Нукер Тамерлана - Кулаков Олег (читаем книги онлайн TXT) 📗

Тимур усмехнулся.

– А зачем ему конь? – спросил он. – У него ноги гляди, какие длинные.

– Ах-ха-ха… – расхохотался Идигу Барлас, раскачиваясь всем телом. – Ноги длинные…

Тимур со снисходительной улыбкой взглянул на старого полководца. Радуется ну чисто дитя малое. Отменный воин, умный воевода, вернейший человек, но никогда не думает ни о том, что и почему произошло раньше, ни о том, что и как будет дальше. Потому-то и служит Тимуру, хотя они и равны; а потомки Идигу будут служить его, Тимура, потомкам.

Коленопреклоненный гигант смотрел на Тимура ясными зелеными глазами. Юродивый… Не юродивый он вовсе. Тогда кто?

– Пусть подойдет поближе, – велел Тимур. Шейх Hyp ад-Дин [15] поднялся с места, подошел к гиганту и знаками показал, что ему предлагают подойти ближе. Гигант поднялся, пошел вперед, остановился, где приказали, и вновь преклонил колено. С близкого расстояния Тимур заметил пятна белой кожи у гиганта под мышками. Кожа-то у него, оказывается, как белая овечья шерсть, а не красная – просто солнце сожгло.

– Кто ты? – спросил Тимур. – Откуда пришел ко мне?

– Эмир Темир нукер! – хрипло рявкнул гигант. Тимур с досадой закусил рыжий ус. Видать, только эти три слова он и знает.

– Хочешь быть моим воином? – спросил он снова, заранее зная, какой ответ получит.

– Эмир Темир нукер!

Громко вздохнул маленький Улугбек, сидящий рядом с братом, Халиль-Султаном. Тот постарше – четырнадцать лет минуло, а все равно смотрит на беловолосого чужака с раскрытым ртом. Тимур подозвал Улугбека – мальчик поспешно вскочил и подбежал.

– Видишь, – сказал Тимур внуку. – Он не хочет быть твоим дэвом. Он хочет быть моим нукером.

Улугбек кивнул.

– Да, дедушка.

И насупился. Тимур легонько потрепал его по щеке. А потом протянул правую, увечную руку к беловолосому гиганту и произнес всего лишь одно слово:

– Нукер.

Беловолосый “дэв” широко и довольно улыбнулся. И поклонился, прижав широкую ладонь к сердцу.

* * *

Тимур держал при себе и астрологов, и толкователей снов, и шейхов, и прочих мудрецов. Пусть толкуют – за то он их и осыпает милостями. Но только одному толкователю Тимур доверял целиком и полностью – самому себе. И одному гаданию – по Корану. Мудрецы и шейхи что угодно истолкуют как благое предзнаменование. Рады стараться. Но кто сможет дать истинное толкование событию, в котором только слепец не разглядит знака свыше? Тимур кивнул внуку:

– Прочти, Улугбек…

Пытливые черные глаза мальчонки пробежали по строчкам.

– Сура тридцать шестая: Ис. Стих четвертый, – нараспев прочел он. – “Это – Откровение Сильного, Милосердного…”

Взгляд Улугбека блестел, с полураскрытых губ был готов сорваться вопрос, и Тимур знал какой. Но старый эмир лишь ласково погладил внука по голове.

– А теперь беги к бабушке. Она ждет.

Сообразив, что дедушка все понял, Улугбек чуть надул губы, но перечить не стал, боясь рассердить.

– Хорошо, дедушка, – покладисто сказал он и легко поднялся.

– И вот что я тебе скажу, – Тимур с легкой завистью любовался порывистыми движениями внука. Эх, годы… – Ты смел не по годам. Из тебя вырастет настоящий богатырь.

Улугбек замер:

– Ты вправду так думаешь, дедушка?

Тимур изобразил на обветренном лице удивление:

– Я думаю? Я знаю. Разве не ты вел себя вчера, как подобает настоящему храбрецу? Я горжусь тобой.

Улугбек глубоко вздохнул, преисполняясь счастья от похвалы.

– А теперь беги, – ласково, но строго велел Тимур. – У дедушки еще есть важные дела.

Мальчик сорвался с места. Упорхнул, как птицы, которых внук и собирался ловить вчера поутру. Если бы…

Тимур пошевелился, пристраивая на подлокотной подушке искалеченную руку. “Это – Откровение Сильного, Милосердного…” Вот оно, подтверждение: неспроста появился в Чинаровом Саду непонятный человек-дэв. Воин-гигант. Откуда он пришел? Как? И в чем оно, Откровение? Благо или зло несет оно в себе?

Если благо… Не тронул ведь внука – волоска с брови не сронил… И стражников валить-то валил, но не убил же… И почему был безумен? И почему, узнав Тимура, рухнул без чувств? И как он мог узнать Тимура? И отчего ушло его безумие?

А если зло, то в чем оно, зло?

Неслышно вошел раб. Неслышно снял нагар с фитилей. Неслышно ушел.

Тимур ударил твердым пальцем по маленькому гонгу. Тот застонал высоко и протяжно. Раб тут же явился, словно вырос из ковра на полу.

– Принеси доску, – приказал Тимур. – И позови Аль-Шатранджи.

Раб исчез.

Тимур поскреб шею. Правильно, надо отвлечься. Чем сильнее противник, тем сильнее он заставляет задуматься над застывшими фигурами шахмат. Он, Тимур, сам, без толкователей, должен понять, в чем оно, Откровение. Только ли в мече и желании чужеземца стать не просто воином, а нукером эмира?

Часть II. ЗАВОЕВАТЕЛЬ ИНДИИ

Глава пятая. ОСАДА

Бараний лоб тарана ударил в ворота последний раз. Дерево застонало, брызнув по сторонам острой и мелкой щепой. Правую створку сорвало с петель со скрежетом, от которого заныли зубы. Она медленно завалилась вовнутрь и рухнула, расплескивая грязь.

Тонкий комариный зуд в правом ухе стал тревожить Дмитрия еще до того, как створка ворот упала, открывая дорогу в крепость. Он ожидал, что навстречу, перекрывая путь врагу, сразу же кинутся отчаявшиеся защитники, и схватка начнется непосредственно в арке ворот. Но там, перекрывая проход, высилась баррикада, сложенная из бревен, разной рухляди и нескольких арб, перевернутых вверх большими колесами. На баррикаде стояло человек десять, а за ними тянулся к небу нестройный частокол копий.

Десятеро на баррикаде разом вскинули луки.

Он закрылся щитом, в который тут же впились, пробив и бычью кожу, и доски, три стрелы. Щит все-таки был маловат, и Дмитрий бросился вперед – под прикрытие левой, уцелевшей створки ворот.

Осадную башню с тараном спешно откатывали назад, чтобы открыть дорогу пехоте.

Что-то было не так… Этот тонкий писк в ушах означал одно – впереди и сверху опасность. Не явная, как десяток лучников на баррикаде, а какой-то неизвестный и, само собой, неприятный сюрприз.

Дмитрий плечом навалился на створку, делая вид, будто хочет полностью открыть проход. На помощь тут же кинулся ун-баши [16] Мансур, а следом, повинуясь команде, и весь десяток. Двенадцать мужчин навалились на уцелевшую половину ворот. Однако под их нажимом она даже не шелохнулась.

Ун-баши окинул Дмитрия понимающим взглядом. Смотрел снизу вверх. “Соображаешь, – удовлетворенно подумал Дмитрий. – И хорошо, что соображаешь”.

Пехота хлынула в ворота – и тут сверху потекла кипящая смола. Она накрыла первые ряды, и истошные крики обожженных людей заполнили арку. Впрочем, атака запнулась лишь на мгновение. Тех, на чью долю у осажденных хватило обжигающего варева, сбили с ног и буквально втоптали в мешанину грязи и смолы под ногами.

Комариный писк в ушах смолк, словно его и не было вовсе. Ун-баши выжидающе смотрел на Дмитрия.

– Бежим, – выдохнул тот, и они рванулись.

Он смотрел под ноги, чтобы не споткнуться о распростертые тела, и случайно наткнулся взглядом на черное, сплошь покрытое остывающей смолой лицо. Умирающий солдат открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

Баррикада, наглухо перекрывшая узкую улочку, была разметана. Лучников там давно уже не было – смели. Бой шел где-то дальше.

Дмитрий перекинул щит за спину и подтянул на ремне так, чтобы прикрыть затылок и верхнюю часть спины: теперь если и будут бить из луков, то сверху – со стен, надвратных башен и крыш.