С черного хода (СИ) - Башибузук Александр (бесплатная регистрация книга .txt) 📗

– Ты что рехнулась? Какая Вальхалла? Мне на фронт к своим надо…

– Давно уже рехнулась. С тех самых пор как нашла в тибетской пещере… – Катарина осеклась, секунду промолчала и торопливо закончила фразу. – Хватит разговоров. Лезь в капсулу и садись в кресло. Времени нет…

– Хорошо… Ты мне вот что скажи… Может больше и не доведется нам поговорить… Ты разведчица? Случайно не на Москву работаешь?

Шведка весело рассмеялась и ответила:

– Да нет… не разведчица и не шпионка. Я переворот в Германии хотела устроить… то есть, мы хотели. Но видишь, сорвалось. Все, хватит вопросов. Лезь в капсулу.

– А-а… Ну ладно. Если что, то я тоже не Жилин…

– Я догадывалась, хотя ты врал убедительно… лезь давай.

Внутри в капсуле ничего особо странного не было. Тесноватое помещение с двумя решетчатыми креслами намертво вмонтированными в пол и большой ящик у задней стены. Все поверхности покрыты тонким слоем резины. Чтобы током не долбануло?

Катарина пристегнула меня ремнями и защелкнула шлем на скафандре. Потом закрыла входной люк, уселась в кресло и пристегнулась. Секунду помедлила и стукнула ладонью по большой красной кнопке вмонтированной в подлокотник ее кресла.

Примерно с минуту ничего не происходило, затем послышалось легкое гудение и противная вибрация…

– Мама!..

Гудение сменилось диким ревом и…

Яркая, ослепительная вспышка, горячая волна, ощущение необычайной легкости и непонятной прозрачности своего тела. Потом все померкло…

Глава 8

– Твою же мать!.. – я на долю секунды пришел в себя, инстинктивно заорал, открыл глаза и не увидев ничего кроме радужных, переливающихся кругов, улетел опять в темноту, от жестокого удара сотрясшего капсулу. В последние мгновения ускользающего сознания, почувствовав сильный скрежет…

Сознание вернулось, так же внезапно как и пропало. С диким удивлением, я обнаружил себя висящим в привязных ремнях лицом вниз. Сквозь трещину в стенке капсулы просачивался свет, позволяющий разглядеть шведку, скорчившуюся в той же позе что и я. Другого освещения не было, хотя при старте горела тусклая красная лампочка.

Память не пропала. Я отчетливо помнил все…

– Ага… значит все-таки сбежали… – пробормотал я и постарался пошевелится. – М-да… Сойдет… спасибо, что живой остался.

Как ни странно, ничего особенно сильно не болело. Отстегнул шлем, вздохнул полной грудью и сразу зашипел. Ребра прострелило болью. Ну вот… а я уже порадовался.

– М-мать… Какого хрена капсулу так перекосило? Врезались во что?

Шведка тоже пришла в себя и увидев меня без шлема возмущенно заорала. Но понял я, что она злится, лишь по выражению лица девушки. Шлем глушил звуки почти полностью…

– Зачем ты его снял?… Инструкцию хрононавта что ли не читал?.. А ну надень…

– Угомонись… Какую инструкцию? Какого хрено… навта?..

– А-а-а… – Катарина смущенно стукнула себя рукой по шлему. – Вылетело из головы.

– Да сними ты его! – заорал я в свою очередь. – Ничего не слышно.

– Ну, да… – девушка сняла шлем и осторожно вдохнула. – Вроде нормально… И куда нас занесло?

– А я почем знаю? Хотел у тебя спросить… Смотри, капсула под наклоном. Нас входным люком уперло во что-то. Тут аварийного выхода не предусмотрено?

– Нет… – Катарина зачем-то покрутила головой. – Но можно сделать вот так…

– Стой! – заорал я в нехорошем предчувствии.

Но шведка уже открыла крышку пульта торчавшего из стены, рядом с ней и дернула за какую-то чеку…

– Млять…

Я уже устал материться, но по другому выразить свои эмоции не получается…

Оглушительно грохнуло, вспышка, капсула подпрыгнула и со скрежетом приняла сравнительно нормальное положение, только с легким креном уже в обратную сторону. Но не критическим.

– Что это было? – заорал я и закрыл глаза руками.

На месте входного люка образовалась отверстие в которое хлынул поток ярчайшего света. Глаза привыкшие к полумраку отреагировали соответственно. Пришлось зажмурится.

– Пиропатроны… – заявил смущенный голосок Катарины. – Люк отстрелился.

Я проморгался и увидел через дыру, покачиваемую легким ветерком ветку. Обычную ветку, с красивенькими фигурными листиками. И веяло влажным воздухом, разбавленным незнакомыми пряными ароматами.

– Земля… – разочарованно протянула шведка.

– А ты куда хотела попасть?

– Ну…

– Без всяких «ну». Нахрена нам какие-то Вальхаллы…и эта… как ее? Шаболда?..

– Шамбала… Неуч.

– И Шамбалы тоже. Надо быстро сориентироваться и двигать к своим… – я отстегнул привязные ремни и неожиданно шлепнулся на пол. – Что за хрень?..

– Вестибулярный аппарат расстроился, – прокомментировала шведка. – Подожди немного, все должно прийти в норму.

Девушка как раз вставать не спешила, осторожно разминая руки и ноги.

– А позволь тебя спросить к каким, «своим» ты собрался? – вдруг неожиданно спросила она

– К своим… – я все-таки умудрился встать и ждал пока пройдет головокружение. – К русским… советским…

– Они мне не свои, – буркнула шведка настороженно смотря на меня.

– Но мне-то свои. А ты… ты можешь считать себя военнопленной. И я тебе гарантирую действительно гуманное обращение и щадящий режим содержания. Но ты будешь обязана предоставлять свое тело по первому требованию…

– Руки! Руки вверх!

– Ты что?.. – я обернулся и увидел направленный на меня ствол пистолета.

– Ну что коммунист, взял меня в плен? – ехидно прошипела шведка. – Ты смотри… Все вы варвары такие подлые. Я тебе жизнь спасла, а ты меня в плен. Не видать тебе моего девичьего тела похотливый самец. Застрелю!

– Да я же пошутил! Согласен, не очень удачно…

– Поздно каяться.

– Не дури. Давай сначала разберемся куда мы попали. А потом топай куда хочешь…

От входа донеслось шипение пополам с клокотанием. Мы синхронно повернули головы и уставились на…

– Черт…

– Твою мать…

В отверстии торчала голова. Птичья голова… Или не птичья, потому что не на одну птицу обитающую на Земле, она не была похожа. Не претендую на роль эксперта по птичьему вопросу, но в зоопарк ходил. Даже страуса видел. Почему птица? У головы был клюв. Не просто клюв, а Клюв. Вот так. С большой буквы. Мощный, длинный, примерно с полметра длиной и расширяющийся на конце, переходя в некоторое подобие утиного, только распертого в ширину. Из-за клюва, по бокам головы, торчали большущие, красные глаза наполовину прикрытые морщинистыми веками… Ну и целая копна пушистых, бурых перьев на макушке, топорщащихся легким ветерком. Больше ничего я не рассмотрел, так как над срезом люка торчала только башка.

Птиц моргнул недоуменно глядя на нас и хрипло заорал, продемонстрировав несколько рядов мелких, иглообразных зубов в своем клювище.

Более мерзкого ора, я в жизни не слышал, но визг Катарины оказался громче. Шведка завизжав, еще и пальнула в птица из своей пукалки. Промазала, конечно. Голова мигом исчезла, до нас донесся удаляющийся топот ног. Такой впечатляющий топот…

– Фрау штурмбанфюрерин, мать твою ети, куда это ты нас зафигачила?

– Вот маму мою трогать не надо, – огрызнулась шведка, а потом немного неуверенно заявила. – Это страус… просто еще неизвестный науке… Значит мы…

– Можно я вооружусь, фрекен Катарина? – перебил я вежливо девушку и не дожидаясь ответа, принялся стягивать с себя здорово стесняющий движения резиновый костюм.

Добравшись до пистолета, почувствовал себя гораздо уверенней и осторожно выглянул в люк.

– Ну что там? – шведка нарисовалась рядом. – Ой… мама…

– Ага… мама.

Прямо перед капсулой, чернела воронка, именно туда мы так жестко воткнулись, а вокруг… вокруг, на сколько хватало взгляда, простирались наваленные как попало каменные глыбы, разного размера и формы, перемежающиеся густыми зарослями деревьев и кустарника. Над землей стояло легкое марево похожее на туман или болотные испарения.

– Это следы вулканической деятельности, – сообщила мне Катарина умным тоном и оборвав листочек с ветки принялась пристально его разглядывать.