Князь Мещерский (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
Особо рьяно гадили эсеры. Тут нужно сделать исторический экскурс. Как и в моем мире, эсеры здесь выступали выразителями интересов землепашцев. Их лозунг: «Землю – крестьянам!» (в 1917 году слямзенный у них большевиками) был чрезвычайно популярен в России с ее преимущественно сельским населением. Не случайно. В густонаселенных центральных губерниях пахотных земель катастрофически не хватало. Крестьянки рожали много и часто, население росло, а вот наделы – нет, и прокормиться с них становилось сложнее. Работала переселенческая программа: крестьянам предлагали перебраться в Сибирь или на берега Амура, где свободных и плодородных земель хватало, но желающих находилось немного, несмотря на существенные льготы. Переселенцев везли в Сибирь за казенный счет – вместе со скотом и инвентарем, им выделяли субсидии и на десять лет освобождали от налогов, однако большинство крестьян упорно цеплялись за свои тощие делянки. На их мировоззрение пропаганда эсеров ложилась, как масло на хлеб.
Формально под нее имелась основа: свободные земли в центральных губерниях имелись, но принадлежали они императорской фамилии. Как и в моем мире, Романовы являлись крупнейшими землевладельцами России. «Почему бы не раздать эти десятины крестьянам? – вопрошали эсеры. – Это будет справедливо! Романовы богаты, пусть поделятся с народом». Ага! Снова отнять и поделить. Императорские земли не пустовали, именно здесь производили основную массу товарного зерна – главного экспортного товара России. Крестьяне в лучшем случае кормили сами себя. Императорские имения в этом мире были чем-то вроде советских совхозов. Во главе их стояли образованные управляющие, назначавшиеся казной, здесь работали агрономы и зоотехники, внедрявшие в практику передовые методы обработки земли и выращивания скота. Урожаи на императорских землях получали втрое выше крестьянских, а упитанные коровы и бычки возвышались над крестьянским скотом, как «хаммер» над «жигулями». Для примера. Императорская корова весила в среднем 600 килограммов, крестьянская – 250. Соответствующими были и надои. При этом императорские имения активно помогали крестьянским хозяйствам. Снабжали их элитными семенами, выдавая их в виде товарного и беспроцентного (!) кредита, на таких же условиях предлагали молодняк скота. Агрономы и зоотехники безвозмездно учили крестьян хозяйствовать. В неурожайные годы имения ссужали крестьян хлебом, причем, эти ссуды частенько не возвращали – крестьяне об этом «забывали», а управляющие не слишком настаивали. Доходы от императорских имений шли в казну, а не на обогащение Романовых. Это в моем мире на содержание императорского двора уходила четверть государственного бюджета, здесь же деньги Романовых ее пополняли. Так решила императрица, и об этом знали.
Однако кто ценит добро? Твою семью спасли от голода в неурожайный год, ссужают зерном и молодняком скота, помогают получить на истощенной земле урожай больше – подумаешь! Это нам и так причитается. Зато у вас рожь родится сам-десять, а у меня – сам-три. Ваши коровы дают по два ведра молока в день, а моя – на донышке. Делитесь, буржуи! Такие мысли вбивали в головы селян пропагандисты эсеров. К чему это приводит, показала Октябрьская революция в моем мире. В результате ее крестьяне забрали земли у помещиков и поделили. Имения растащили; а что не смогли вынести, то поломали и изгадили. Многие и вовсе сожгли. Некогда процветавшие хозяйства превратились в руины. И что? Спустя десять лет в деревнях по-прежнему жили кулаки и беднота. Производство товарного зерна сократилось, да и получить его от крестьян стало проблемой – не хотели отдавать по закупочным ценам. В ответ Сталин и его клика объявили коллективизацию, которую провели с огромными жертвами. Фактически, а не на словах, страна вернулась к помещичьему землевладению, только с гораздо худшими условиями для работников. И какая радость, что поместье принадлежит государству, а не барину! От последнего хоть можно было уйти, а вот из колхоза – шалишь! Паспортов крестьянам не выдавали, а без них в городе делать нечего – на работу не возьмут. Беглецов отлавливала милиция и отправляла по прежнему месту проживания. Как говорится, за что боролись…
Государственные чиновники пытались объяснить думцам, что переход императорских земель в собственность крестьян приведет только к ухудшению их положения. Упадут урожаи, выродится племенной скот, а, случись голод, помочь будет некому. Те, кому не хватает земли, могут переселиться, прочие – уйти в города, там рабочих рук не хватает, особенно с началом войны. Эсеры слушать не хотели, твердя мантру о сеятелях и хранителях русской земли, которым негоже ломать устоявшийся веками уклад жизни. На самом деле плевать им было на крестьян и их нужды. В них эсеры видели лишь средство для захвата власти. Пропаганда привела к крестьянским бунтам, несколько имений сожгли. Иметь неспокойный тыл в воюющей стране смертельно опасно, терпение государыни лопнуло. И она сделала ход.
В газетах появились статьи, где открытым текстом писали о предательстве эсеров. В то время как страна напрягает силы для борьбы со злейшим врагом, эсеры за деньги немцев организуют покушение на государыню, – утверждали репортеры. И ведь не возразишь! На момент суда Азеф и Савинков состояли в партии социалистов-революционеров, а ранее и вовсе входили в ее руководство. Отсюда вывод: эсеры – предатели и враги народа. Руководство партии пыталось возражать, но оправдания звучали не убедительно. Народ не верил. Савинков с Азефом эсеры? Да. Деньги от немцев получили? На суде подтвердили. На государыню покушались? Сами признались. Сколько народу безвинного при этом погибло, помните? Немцам продались, иуды, Родину не любите? Н-на!..
Эсеров-депутатов стали бить – как рядовых, так и руководителей. Затеряться им не удавалось. Эсеры, выйдя из подполья, любили покрасоваться перед репортерами, их фотографии печатались в газетах. Лица примелькались, по ним и били. Депутатов перехватывали перед входом в здание Думы и вершили расправу. Что-то мне подсказывает, отнюдь не стихийно.
Эсеры возмутились и подняли хай. Потребовали вызвать в Думу министра внутренних дел. Тот пришел и, выступая перед депутатами, заявил, что полиции не хватает сил, чтобы выделить охрану каждому эсеру. Почему не хватает? Дума сократила запрошенные министерством ассигнования на полицию, а инициировала это сокращение партия эсеров. Так чего она теперь хочет?
Слова министра депутаты встретили аплодисментами, причем, бурными. Не аплодировали только эсеры, сидевшие с кислыми лицами. Они попробовали мобилизовать в охрану бывших боевиков. В результате бить стали и тех. Возле здания Думы закипели настоящие сражения. Полиция хватала смутьянов и тащила их в каталажки, почему-то большей частью боевиков. Тогда эсеры объявили, что прекращают ходить на заседания – до тех пор, пока полиция не наведет порядок. Наверное, ожидали, что, потеряв таких замечательных ораторов, Дума устыдится и будет умолять их вернуться. Счаз! Через десять дней бойкота, строго в соответствии с регламентом, Дума исключила депутатов-эсеров из своего состава за прогулы. Одна из крупнейших партий страны вмиг потеряла свою фракцию в законодательном собрании. Вместе с ней исчезла и депутатская неприкосновенность. Бывших думцев из эсеров стали сажать. За подстрекательства к бунтам и покушению на государственную собственность, за призывы к неповиновению властям в военное время. Ранее на них заводили дела, но реализовать их не могли – разрешение на привлечение депутата к уголовной ответственности давала Дума, а она на это не шла. Теперь же руки следователям развязали. В считанные дни практически все руководство партии эсеров оказалось за решеткой. Рядовые члены заметались, некоторые предложили перейти на нелегальное положение и вернуться к террору, но горячие головы остудило заявление министерства внутренних дел. Оно сообщило, что подпольщиков будет рассматривать как врагов государства, действующих в интересах Германии, со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть их ждет не ссылка в отдаленные места и безбедная жизнь за государственный кошт, как то бывало прежде, а пожизненная каторга или виселица – как кому повезет. Партию ведь не запретили; агитируйте, боритесь за голоса избирателей, но строго в рамках закона. Вздумаете идти против власти, то кирка в руки – и на остров Сахалин. Там каторжники в цене. Эсеры пошумели и спеклись. Десять лет мирной жизни отучили их от конспирации, да и желание жертвовать собой пропало.
