ты там заработаешь? Тебе же учиться надо.
– Да… квартира за полмиллиона баксов, контракт с футбольным клубом за границей, а мы нищие. И квартиру московскую с дачей банк отберёт. Дурдом. Прямо, как Высоцкий вчера по радио пел – "Где деньги, Зин?"
– Да не кипятись ты. Я написал несколько песен и хочу их продать.
– Саша, кому твои песни нужны? Кто их будет петь. Здесь не Испания. Ох… А я уже губу раскатала. А тут обратно пустой холодильник, что здесь, что в Испании. Там вроде Димка хнычет, пойду гляну.
Понятно, что сестра плакать пошла. Не хотел я, чтобы всё так закончилось. А что делать? Песни нужно однозначно продавать. Но вот кому и за сколько? Кто у нас тут богатенький Буратино? Киркоров. Нет, не хочу с ним связываться. И тут я вспомнил о Тимати. Как-то в прошлой жизни читал про него одну статью, где говорилось, что у него родители состоятельные. Деньги у него точно есть.
Взял со стола лаптоп и начал гуглить. Юнусов Тимур Ильдарович, уроженец Москвы, родился пятнадцатого августа 1983 года. Скоро исполнится двадцать два года. Мама еврейка, папа татарин. Ого! И отец и дед МГИМО закончили, а сам Тимур учился в штатах, свободно владеет английским языком. Есть младший брат. Надо с ним встретиться и предложить ему песни на продажу. Штук десять. Пускай он их себе забирает и авторство оформляет. А если за каждую песню по десять тысяч долларов взять. Итого, получается сто тысяч "зелени". Неплохо. Только песни нужно ему подобрать приличные. Такие, чтобы он в них сразу влюбился и купил. Только где мне его найти. Никаких молодёжных тусовок и клубов где они могут собираться не знаю. Знакомых из шоу-бизнеса тоже нет. Вот я башка тупая. Мне же скоро идти к отцу на занятия. А он точно кого-нибудь знает из местного музыкального бомонда. Вот у него и поинтересуюсь к кому обратиться. А насчёт песен надо память шерстить. Это дерьма хватает, а вот хорошие песни можно по пальцам пересчитать. Лёг на кровать и стал вспоминать.
В музыкальное училище шёл быстрым шагом. Хотелось побыстрее увидеть отца и поговорить о Тимати до начала занятий. С Борисоглебского переулка свернул на улицу Поварскую и увидел за чугунным решётчатым забором высокое четырёхэтажное здание старой архитектуры с колоннами. Из открытых окон доносилась музыка и пение. Быстро что-то я долетел до Гнесинки. Посмотрел на часы. Занятия начнутся через двадцать минут. Как раз хватит времени поболтать с отцом. Приоткрыв дверь в кабинет, услышал красивое женское пение – "Шёл казак на побывку домой, шёл он лесом, дорогой прямой". За пианино сидел мой отец, а рядом стояла высокая рыжеволосая девушка со смешными очками в большой оправе. Увидев, что меня заметили, я извинился и попытался закрыть дверь, но отец рукой показал знак заходить. Они действительно быстро закончили и отец повернулся ко мне.
