Золотой империал - Ерпылев Андрей Юрьевич (читать бесплатно полные книги TXT) 📗

– Не будем делать резких необдуманных движений, подпоручик [7], или какой у вас там чин…– Улыбчивый гость шутливо покосился на милицейский погон с двумя серебряными звездочками, выглядывающий из-под скомканной форменной рубахи.

– Лейтенант, – совершенно автоматически поправил его Виталий, лихорадочно ища и не находя выход из создавшейся ситуации.

– О-о… Как на флоте [8]… А я, милостивый государь, в бытность мою в ваших летах, уже носил чин штаб-ротмистра [9] лейб-гвардии Конного, ея императорского величества полка…– Видя полное обалдение на лице милиционера, он рассыпал коротенький смешок и продолжил: – Да, я не представился… Князь Георгий Викентьевич Кавардовский, к вашим услугам! – Мужчина вежливо склонил голову, украшенную идеальным пробором. – А вас, простите, как звать-величать?

– Князь? – как ужаленный подскочил на постели Лукиченко, не обращая никакого внимания на то, что пистолет своим непроницаемо-черным зрачком тут же уставился ему точно между глаз.

– Как видите, Виталий Сергеевич, я вам вполне доверяю! – Князь широким жестом, предварительно вложив в кобуру и тщательно застегнув кнопку, толкнул пистолет к руке его хозяина. – У нас с вами, надеюсь, теперь общие интересы, и мы должны верить друг другу…

«Ага, поверь тебе…– Лукиченко, уже полностью одетый, словно кролик с удава не сводил глаз со слегка изогнутого длинного кинжала с тускло-серым, прямо каким-то дымчатым клинком, не отбрасывающим бликов, воткнутого в столешницу у левого локтя назвавшегося князем Кавардовским господина. – Не этим ли перышком ты банду Серепана-то перерезал? Как курят почикал и глазом, поди, не моргнул…»

Конечно, словам Князя о его службе в лейб-гвардии, о княжеском титуле и прочей ерунде лейтенант не поверил. Не поймешь – то ли чистое вранье, то ли бред сумасшедшего, – но это явно тот самый Князь, без всякого сомнения, безжалостный преступник, менявший царское золото на среднеазиатский опиум-сырец, чем-то запугавший до полусмерти «отмороженного» Клеща, а потом и вообще свернувший ему головенку, походя лишив жизни троих отпетых хулиганов, а четвертого покалечив на всю жизнь… А сколько за ним еще, интересно знать, числится разных подвигов?

– Насколько я понимаю, ваша конкретная цель, господин подпоручик, или как вас там… лейтенант… заключается в поимке преступника, нашкодившего у вас тут…– Князь тонко улыбнулся при слове «нашкодившего». – Причем конкретная личность значения не имеет…

– Э-э…– попытался вставить Виталий, но Кавардовский его перебил жестким тоном:

– Никаких «э-э», милостивый государь. Не имеет. Моя же цель состоит в том, чтобы поскорее убраться отсюда, обзаведшись надежными… Повторяю: надежными документами и, естественно, некоторой толикой наличных средств в местной по возможности валюте… Вы меня правильно поняли? – Князь подбросил на ладони чуть слышно звякнувший пакетик из фольги. – Вы тоже, мне показались, не бессребреник, а, подпоручик?..

– Это… Эти монеты изъяты в целях следствия, гражданин Кавардовский!..

Князь со вкусом расхохотался, откинувшись на спинку стула. Лукиченко, увы, такой возможности был лишен, восседая на табуретке, как давеча Алехина… Кстати, где же она?..

– Да полноте, господин Лукиченко! Мы же договаривались: никаких граждан. Это, знаете ли, отдает Великой французской революцией. Помните: Марат, Робеспьер, санкюлоты, якобинцы, Бастилия, гильотина… Как там ее прозвали, не помните? Кажется, «бритва республики»?.. – Князь будто невзначай провел жестким ногтем по лезвию воткнутого в стол кинжала, запевшему от легкого прикосновения, как туго натянутая струна.

У Виталия от этого звука по спине побежали мурашки, и он непроизвольно втянул голову в плечи.

– Вы желаете знать, где милейшая Анюта, наша, так сказать, нимфа? – продолжил Кавардовский, задумчиво водя ногтем по поющему клинку. – Ее нет… Да не в этом смысле! – поправился он, заметив, как переменилось лицо лейтенанта. – Анюта побежала в ближайшую… хм… лечебницу, или как там сие богоугодное заведение у вас называется…

– Зачем? – опешил Виталий.

Кавардовский снова лучезарно улыбнулся и развел руками.

– Зафиксировать, если позволите, следы изнасилования и нанесенных побоев, милостивый государь… Вы же ее изнасиловали, милейший Виталий Сергеевич, не так ли? Причем самым зверским способом. В стиле незабвенного маркиза де Сада…

– Вранье! – запальчиво вскинулся Лукиченко.

Холеная рука Князя с красивым искристым камнем в перстне на безымянном пальце как-то незаметно скользнула на рукоятку кинжала.

– Я просил бы вас, господин Лукиченко, аккуратнее подбирать выражения. За такие слова, извините, бьют по мордасам-с и приглашают к барьеру!

– За базар ответишь, – себе под нос перевел на общепонятный язык лейтенант, опускаясь на табурет.

– Что-что? – весело переспросил Кавардовский, наклоняясь ближе.

Виталий коротко объяснил.

– Какая формулировка! – неподдельно восхитился Князь. – Вот видите: мы уже сотрудничаем! Я надеюсь и далее получать у вас уроки местной блатной музыки. Мои познания, боюсь, здесь окажутся совершенно непригодны… Но вернемся к нашим баранам, пардон, к милой Анечке и вашим с ней совершенно невинным забавам… Видите ли, подпоручик, – если разрешите, я буду вас так называть, это напоминает мне дни прекрасной и далекой гвардейской юности, – у Анюты случайно нашелся портативный фотографический аппарат, вот он…– Князь продемонстрировал обшарпанную «Вилию-Авто» без чехла. – И я рискнул позволить себе запечатлеть для истории несколько понравившихся мне особенно пикантных эпизодов ваших с ней, ха-ха, развлечений… Сидеть! – лениво, не повышая голоса, прикрикнул он на вскинувшегося было лейтенанта. По дороге в лечебное заведение она (по моей просьбе, естественно, занесла вынутую отсюда, – длинным ухоженным ногтем он ловко отщелкнул заднюю крышку фотоаппарата, – маленькую вещицу, здесь называемую почему-то кассетой, у нас она просто и без затей именуется шпулей), по одному надежному адресу. Если мы с вами найдем общий язык, получившиеся фотографические снимки вместе с пленкой в вашем же присутствии будут уничтожены… Или… хм… переданы вам на память, чтобы долгими зимними вечерами на склоне лет вы, Виталий Сергеевич, вместе с Анютой могли посмеяться над зажигательными забавами юности. Не хотите? Ну, это ваше дело. Я бы сохранил на вашем месте. Если же, как это ни трагично звучит, мы разойдемся во мнениях…– Кавардовский выдержал длинную паузу, делая вид, что заинтересованно разглядывает что-то за окном…

«Схватить кобуру, выдернуть пистолет…– пронеслось в голове у Виталия. – Нет, не успею… Реакция у этого гада, похоже, как у кобры, а ладонь – на рукояти… Снесет башку на хрен этой „бритвой республики“…» Перед глазами реально, как на экране, встала картина двух обнаженных трупов, лежащих на цинковых столах в хоревском морге под мертвенным светом люминесцентных ламп, и третьего – поджидавшего своей очереди на голой морговской каталке…

– Объяснять не буду – вы сами все понимаете, подпоручик…– Не снимая лвдони с кинжала, Князь близко-близко склонился к лейтенанту, заглядывая ему прямо в зрачки своими такими же холодными, как сталь клинка, дымчато-серыми глазами. – Пикантные фото плюс справка об извращенном изнасиловании… К тому же, как мне кажется, наша дриада не совсем достигла совершенных лет…

– Достигла, – буркнул Лукиченко, отодвигаясь от пристального взгляда. – Дриаде, к вашему сведению, уже двадцать два.

– Уже? – искренне, как показалось Виталию, изумился Кавардовский. – Все-таки соврала, чертовка! О, это вечное женское кокетство! Но роли это не играет. К тому же, как я теперь припоминаю, совершеннолетие у вас наступает на три года раньше, чем у нас.. Торопитесь жить, господа, торопитесь! Итак?..

– Я в общем согласен, – нехотя проговорил Лукиченко. – Но что конкретно от меня требуется? И главное: что мне со всего этого светит?