Дорога императора (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
От этих новостей во мне стало ещё больше злости, и работа пошла более споро. Чувствую ещё одна такая «добрая» весть, и я этот дом до блеска натру.
В обед ко мне пришла Ася, дочь пана Стася, которая принесла немного варёной картошки, два варёных яйца, краюху хлеба и крынку кваса.
— Обед тебе, пан Алесь, — произнесла она, ставя кувшин с квасом на стол.
— Благодарю, красавица, — с довольной улыбкой ответил я, оглядев дело рук своих.
Изба хоть и осталась по-прежнему до крайности скромной, но явно стала куда чище, чем была до моего приезда. А скромность, она украшает. И пыли негде копиться.
— Беда, беда! — вдруг раздалось с улицы. — Совсем беда.
Мимо двора, где стояла изба, кто-то пробежал, истошно вопя. Я переглянулся с девушкой, затем вышел на крыльцо. Внутри нехорошо похолодело от предчувствия чего-то недоброго. Надеюсь, это не немцы идут.
На деле ситуация оказалась неоднозначной.
В деревню прибежал гонец из соседней деревни — совсем молодой мальчишка, лет четырнадцати, веснушчатый и худой. Прибежал он из той самой деревни, где старостой был незадачливый пан Гжесь, что опоздал на сбор трофеев на месте падения самолёта. Пан Стась повёл его к себе, а я двинулся следом. И ещё несколько мужиков из деревенских увязались за нами. Стась на меня глянул, но возражать не стал. Мы зашли в его избу, к слову, довольно светлую и чистую. После чего расселись за столом, и гонец принялся рассказывать.
Паренёк рассказал, что мужики, которые отправились за трофеями, так и не вернулись. И в итоге было принято решение отправить к ним гонца, чтобы понять, чего они так задержались, ведь жёны беспокоятся, да и другие деревенские ждали отмашки, нужна ли будет их помощь. Снарядили небольшой отряд. И этот отряд обнаружил на месте крушения трупы старосты и товарищей — часть расстрелянных, часть повешенных. При том, что пана Гжеся явно перед смертью пытали, после чего тоже повесили.
А я слушал эту историю, и на душе заскреблись кошки. Я переглянулся с паном Стасем. Картина, в принципе, была понятная. Видимо, пан Гжесь со своими людьми совсем потерял осторожность и решил разобрать самолёт до винтика. Вот только, видимо, подзадержались и наткнулись-таки на немцев. Вернее, немцы наткнулись на них.
Да, всё можно понять. И злость немецких солдат, и крестьянскую жадность. Но убивать-то зачем? Ну, допросить мужиков, надавать по зубам. Но это ведь не какие-то там инсургенты. Это подданные германской империи. Да, у них было оружие в руках. Но оно ведь было гражданское. Может, конечно, пан Гжесь и потерял самообладание, но мне не верится, что он полез в бой против немецких солдат. Не настолько же они отчаялись.
— Да, совсем немцы распоясались, — заявил один из мужиков, стукнув кулаком по столу.
— И не говори, — поддержал второй.
— А вы слышали? — заявил третий. — Слух-то какой пошёл… Немцы решили все польские деревни пожечь, детей, а особенно молодых и красивых девок в Германию согнать, а нас или по миру пустить или вовсе на тот свет отправить.
— А ещё немцы вывозят всё своё имущество, — поддержал второй.
— Не только своё, но и наше, — добавил третий. — Совсем нас здесь оставят голыми, от голода да холода помирать.
Пан Стась только слушал. Лицо его стало жёстким, а губы вытянулись в тонкую линию.
Я интересные истории у крестьян — одна другой чуднее — о злокозненных немцах, которые решили во что бы то ни стало уничтожить поляков. И какое-то зерно правды в их словах было, но в основном не верилось, что немцы будут жечь какие-то деревни и истреблять польский народ. Все-таки, одно дело, когда Германия «онемечивает» поляков, насаждая свой язык, а совсем иное — если уничтожают. Такого даже в средние века не было, когда крестоносцы воевали против язычников.
Хотя крестьяне-то поверили. И, чует моё сердце здесь недалеко до паники.
— Хорош галдеть! — наконец произнёс пан Стась, окинув тяжёлым взглядом мужиков. — Нечего тут панику разводить.
— А как панику не разводить? Что нам есть дальше, чем детей кормить? — возмутился один из мужиков. — Пан Стась, как мы выживать-то будем?
— Кстати, — вдруг произнёс один из мужиков постарше. — Стась, что там по твоей информации?
— Какой информации? — заинтересовался один из мужичков, самый молодой.
Стась недовольно глянул сначала на мужика, который упомянул о какой-то информации, потом на молодого.
— Завтра поедут, — ответил Стась.
— Кто завтра поедет? — не унимался молодой поляк.
А Стась принялся рассказывать.
— Из отдалённых немецких хуторов повезут зерно да кое-какое сельскохозяйственное оборудование. Немецкие хуторяне уезжают из Польши, вот и везут с собой всё. А завтра эта самая колонна поедет недалеко от нас.
— Так это же всё равно немецкое, — махнул рукой молодой.
— Да, немецкое, — заявил пан Стась. — Но выращено оно на польской земле.
Я припомнил, что немцы, ещё в прошлом веке стали заселять польскую землю своими работниками, постепенно вытесняя поляков с их земель. Часть земель была конфискована у дворян, которые выступали против германской власти перед немецким переселенцем. Сколько той земли было — неизвестно, но думаю, как бы не львиная доля. Немцы не разделяют идей о многонациональном народе, и всегда стремились к полной ассимиляции. Были ведь всякие проекты, чтобы изжить польский язык, и все немецкие поляки говорили только на немецком. В принципе, раньше им прекрасно удавалось «ассимилировать» славянские племена. А ведь их проживало на территории нынешней Германии изрядно.
— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил наконец один из мужиков у Стася.
— Предлагаю забрать это зерно себе, а немцам ничего не оставлять, — заявил Стась.
— Так как же мы это сделаем? С этими караванами немецкие солдаты ходят. Это же верная смерть.
— А нам и так, и так верная смерть. Либо от немецких пуль, либо от голода, — заявил один из мужиков, что постарше. — Да, рискованно. Но уж лучше я рискну своей жизнью, чем буду смотреть, как мои дети умирают от голода, — заявил он.
В небольшой комнатушке поднялся ропот.
— Решим, решим, — принялся успокаивать их Стась. — Завтра они поедут поутру. Надо только понять, что с этим делать.
Стась глянул на меня.
— А ты что сидишь, уши греешь? — спросил он. — Не хочешь поучаствовать? Мне страсть как человек, сведущий в военном деле нужен.
Глава 10
Тактика нападения
Как я понял, у нашего гетмана имелись какие-то свои осведомители среди немцев. Более того — осведомители среди одной из воинской частей Германской империи, расквартированной неподалеку. Кто это был — повариха, работники из обслуживающего персонала, уборщица, наш пан-воевода не говорил, но понятно, что кто-то из земляков. Так вот, по данным «разведки», немцы планировали перевезти на железнодорожную станцию десять машин с посевным зерном. По нынешним временам, когда прусская Польша была ограблена до ниточки и до зернышка, это целое богатство.
Гетман уже начал прикидывать, что зерна хватит не только для их деревни, но и для соседей. Нет, дарить он не собирался, а вот продать — тут уж святое дело. Или обменять на что-то полезное, например — на новую молотилку. Я уже успел обратить внимание, что несмотря на то, что каждое семейство имело собственный дом, свой участок земли, крестьяне образовали нечто вроде кооператива. Сеют и убирают урожаи самостоятельно, а вот обмолачивают и продают излишки зерна уже сообща. Не наш колхоз, но нечто близкое.
Десять машин с зерном — очень хороший куш, вот только, куш этот взять непросто, потому что повезут зерно в сопровождении целой роты солдат. А рота — это человек шестьдесят (они нынче усеченного состава, не мирное время) с пулеметами и даже минометами. Гетман прекрасно понимал, что все его воинство — сорок пять мужиков с разнокалиберным оружием, бой против целой роты не потянут. Я не стал говорить, что его ополченцы и против взвода регулярной армии не потянут, а в чистом поле — так и супротив отделения.
