Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены - Хайнлайн Роберт Энсон (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

Секунду спустя я стучалась в дверь Дональда.

— Дорогие, можно мне войти?

19

КОШКИ И ДЕТИ

Было больше часу ночи, когда я ушла от детей, — столько времени пришлось убеждать их, что я не сержусь, что я на их стороне и беспокоюсь только, как бы с ними что-нибудь не случилось: ведь то, что они делают, крайне опасно во всех отношениях — о некоторых сторонах этой опасности они, разумеется, знают, но о других могут не знать или просто не думают.

Идя к ним, я не стала надевать халат. Пошла как есть, совершенно голая, — ведь одетая, воплощающая власть и закон родительница, застающая двух детей за преступным деянием, способна напугать их до опорожнения мочевого пузыря и кишок. Но человек, такой же голый и уязвимый, как и они, просто не может быть «фараоном». Отец учил меня: «Если хочешь знать, куда прыгнет лягушка, поставь себя на ее место».

Им, конечно, все равно не понравится, что их застукали, — но если я сейчас не поймаю их в постели, потом они будут отпираться. Есть такое старое правило касательно щенят: если не захватили щенка на месте провинности, потом уж бесполезно поднимать шум.

Итак, я постучалась и спросила, можно ли войти.

За дверью сдавленно ахнули, и настала мертвая тишина.

Я подождала еще, сосчитала до десяти и снова постучалась.

— Дональд! Присцилла! Можно я войду?

Они пошептались, и Дональд ответил сильным мужественным баритоном, дав под конец петуха.

— Входи, мать.

Я открыла дверь. Свет не горел, но светила луна, и мои глаза уже привыкли к темноте. Оба лежали в постели, прикрывшись простыней. Дональд, готовый защищать сестру от всего на свете, обнимал ее сильной рукой и одновременно делал вид, что ее тут нет, а он просто ждет трамвая. Сердце мое сжалось от любви к ним.

В комнате так и разило сексом — мужскими феромонами, женскими феромонами, свежим семенем, потом. В запахах секса я эксперт, за мной годы богатого опыта. Не знай я в чем дело, можно было подумать, что здесь предавались оргии человек шесть.

Должна добавить, что некую долю в букет ароматов вносила и я. Можно счесть извращенным возбуждение, которое я испытала, застав сына с дочерью за самым тяжким из сексуальных пригрешений, но это происходит помимо воли. Узнав знакомый скрип и поняв, в чем дело, к так и поплыла. Если бы мимо проходил Кинг Конг, я бы пала его жертвой. А Пол Ревир [143] ради меня слез бы с лошади.

Но я не обращала на это внимания — дети меня все равно бы не учуяли.

— Привет, мои милые. А для меня местечка в середке не найдется?

Помолчав, они отодвинулись друг от друга. Я быстро, пока они не одумались, откинула простыню, перелезла через Дональда, легла между ними, обняла за шею Присциллу и протянула руку к Дональду.

— Обопрись на подушку, милый, и повернись ко мне.

Он послушался и застыл в неловкой позе. Я молча прижала обоих к себе, глубоко дыша и стараясь замедлить биение сердца. Вскоре мне это удалось, и ребята как будто тоже немного отошли.

— Как хорошо лежать с вами вот так, — сказала я, покрепче прижала их к себе и отпустила.

— Мама, ты не злишься на нас? — робко спросила Присцилла.

— Ну что ты, конечно нет. Я беспокоюсь за вас, но не сержусь. Я люблю вас, милые — обоих люблю.

— Хорошо, что ты не злишься, — потом ее одолело любопытство. — А как ты нас засекла? Я была так осторожна. Послушала у твоей двери и убедилась, что ты спишь, а потом уж пробралась к Дональду.

— Может, я ничего и не заметила бы, не выпей я на ночь лимонаду. Мне захотелось в туалет, милая. А вот эта стенка выходит в мою ванную и пропускает все звуки. И я вас услышала, — я снова прижала дочку к себе. — Похоже, вам было хорошо.

Короткая пауза.

— Так и есть.

— Я тебе верю. Ничего нет лучше, чем полновесный оргазм, когда он тебе вправду нужен. А ты, кажется, в нем нуждалась. Я слышала, ты благодарила Дональда.

— Да. Он заслужил.

— Ты умница, что сказала ему спасибо. Нет ничего приятнее для мужчины, чем слова благодарности за любовь. Делай так всю жизнь — тогда и ты, и твой любимый будете счастливы. Запомни мои слова.

— Я запомню.

Дональд, похоже, не верил своим ушам.

— Мать, я правильно понимаю? Ты не против того, что мы делали?

— А что вы делали?

— Что-что — трахались! — с вызовом ответил он.

— Трахаются только собаки. Ты любил Присциллу, занимался с ней любовью. А если использовать медицинскую терминологию, вы совершили половой акт и достигли оргазма — но это все равно что описывать великолепный закат в частотах электромагнитного спектра. Ты любил Присциллу, дорогой, и ее есть за что любить. Она была прелестной крошкой, а взрослой стала еще прелестнее.

Теперь пора было дергать зуб, и я продолжала:

— Хорошо любить друг друга. Но я все же очень беспокоюсь за вас. Вы, должно быть, знаете, что общество, в котором мы живем, резко осуждает то, чем вы занимаетесь, против вас существуют суровые, даже жестокие законы, и вы будете строго наказаны, если попадетесь, Тебя, Присцилла разлучат с Дональдом и со мной и поместят в колонию для девочек-подростков, где тебе будет очень плохо. Тебя, Дональд, если повезет, будут судить как несовершеннолетнего и поместят, как и Присциллу, в исправительную школу до двадцати одного года — а потом возьмут под надзор, как сексуально опасного субъекта. А могут судить и как взрослого — за изнасилование и инцест и приговорить к двадцати годам каторжных работ… а потом ты до конца жизни будешь под надзором. Знаете ли вы об этом, дорогие мои?

Присцилла молча плакала. Дональд буркнул:

— Да знаем, знаем.

— Что же ты скажешь мне на это?

— Но мы же любим друг друга, мать. Присс любит меня, а я ее.

— Знаю — и уважаю вашу любовь. Но ты не ответил мне — ты ушел от ответа. Как решить вашу проблему?

Он испустил глубокий вздох.

— Наверное, надо это прекратить.

Я потрепала его за ребра.

— Ты рыцарь, Дональд, и я горжусь тобой! Но спрошу тебя напрямик. Клялся ты себе, что больше не будешь мастурбировать? Принимал решение навсегда отказаться от этой привычки?

— Да, было.

— И как долго ты выдерживал?

— Дня полтора, — простодушно ответил он.

— А долго ли ты выдержишь с Присциллой, если вам представляется удобный случай, вы в полной безопасности, и она прижимается к тебе и уговаривает не быть слюнтяем, и от нее так хорошо пахнет, а обнимать ее еще лучше?

— Я так не делаю, мама!

— Черта с два, Девочка Наоборот, — вздохнул Дональд. — Как раз это ты и сделала только что. Ты попала в точку, мама Ну и что ты со мной будешь делать? Забьешь в бочку или отправишь в Кемпер?

— Кемпер недостаточно далеко. Лучше уж в Цитадель. Дети, это не ответ. Я сказала правду, что не сержусь на вас. Давайте-ка составим заговор, чтобы уберечь вас от беды. Во-первых, какими контрацептивами вы пользуетесь?

Вопрос я адресовала обоим. Наступило продолжительное молчание — каждый, видимо, ждал, что ответит другой.

— У нас были резинки, — сказал наконец Дональд. — Но они кончились, а денег у меня нет.

(О Господи!)

— Вот тебе и повод взять меня в союзники. В доме есть любые презервативы — можешь брать, что захочешь. Присцилла, когда у тебя была последняя менструация? Когда она началась?

— Четырнадцатого, в понедельник, так что…

— Нет, Присс. Четырнадцатого мы ездили в форт Уорд — помнишь, еще проезжали французское консульство…

— Торговую миссию.

— Ну, в общем, что-то французское, и там были вывешены флаги в честь Дня Бастилии. У тебя в тот день точно ничего не было, потому что — ну, сама помнишь. Так что у тебя, наверное, началось в следующий понедельник, если это был понедельник.

— Присцилла, а ты ведешь календарь? — спросила я.

— Ну а как же, конечно веду.

— Ты не сходишь за ним? Мы включим свет.

— Да он в Далласе остался.