Аргус против Марса - Шагурин Николай Яковлевич (библиотека книг .txt) 📗

Кучки еще горячего пепла скользят по лопате. Лопата скользит по обгорелым костям, не держится в слабых руках. «Шнель, япанишес швайн, шнель!» Кучи пепла растут. Даже ветер не в силах поднять этот тяжелый, жирный, еще горячий пепел. Ветер пролетает мимо, унося за колючую проволоку дым из страшной трубы и слабый человеческий плач. «Шнель, япанишес швайн!» Лопата гребет быстрей и быстрей. Не руки, нет — она сама подчиняется окрику: «Зо, яволь. Нимм дас зайне фрюштюк» note 2 . Прямо в лицо бросают дохлую кошку. Грубый хохот. «Цу тиш! Гутен аппетит!» note 3 . Автоматная очередь. Ветер уносит крики и стоны. И дым…

— Мужчины не плачут, Ми.

— Прости, Анри, старею, нервы…

Мицуда долго протирает очки.

— Ми, ты хочешь знать, почему я здесь?

— Ты говорил, Анри.

— Нет… я сказал не все. Ты думаешь, мне жаль отдать свое изобретение людям? Нет, не жаль, Ми. Но оно дает им в руки опасное могущество. Нельзя допустить, чтобы им завладели маньяки в военных мундирах. Иначе пепел новых жертв ляжет в озера крови и слез…

— Пепел… Пепел… Слезы и кровь. Да… Да… — и Мицуда снова низко опустил голову.

— Перестань, старина. Погибших не вернешь, — сказал Бертон. — Кстати, не слыхал ли ты, в каком лагере погибла Вики?

— Не знаю, нет… Но мне известно — кто.

Бертон подался вперед, до боли в пальцах сжав подлокотники кресла.

— Кто предал? Кто? Говори! Он жив?

— Насколько мне известно — да. Он из тех, кого в Западной Германии называют «подводниками». Ты, вероятно, знаешь, что в ФРГ сейчас проживает больше двух сотен гитлеровских военных преступников, которые официально числятся умершими. Бывший гауптштурмфюрер СС Фридрих Кунц был похоронен по всем правилам, но потом всплыл в Оснабрюке. Он выдает себя за эльзасца, хотя на самом деле — судетский немец. Сейчас он носит имя Франца Гюбнера.

Кулак Бертона с силой обрушился на хрупкий столик.

Была уже половина первого ночи, когда Мицуда вернулся к себе в кабинет. Достав кофейник, он выпил подряд несколько чашек холодного черного кофе. Внезапно до него донесся сдавленный крик.

Дверь распахнулась. Вошли двое, в шляпах, в светлых плащах. Третий остался стоять в коридоре. Левой рукой он крепко держал за локоть Люсьену, в правой был пистолет.

— Проходите, господа, — сказал Мицуда. — Я ждал вас. Отпустите девушку: она все равно ничего не знает.

— Нас интересует Анри Бертон! — сказал один из вошедших.

— Знаю, — сказал японец. — Анри Бертон находится здесь.

— Я уполномочен арестовать его по обвинению в государственной измене.

— Это его не должно обескуражить, — сказал Мицуда. — Он человек привычный… Пройдемте со мной, господа.

В дверях Мицуда замешкался на секунду, встретив напряженный взгляд своей секретарши.

— В чем дело, Люсьена? — спросил он. — Вы мне больше не нужны сегодня. Прошу вас уйти…

Мицуда вел ночных гостей по коридору, на ходу включая освещение. У распределительного щита с надписью «Студия К.М.» он остановился и перевел рубильник в положение «включено».

— Прошу сюда, господа. Следуйте за мной, господа, — то и дело повторял японец, показывая дорогу в лабиринте галерей и переходов.

Гости чертыхались, спотыкались о связки толстых кабелей, озирались по сторонам, разглядывая диковинные аппараты, похожие не то на радиотелескопы, не то на ракетные установки. Все четверо протопали по металлическому трапу и вошли в небольшое помещение, наполовину занятое полукруглым пультом, с окном в зал.

— Это — режиссерский пульт, — пояснил Мицуда, присаживаясь. — Сейчас я включу освещение в зале студии и вызову туда Бертона. Остальное — ваша забота…

Мицуда пробежал пальцами по тумблерам и кнопкам, как опытный пианист по клавишам.

— Внимание! — загремели громкоговорители. — Внимание, Анри Бертон! Прошу вас выйти в зал студии. Это необходимо!

Трое в плащах переглянулись и завертели головами в поисках того, кто был им нужен. Минуту спустя в зал вошел Бертон.

— Анри Бертон, не двигайтесь с места, — наклонявшись к микрофону, сказал японец. — Вы арестованы. Зал окружен, сопротивление бесполезно.

Один из агентов похлопал Мицуду по плечу и жестом приказал остальным спуститься в зал.

Мицуда оскалил зубы:

— Чтобы он не вздумал сопротивляться, я посажу его в клетку.

— Не стоит. Мои ребята сделают это быстрее и лучше. Теперь он от нас не уйдет, — сказал агент.

— Кто знает, — возразил японец. — Лишняя предосторожность не мешает. Вот посмотрите…

У агента от удивления отвисла челюсть. В центре зала появилась массивная клетка. Бертон оказался за частоколом железных прутьев.

— Подойдите к нему, — предложил Мицуда.

И они спустились по трапу в зал.

— Вы арестованы, Бертон, — сказал агент, приближаясь к клетке вплотную и держа пистолет наготове.

— Вы ошибаетесь, месье, — спокойно возразил Бертон. — Пока что я в клетке.

Лицо агента побагровело.

— Освободите его, — приказал он Мицуде. — Да поживей, черт побери!

Мицуда галантно поклонился.

— Ну что ж, если вы настаиваете, месье… У вас доброе сердце.

— К черту! Освободите его немедленно!

— Слушаю и повинуюсь.

Мицуда трижды хлопнул в ладоши. Откуда-то сверху слетело черное, блистающее звездами покрывало и накрыло клетку с Бертоном. Красивый, звучный аккорд разогнал тишину.

Один из агентов бросился к клетке и приподнял покрывало, но тут же с проклятием отскочил в сторону. Двое других мгновенно сорвали покрывало… и остались стоять, остолбенев: в клетке, свернувшись кольцами, лежал громадный питон. Бертон исчез.

Первым опомнился старший. Схватив Мицуду за воротник, он встряхнул его так, что у японца слетели очки.

— Где Бертон?

— Он уже далеко отсюда, месье, — невозмутимо ответил японец. — Кстати, должен предупредить, что я не выношу грубиянов.

— Ах ты, старая крыса! — заорал агент.

Львиный рык потряс воздух. Ошеломленные шпики выхватили из карманов оружие. Мицуда поднял очки и водрузил их на прежнее место.

— Пойдемте, господа, я покажу вам дорогу обратно. Здесь вам, право же, больше нечего делать.