Мы ничего им не должны! (СИ) - Иванов Петр Иванович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
– Сударыня, успокойтесь! Все закончилось, подрались мужчины – эка невидаль, бывает! – и дальше Александр попытался утешить женщину в том же духе, поняла его барыня или нет, но не переставая всхлипывать в сопровождении горничной удалилась во внутренние помещения постоялого двора при почтовой станции.
Осталась младшая, девица лет 17-ти, из-за нее собственно сыр-бор, плавно перетекший в рукопашную схватку, и разгорелся. Александр Самойлович решил с этой молодой особой познакомится и поговорить, никаких других намерений у него и в мыслях не было. Для офицера, награжденного за боевые заслуги орденами и недавно произведенного государем в капитаны, поведение вполне естественное. Но вот с точки зрения отца девушки все выглядело совсем иначе, к его ненаглядной дочурке нагло лезет какой-то сомнительный сопляк – молоко на губах не обсохло, не пойми кто и откуда – ни чина, ни звания – по виду сущий недоросль. Поэтому Фигнера сперва вежливо, но настойчиво "отшили", а когда он не понял, то попытались и физически оттеснить от "своих женщин". В результате все закончилось банальной дракой, где шансов у господина советника против хорошо подготовленного бойца не было никаких, Александр Самойлович с ранних лет изучал русский бокс, а затем еще и входивший тогда в моду сават, достигнув на этом поприще определенных успехов. Плюс деятель был, как говаривал дед нашего современника "шебутной", вроде остзейский немец по происхождению, но в характере то и дело проскальзывали семитские или цыганские черты, совершенно несвойственные рассудительным и осторожным германцам. Сашка к счастью, успел на станцию вовремя, иначе бы чиновник одним сломанным ребром и моральным ущербом не отделался: "Удар, удар, еще удар и вот – Борис Гудкеев, Краснодар, проводит апперкот!" А нет, последний еще не изобрели, но зажатому в углу чиновнику от этого не легче…
С девушкой правда получилось не так красиво и просто, как было задумано. Не успел он и рот открыть, как – хлоп – Александру сразу отвесили звонкую пощечину изящной, но надо сказать, сильной ручкой.
– Каков архаровец! Каков наглец – так к благородным дамам лезть! – кипятилось "прелестное создание", размахивая сложенным веером почти как фехтовальщик шпагой, того и гляди зарубит-заколет.
– Постойте любезная! Я то здесь при чем? Били бы его тогда! – и Александр потирая пострадавшую щеку, указал в сторону номера где несколько минут назад скрылся его напарник. Подействовало должным образом, девица утерла слезы кружевным платочком и даже улыбнулась, продемонстрировав жемчуг мелких прелестных зубов.
– А я его испугалась, экий страшный разбойник! Убьет еще. – призналась она Александру, совсем по детски, и продолжила в примирительном тоне, – Тебя как звать? Меня величай мадемуазель Натали, родители так окрестили.
– Нам купцам с суконным рылом эдак не по-русски не выговорить, Наташа не гневайтесь уж если так получилось! – Александр объяснил, что и как, они все равно через полчаса уедут, а когда вернутся обратно в Россию, через год или два – неизвестно, не факт что вообще такое случится. За это время он обязательно отговорит спутника от его намерений, или тот сам о них забудет. Поспешил он так же успокоить "мамзель", сообщив, что против хорошеньких девиц Фигнер ничего не имеет, он их даже очень любит, если судить по оргии в Буяновке конечно. Посторонних свидетелей конфликта не было и нет, присутствовали только "свои", родственники и слуги, станционные служители на шум драки собраться не успели, все разгорелось очень быстро в считанные минуты. Получалось, что происшедшее можно смело предать забвению, рассудительная, не по годам девушка с ним согласилась и пообещала успокоить родителей. Одарила его Наташа на прощание обворожительной улыбкой и расстались, как уже стало правилом в новом для Сашки мире – навсегда.
Александр после Валдая сильно пожалел, что не поехали тогда вчетвером, надо было обязательно взять еще Денисова и Григория – хоть бы до границы сопроводили. Если в поездке из Польши до Санкт-Петербурга они с Гришей нередко защищали штабс-капитана от всяческих хамоватых дворянчиков, жаждущих продемонстрировать каждому встречному и поперечному свой исключительный "ндрав", то теперь надо спасать обывателей от хулиганских выходок Самойловича. Фигнер изо всех сил изображал д`Артаньяна, и справится с ним аналогу рассудительного Атоса – Сашке было невероятно трудно, мушкетерам у Дюма легче – их все же трое приходилось на одного буйного главного героя. Одно спасало – длительных остановок не делали, редко когда полчаса, час – но для очередного "веселого приключения" часто хватало и такого незначительного времени. Можно сказать, что дорога по России была отмечена как верстовыми столбами, битыми физиономиями различных чиновников от станционного смотрителя, до статского советника, чаще всего под раздачу у "бешеного капитана" попадали именно они, но пару раз подрался Самойлович и с офицерами. Сашка так и не понял тогда, напарника в самом деле нещадно и жестоко "колбасило" после воздействия машины времени, или такое поведение – часть хорошо продуманного плана?
Очередная почтовая станция, задержка по техническим причинам, можно пройтись и размять затекшие от длительного сидения ноги. Одно неприятно – нельзя далеко отходить от экипажа, проклятый железный сундук с деньгами манит всяческих проходимцев как магнит. Шкатулка сделана добротно и на совесть, два английских замка с секретом – не каждый вор откроет, работа для опытного "медвежатника". Только они за Валдаем, на почтовом стане в Зимногорье было отошли по делам и по нужде, как любители чужого добра тут как тут, долго себя ждать не заставили. Вернувшись Александр увидел, что из дверного проема их кибитки торчат чьи-то ноги в опорках. Сунулся туда, а там какой-то мелкий плюгавый мужичок разлегся на полу и вовсю ковыряет грубой отмычкой в замке шкатулки, силясь открыть. Преступник так увлекся процессом взлома, что и не заметил появления унтер-офицера и его спутника. Воришку вытащили из повозки за шиворот, и то души наделили тумаками "для науки", тот винится, скулит пробивая на жалость: "Не казните ваша милость, бес попутал!". Фигнер поволок пойманного на станцию, передал тамошним ямщикам в руки: "Ваш?" Те только плечами пожали, это пришлый мазурик, по роже видно – они такими вещами не занимаются, бывает у пьяного седока деньгу лишнюю "стрельнут" но и только. В полицию вора порешили не сдавать – "По судам ищо затаскають с имя!", мужики жестоко выпороли его ременными вожжами и отпустили с миром на все четыре стороны: "Впредь не попадайся, коли воруешь!"
– Почто девки к нам не идут? Было бы хоть с кем языками почесать? – опечалился спутник Сашки, и тут как в сказке, пожелал и вот они появились.
– Ты чья такая красивая будешь, мамкина, тятькина? – расспрашивает капитан появившуюся неведомо откуда малютку, крошке от роду вряд ли больше пяти лет. – Как звать тебя?
– Дашка, тутошня я, – шмыгает носом прелесть сопливая, застенчиво вытирая испачканные ручонки о длинный подол ветхого, не по росту, одеяния.
Светлые прядки белокурых волос, хрустальные на просвет от вечернего солнца, светятся вокруг ее кукольного детского личика. Маленьких детей крестьяне одеждой не балуют, особенно в летнее время, старая рубашка с чужого плеча старшей сестренки или братишки, вся в заплатках, выцветший аленький платочек, сползший на шею – вот и весь гардероб. Игрушечный хвостик-косичка, да голубые доверчивые глазки на конопатом личике и все же она несказанно прекрасна – настоящий маленький ангелочек, как все дети в таком раннем возрасте. Машка у Дарьи, как вспомнил Александр тоже всю весну, лето и часть осени в одной рубашонке носилась по селу. У нее вся одежда из различных рубах-сорочек и состояла, вечером девочку мыли и обряжали на ночь в чистую, а утром опять в старую рубашку – на выход. Дарья все время сетовала, что можно хоть каждый день менять, все равно Машка успевает платье порвать и запачкать, словно горит на ней – какой с малого ребенка спрос.
