Лучший фильм 1977 года (СИ) - Арх Максим (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
– Александр, вчера после Вашего ухода иностранец принёс нам пластинки, что он выпустил в Америке. Мы их прослушали и качеством твоего исполнения остались довольны. Однако одна песня, которая присутствует на второй стороне всех пластинок нам не понравилась. Она чересчур агрессивная и очень похоже, что это запрещённый рок, – сказал псевдомидовец Лебедев.
– То есть Вы хотите сказать, что пять песен мистер Тейлор разместил в несколько необычном порядке?
– Конечно необычном, – сказал замминистра и достал из стола четыре чёрные пластинки с белыми надписями: Vasiin 1, Vasiin 2, Vasiin 3, Vasiin 4.
– Гм... А ничего так дизайн... Чем-то альбом группы «Metallica» напоминает, который был выпущенный в 1991 году, и который так и называется – «The Black Album», – пробубнил я себе под нос, взял пластинку №1 и, перевернув её, обнаружил там трек лист из двух песен.
https://www.youtube.com/watch?v=eNvUS-6PTbs Cheri Cheri Lady Modern Talking
https://youtu.be/8de2W3rtZsA?t=27 Killing In The Name - Rage Against The Machine
– По-моему не плохо, – констатировал я, абсолютно не поняв какого хрена моя фамилия написана с двумя «и» по центру.
– Неплохо, но на остальных пластинках под номерами: 2,3,4, второй песней, которая находится на второй стороне идёт всё та же роковая композиция – «KillingInTheName». Я не знаю почему он так сделал. Но факт есть факт. Для того, чтобы послушать обычные песни, покупателю приходится купить все четыре пластинки и на каждой из них будет рок!
– Ну я же вам уже говорил, что мистеру Тейлору нравится этот новый стиль. Вот он, вероятно, и пытается всеми силами внедрить его в умы людей, таким вот изощрённым иезуитским способом.
– Ты прав. Вероятно, ему, действительно, нравится этот ужасный рок, и поэтому он сделал именно так. Но нам этот жанр категорически не подходит! К другим четырём песням у нас особых претензий нет, поэтому мы хотели бы, чтобы ты записал обычные лирические песни, а не роковые. У тебя есть такие? – поинтересовался замминистра.
– Есть, конечно, – ответил пионер и достал из школьного портфеля папку с напечатанным текстами, после чего передал её «тройке плюс». (экс Малафеев)
– Это очень хорошо, – похвалил меня замминистра и, чуть смутившись, спросил: – Александр, а почему Вы ходите всё ещё в школьной форме? Ведь Вы же, как мы хорошо знаем, уже закончили с отличием школу и даже поступили в институт – во ВГИК.
– Мне одеть больше нечего, – нечисто сердечно соврал я. – Дело в том, что я хотел купить брюки и кофту, и даже заработал денег на это, но те люди, у которых лежит моя зарплата, отчего-то не хотят мне её отдавать. Приходится донашивать обноски. А ведь скоро зима... Даже не знаю, сумею ли я как-то перекантоваться до тепла.
– Скажи, кто не отдаёт тебе зарплату? – проявил участие замминистра и, посмотрев на экс Малафеева, произнёс: – Товарищ Кравцов, разберитесь пожалуйста. Помогите юноше получить причитающиеся за работу деньги и постарайтесь наказать виновных.
– Иван Сергеевич, неужели ты не понимаешь кого он имеет ввиду? – хохотнул усатый Минаев. – Он же про нас говорит.
– Про нас? – задумчиво произнёс Мячиков и уставился на меня так, словно видит в первый раз в жизни.
– Вчера, в этом кабинете, Вы меня заверили, что финансовый вопрос будет к сегодняшнему утру решён. Хотелось бы услышать принятое решение, – сказал я, не став тянуть кота за все подробности, и, кивнув на свёрнутые в трубочку плакаты, продолжил. – Чтобы не разворачивать мои рисунки лишний раз, скажите, что там с моими кровно заработанными.
– Товарищ Лебедев, – произнёс хозяин кабинета отчего-то передав решение финансового вопроса мидовцу-комитетчику.
Тот налил себе воды, сделал глоток и, посмотрев на меня строгим взглядом, принялся демонстрировать своё красноречие. Он рассказал нам всем, что нашему государству очень нужны деньги – особенно валюта. С другой стороны, частным лицам такие суммы абсолютно не нужны, ибо наше государство может обеспечить граждан и с меньшими денежными средствами. Он говорил ещё много чего, но я особо его не слушал, ибо смысл его речи был давно ясен – деньги мне никто отдавать не собирается, ибо мал ещё, да и, вообще, они мне совершенно без надобности. Когда же Лебедев перешёл в своей речи к обещаниям данным рабочими коллективами в этой пятилетке, я решил прервать его пламенную речь.
– Товарищ Лебедев, не нужно сыпать цифрами лишний раз. Озвучьте только одну. Просто скажите, какую сумму от ста тысяч долларов, которые я заработал честным трудом, вы готовы передать мне в безраздельное пользование.
– Александр, Вы должны, Вы просто обязаны нас понять, у советского человека не может быть таких денег, нажитых честным трудом. Это вносит дисбаланс в социалистическую систему, – встрял в разговор усатый.
– Сумму! – не приклонено стоял на своём пионер. – Не надо лишних слов. Просто назовите сумму.
– Три процента, – произнёс Лебедев и вновь налил себе воды в стакан.
– Граждане, вы чего, совсем, что ль стыд потеряли?! Это же грабёж! Грабёж средь бела дня!!
– Васин, ты говори да не заговаривайся! Ты не в бане, – одёрнул меня Мячиков. – Почему тебе не нравится сумма? Ты сколько времени песни записывал? Месяц. Так вот за месяц ты получишь три тысячи триста рублей! И тебе этого мало? Это же огромные деньги! У нас в стране никто таких денег за месяц не зарабатывает! А многие, так и за год столько заработать не смогут.
– Вы неправы насчёт того, что я работал всего месяц. Те песни мне давались с большим трудом и придумывал я их несколько лет, – попытался рассказать о сверх великих трудностей в воровстве чужого контента.
– Прекрати, это твоё... про несколько лет, – махнул рукой Лебедев. – Мы вчера видели, как ты придумываешь, так, что не надо тут…
– Но всё равно, товарищи, я чувствую себя обманутым. Три процента, неважно от какой суммы – это очень мало. Например, граждане, которые находят клад получают от государства двадцать пять процентов. Так почему бы нам не пойти по этому пути и не приравнять мои песни к кладу? Ведь они мировые шедевры, а не песни! А?
Глава 12
– Саша, у тебя были изданы пластинки тут и на Западе, твои песни поют известные певцы, авторские отчисления тебе будут идти сплошным потоком, к тому же уже принято решение выпустить книги с твоими романами, так неужели тебе этого мало? Разве только о себе должен думать советский человек? Разве советский человек хапуга? У нас шахтёры, не вылезающие из забоя, получают по двести двадцать рублей. У нас водители, работающие на маршрутах по двенадцать часов, получают сто пятьдесят рублей, у нас медсёстры получают по сто-сто двадцать, а ты, Саша, будешь получать никак не меньше пяти тысяч в месяц, и этого ты считаешь мало? Не по-советски ты мыслишь, Александр! – отчитал меня товарищ Лебедев. – Не правильно пока у тебя сформированы твои идеологические ориентиры.
– Может и неправильные у меня эти ориентиры, – сказал я и вздохнул, – однако, хотя я вас прекрасно понимаю, но принять то, что вы мне предложили, не могу, по той причине, что такой мизерный процент меня крайне оскорбляет. Считайте вы меня пристыдили, и я всё осознал. Поэтому я полностью отказываюсь от денег, которые мне привёз американский продюсер и прошу ту долю, которую вы мне тут насчитали получить и пропить её всю до копейки в каком-нибудь ближайшем ресторане. Мне она не нужна. С сегодняшнего дня с большой сценой я завязываю и отныне буду играть только в кабаках, где благодарная публика накидает мне в кубышку уж по более того, что решили с барского плеча кинуть мне вы, – с этими словами пионер встал и, взяв ватманы, собрался на выход.
– Стой, Васин! Зачем ты так говоришь, словно мы собрались украсть твои деньги?! Ты не можешь сейчас уйти. Сейчас приедет американец. Мы должны с ним подписать контракт, – запаниковал Лебедев. – Сам посол Соединённых Штатов следит за развитием событий! Ты хочешь международного скандала?
