Правила отбора (СИ) - Тимофеев Владимир (читать книги бесплатно TXT) 📗
— Да у тебя же ломка в натуре. Тебе же доза нужна. Что ж ты терпилу не обшмонал? Это же наш клиент. У него герыч в кармане.
Уркаган неожиданно дёргается, рука с ножом опускается ниже. Видно, и впрямь решил пощупать карманы заложника.
Бах!
На переносице у бандита появляется отметина попадания. «Минус один!»
Перемещаюсь на метр левее.
Следующая цель — относительно молодой, обливающийся потом «клиент». В руке у него пистолет. Ствол упирается в щёку дородной тётки. Её буквально трясёт от ужаса. На лице ни кровинки, вот-вот брякнется в обморок. Преступник тоже трясётся. На деле, видать, впервые, не привык ещё к таким передрягам.
— Парень, ты что, дурак? Зачем тебе это? На тебе же мокрухи нет. Бросай ствол и уматывай, тебя не тронет никто. Мать твою! Да что ж ты делаешь, дурик? У бабы ж инфаркт.
По расширившимся глазам бандита чувствую, что слова мои он так или иначе воспринимает. Тётка начинает медленно оседать на пол. Наверное, и вправду обморок. Растерявшийся урка, вместо того, чтоб стрелять, пытается подхватить заложницу — какое-никакое, а всё же укрытие. Рука с пистолетом уходит в сторону.
Бах!
«Минус два!»
Получи, гадёныш, первую ходку. Только не в зону с подельниками, а в морг.
Делаю ещё один шаг.
Ух ты, какой типаж! Настоящий абрек. Нос горбом, усов нет, щетинистая борода от уха до уха. Взгляд хищный, хозяйский.
У этого в заложниках девушка. Молодая, красивая. Фигура, как у фотомодели.
Понятно, почему кавказец доволен. Не только прикроется, но и полапать успеет девицу. А то и с собой утащит, с него станется.
— Эй, джигит! Ты уж реши как-нибудь, что важнее. Бабу корячить или сперва поединок. Ты же мужчина, а не сопля. Разберёмся, кто круче, того и девка. Ну?! Чего телишься?! Э! Да ты ж не мужик нифига, у тебя же вообще не стоит!
Реакция у противника предсказуемая. Злобно ощерившись, он отрывает ствол от виска красавицы и поворачивает его в мою сторону. Медленно, слишком медленно. Я в этом деле гораздо быстрее.
Бах!
«Минус три!» Сдерживать надо эмоции. Это тебе не баранов в горах пасти.
Всё. Последний противник. По виду, самый опытный и самый опасный. Рецидивист со стажем. Этот на провокации не поддастся. Смотрит холодно, оценивает перспективы. И прячется хорошо. Видно только полголовы, а оружие, скорее всего, в спину заложнику упирает. А заложником у него дед лет семидесяти. На груди орденские планки. Держится молодцом. Чувствуется в нём сила. И дух. Дух несломленного временем ветерана.
С уркой я говорить не хочу.
— Не волнуйся, отец. Всё будет нормально.
— А я и не волнуюсь, сынок, — спокойно отвечает старик. — Я своё уже отжил. Ты на меня не смотри. Стреляй. Если и заденешь меня, то не страшно. Главное, не дай уйти этой мрази. Нечего ему нашу землю топтать.
Говорит, а сам глаза скашивает вниз и вправо. Давай, мол, парень, готовься. Как только рванусь в сторону, так сразу вали урода.
И он действительно бросается в сторону. Причем, настолько ловко, что бандит даже не успевает понять, что случилось. А когда наконец понимает, сделать уже ничего не может. С дыркой в башке особо не пошустришь.
«Спасибо, отец! Молодец, что в живых остался…»
Вытираю льющийся по лбу пот. Опускаю руку с «макаровым».
Теперь точно всё! Противники кончились. Как и патроны в пээме.
Наваждение понемногу уходит. Перед глазами опять мишени. Всего лишь мишени — не люди…
— Охренеть не встать, — слышится из-за спины голос Паши.
— Да уж. Дал так дал. У меня так ни разу не получалось.
А это уже Михаил. Странно, ведь он сам мне когда-то это упражнение показывал. Впрочем, чего это я? Это же в будущем было, не здесь.
На плечо ложится чья-то ладонь.
Подошедший Иван Николаевич аккуратно разжимает мне пальцы и вынимает вставшее на задержку оружие. Потом смотрит мне прямо в глаза и тихо интересуется:
— Андрей. А зачем ты кричал во время стрельбы?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Просто… просто я как-то представил себе, что там и взаправду люди…
Подполковник какое-то время молчит, а затем произносит со вздохом:
— Знаешь, Андрей. Иди-ка ты лучше домой. Водочки тяпни, проспись, а мы уж тут как-нибудь сами… продолжим. Тебе, я думаю, на сегодня хватит… Так, мужики?
Он поворачивается к остальным.
Остальные не возражают. Я, в общем, тоже. Поскольку и впрямь устал. Устал не физически — морально. Выпили меня досуха все эти видения будущего. Нашего, увы, будущего…
От переживаний я отошёл только на улице, на полдороге в общагу. Более-менее успокоился и привёл в порядок разбегающиеся тараканами мысли. «Ну что ж, отстрелялся вроде неплохо. Будет теперь товарищам офицерам над чем подумать. Новую порцию информации я им подкинул. И это есть хорошо…»
Аккордную работу мы закончили точно в срок. Тютелька в тютельку. Успев и рабочее место убрать, и инструменты почистить от песка и раствора.
— Вострим лыжи? — первым делом поинтересовался Синицын, вытирая рукавом пот и кивая в сторону дверного проёма.
— Балда. Мастеру надо сначала проставиться.
— Точно, — хлопнул себя по лбу Шурик. — Я тогда побегу.
Приятель метнулся к лестнице, а я, подхватив лопаты и ведра, не спеша двинулся следом.
По новой мы с ним пересеклись уже на выходе из здания. В руках у Синицына была обыкновенная пластиковая канистра (до того он прятал ее в подвале, вдали от любопытных глаз и загребущих ручонок)…
— Это что, пиво? Или, может, коньяк? — с подозрением покосился на нас Петрович, открутив у десятилитровой ёмкости крышку и принюхавшись к содержимому.
Шурик растянул рот до ушей.
— Квас, Петр Петрович. Мы ещё маленькие, нам пиво не наливают.
— Ради такого случая могли бы и расстараться, — пробурчал Петрович с явным разочарованием в голосе.
— Да ладно тебе, Петрович. Квасок заместо рассола пойдёт, — ухмыльнулся присутствующий в прорабской Иваныч. — Сам знаешь, нам завтра процентовки подписывать.
— Это верно, — вздохнул «хозяин площадки», поворачиваясь к дяде Коле. — Они там как, всё закончили?
— Всё.
— Тогда доставай обходной.
Мастер по очереди расписался в двух обходных листах, передал их нам, после чего вручил лично мне небольшую книжечку цвета беж:
— Держи, Андрей Батькович. Заслужил. И это… короче… поздравляю тебя с присвоением строительного разряда.
— Спасибо.
Я раскрыл свеженькое удостоверение.
«Штукатур 3-го разряда».
— А почему штукатур?
— А я почём знаю? — пожал плечами Петрович. — Это ж не я, это кадровики написали. Им без разницы, что слесарь, что каменщик, что штукатур.
— Понятно.
— А нам это, зарплата какая-нибудь полагается? — бесхитростно полюбопытствовал Шурик.
Мастер с Иванычем переглянулись.
— Вопрос правильный. От каждого по способностям, каждому по труду. Работы я вам на всю бригаду закрыл. Всё по ЕНИРам, чин-чинарём. Шестьсот семьдесят три рублика на одиннадцать человек.
— Это значит, по шестьдесят одному на каждого, — быстренько подсчитал приятель. — Здорово! А где получать?
— Понятия не имею, — почесал затылок Петрович. — Договор у нас с институтом. Деньги туда переправят. Зайдёте у себя в бухгалтерию, спросите.
— У-у-у, — Синицын разочарованно выдохнул.
Он, видимо, полагал, что зарплату можно получить прямо здесь и сейчас. Рассеивать и дальше его иллюзии я не стал. Хотя знал, что на всё заработанное обязательно наложит лапу наш комитет комсомола, и «живых» денег никто из нас не увидит…
— Ну что ж, поздравляю вас с окончанием практики, товарищи студенты, — подытожил разговор мастер. — Если из института выгонят, милости прошу к нам на стройку…
По возвращению в общежитие, Шурик заперся у себя в комнате. Наши с картошки ещё не приехали — если мне не изменяет память, должны прибыть к вечеру. То есть, было время и в блоке прибраться, и ботинки, что мы позаимствовали у Володи Шамрая, почистить, помыть и вернуть на законное место. Вроде как и не пользовались.
