Кольца анаконды - Гаррисон Гарри (читать бесплатно полные книги txt) 📗
В кабинете владельца металлургических мастерских Фокс без отлагательств перешел к делу.
– Мне было указано, что вдобавок к тому, что вы предприниматель, вы также опытный инженер не только в кораблестроении, но и в постройке судовых паровых двигателей.
– Совершенно верно. В прошлом я передавал свои разработки вашему ведомству. – Роланд указал на деревянную модель, стоящую на столе. – Это одна из них. Двухвинтовой броненосец с двумя поворотными башнями.
– Конструкцию не приняли?
– Нет! Мне было сказано, что она лишена плавучести и остойчивости.
– Но так ли это?
– Конечно, нет. Я обсуждал ее с Джоном Эрикссоном, прибегшим к математическим уравнениям для анализа конструкции. Он доказал, что вес двигателей в трюме будет уравновешивать вес палубных башен. Он также предложил кое-какие конструктивные изменения корпуса ради обеспечения быстроходности. – Он открыл ящик стола и вытащил стопку чертежей. – Через неделю после нашего разговора Джон передал мне вот это. Он разработал новый тип парового котла, который называет поверхностным конденсатором, где пар конденсируется в теплообменнике, состоящем из горизонтальных бронзовых труб. По прикидкам Джона, с двигателем его конструкции судно должно делать до пятнадцати узлов.
– Но это будет более крупный корабль, чем «Монитор», более пригодный для морского судоходства?
– Совершенно верно. Этот корабль рассчитан на глубокие воды. Он должен оставаться в море для защиты наших берегов. – Роланд с любопытством поглядел на Фокса. – А что, эти вопросы заданы не без умысла, сэр?
– Вы правы. Прежде чем «Монитор» будет завершен, мы хотели бы получить детальное описание вашего корабля. На сей раз гарантирую, что он будет одобрен. – Подавшись вперед, Фокс прикоснулся к модели. – Затем, как только «Монитор» будет спущен на воду, мы желаем, чтобы вы приступили к постройке этого корабля.
– Он будет куда крупнее, чем «Монитор», так что построить его в этом здании невозможно. Но к тому времени уже придет весна, и я смогу воспользоваться стапелями под открытым небом.
– Так даже лучше. Военно-морское ведомство желает также, чтобы вы начали строить здесь второй корабль класса «Монитора», как только первый будет спущен на воду. Первый из множества, если я добьюсь своего.
Сползание к войне
Члены Кабинета министров яростно спорили и были так поглощены перепалкой, что даже не заметили, как дверь открылась и вошел президент. Авраам Линкольн с минуту молча смотрел на них, слыша возбужденные голоса и видя яростно сжатые кулаки. Сев у дверей, он внимательно выслушивал аргументы и контраргументы, но сам не говорил ни слова. Прошла не одна минута, прежде чем его присутствие заметили. Встав, он подошел к столу, а когда спор разгорелся снова, сказал:
– Сегодня Рождество, господа, Рождество. Желаю всем счастья, – достаточно громко, чтобы заставить собрание смолкнуть.
Министры забормотали слова благодарности, а он занял тем временем свое законное место во главе стола, спокойно выждал, когда внимание присутствующих обратится на него, и заговорил снова:
– Я знаю, что сегодня все вы хотите быть со своими семьями, как и я со своей. Тем не менее я созвал вас сюда, потому что сегодняшний день является решающим. Завтра утром лорду Лайонсу будет отправлено послание касательно дела «Трента». Сейчас мы собрались как раз для того, чтобы решить, что будет содержаться в этом послании. Мистер Камерон, вид у вас встревоженный.
– Я и вправду встревожен, господин президент. Будучи военным министром, я обязан заботиться об обороне страны и покорении врага. Как вам хорошо известно, у нас имелись и свои успехи, и свои неудачи. Если мы хотим победить, то должны приготовиться пожертвовать очень многим. Нам придется нелегко. Для победы в борьбе нам понадобится поставить под ружье всех, кого удастся найти. Каждый должен работать с предельной отдачей. Посему полагаю, что будет невероятно рискованной глупостью, если посреди войны против определенного врага мы будем настолько неблагоразумны, что позволим втянуть себя еще и во вторую войну.
– Да нет никакого риска! – выкрикнул министр юстиции Бэйтс. – Даже пустоголовые британцы не так глупы, чтобы затеять войну по столь ничтожному поводу. Им не причинили никакого ущерба, они не понесли никаких потерь. Тут замешано всего лишь их уязвленное самолюбие. В 1812 году мы вступили в войну, потому что правда была на нашей стороне. Они останавливали наши корабли и силой вербовали наших моряков в свой флот. И хотя мы были горько удручены, все равно не рвались разжечь войну, а, наоборот, старались уклониться от нее. Мы терпеливо сносили унижения снова и снова и не объявляли войну, пока не осталось иной альтернативы, иного выбора. Теперь же мы имеем дело с куда менее значительным инцидентом – остановлен всего лишь один корабль, захвачено два врага нашей страны, а корабль отпущен. Это буря в стакане воды, со временем она утихнет, как утихает любой шторм, каким бы неистовым он ни был. Просто не может быть, чтобы подобный инцидент повлек войну с Британией. Сие невозможно!
– Совершенно с вами согласен, – подхватил Гидеон Уэллс. – Как министр военного флота, я был обязан захватить этих предателей, прежде чем они нанесут урон нашей стране. Действуя согласно лучшим традициям нашего флота, капитан Уилкс именно так и поступил. Американский народ считает его героем и венчает его славой. Неужели мы повергнем их ликование в пучину, обратим во прах по приказанию иноземной державы? Неужели мы уступим под напором угроз и команд, отдаваемых нашему суверенному государству посторонними? Неужели мы предадим труды этого великого моряка, свершенные им во имя родной страны? Общественность и газеты не допустят такого. Я заявляю, что мы не должны, не можем и не будем!
– Я бы пошел даже дальше, – вставил Сьюард. – Как госсекретарь, я давно поговаривал о возможности отвлекающей войны с иноземной державой, войны с внешним противником во имя воссоединения расколотой нации. А сейчас подобная война сама идет к нам в руки, и будет неумно упускать такую возможность.
– Как вам известно, я никогда не разделял вашего мнения на сей счет, – тряхнул головой Линкольн. – Даже рассмотрев подобную возможность, я нахожу, что вступление в войну с мелкой центральноамериканской страной весьма и весьма отличается от войны, навязанной могущественной державой, за спиной которой стоит империя, подмявшая под себя весь мир. Мы должны найти более основательные доводы, чем этот, если хотим остановить разгорающееся пламя ненависти.
Гневный ропот министров вознесся до крика, зато Линкольн погрузился в молчание, выслушивая все сказанное, пока не постиг аргументы обеих сторон в мельчайших подробностях, и лишь потом заговорил:
– Джентльмены, с сожалением извещаю, что мы застряли в мертвой точке. Если сейчас поставить вопрос на голосование, то, по моим наблюдениям, голоса разделятся примерно поровну. Однако мы должны быть в своем решении едины. Посему я предлагаю компромисс. Мы пошлем письмо британцам о том, что не поддаемся на угрозы. Мы заявим, что понимаем их позицию и уважаем ее. Быть может, мы освободим этих людей, позволив им продолжить путешествие, но лишь в том случае, если угрозы и приказания будут изъяты. Мы предложим, чтобы лорд Пальмерстон встретился с Чарльзом Адамсом, нашим многоуважаемым посланником в Лондоне, дабы постараться совместно прийти к соглашению на словах. Поступив подобным образом, мы не уроним лица и продемонстрируем свое миролюбие. Что вы скажете на это предложение?
Снова поднялся шум, и Камерон поспешил высказаться, пока его не заглушили:
– Лично я – «за». Копия нашего послания как можно скорее должна быть отправлена Адамсу вместе с различными наметками и предложениями, которые мы тут выработаем. Война будет предотвращена, а честь спасена. Давайте единогласно примем это предложение, а затем вернемся к нашим близким, чтобы провести с ними священнейший из семейных праздников.
