Преторианец - Большаков Валерий Петрович (читать книги регистрация .TXT) 📗

– Мы прониклись, – успокоил друга Сергей.

Подъехавший Тиридат осмотрел всех четверых, сверкнул белозубой улыбкой и сделал жест, понятный без перевода: за мной!

Оглядываясь и толкаясь, четверо друзей покинули диз и спустились на главную улицу. Толпа, скучившаяся у стен крепости, угрожающе зароптала. И тут же лязгающий голос выкрикнул, властно и непререкаемо, то же самое слово, слышанное Сергеем от Тиридата и понятое, как приказ «Стоять!».

Толпа расступилась, пропуская череду старперов в тяжелых расшитых одеяниях белого цвета.

– Это жрецы Ахурамазды, – обреченно сказал Искандер, – местная инквизиция… Никаких шансов!

– Да они что тут, совсем озверели?! – возопил Эдик. – Сколько можно уже?!

На его крик тут же отреагировали физически развитые молодые люди в золоченых латах, со взведенными арбалетами. Выстроившись в две шеренги, они окружили четверку пеших и одного всадника. Жрец, которого Сергей признал главным по наличию золотых цацок на рясе, вышел вперед и затянул моление.

– «Когда возмущен и разгневан Митра, солнечный бог, – заунывно толмачил Гефестай, – стрелы тех, кто любит его, из луков добротных, тугих, бьют без промаха в цель! Когда разъярен, то безжалостен Митра слепящий!»

Наголо обритый служка-дастур, часто кланяясь, поднес старшему жрецу-эрбаду тяжелый свиток из пергамена, испещренного квадратными буквицами арамейского письма. Эрбад принял свиток с поклоном и шагнул к Сергею. Желтые рысьи глаза жреца смотрели пронзительно и колюче.

– Чего ему надо? – оглянулся Лобанов на Гефестая.

– Ты должен возложить руки на свиток, – растолковал сын Ярная. – Это «Авеста», священное писание, и если ты дэв, то руки твои вспыхнут пламенем…

– Ясно, – кивнул Сергей. – Проверка на вшивость!

Лобанов преувеличенно серьезно поклонился и опустил руки на свиток. По толпе пронесся вздох разочарования – так надеялись на дэва глянуть, и на тебе! Не воздвигся двухэтажным чудищем, не завыл, сгорая в пламени Митры слепящего!

Сдерживая ухмылку, Сергей отвернулся и увидел на крыше дома через улицу наккашевца с пистолетом. Лобанов резко присел, спихивая Эдика и Гефестая с линии огня. Грохнул выстрел. Пуля 44-го калибра прошила бок эрбада. Старик, хватаясь за рану, упал. Толпа завыла, началась давка. Вторым выстрелом разнесло череп одному из молодых арбалетчиков. Сергей скакнул к нему, подхватил выпавшее из рук оружие и выстрелил по боевику с разворота. Нащупай он сразу спусковой крючок, наккашевец живым бы не ушел, а так тяжелая железная стрела лишь прободала боевику ногу. Боевик согнулся, словно от рези в животе, и сгинул.

– Сергей! – крикнул Тиндарид, падая на колени перед раненым жрецом. – Прикрой меня!

Он выудил из куртки сверток, разложил его – это был набор хирургических инструментов – и достал скальпель. Распоров ткань, Искандер оголил рану, алое на белом. Гефестай протянул ему индпакет.

– Держи!

Тиндарид обработал рану антисептиком, наложил тампон и перебинтовал. Подбежавшие жрецы замерли в нерешительности.

– Больному нужен покой! – строго внушил им Тиндарид, скривился и сказал то же самое на местном наречии. Жрецы переглянулись, понятливо кивая. Шестеро молодцов, переквалифицировавшись в братьев милосердия, бережно подхватили высохшее тельце главного жреца.

– Как говорил мой дед Могамчери, – пробормотал Эдик, – «Мелкая неприятность – не крупная, а крупная – не смерть!»

– Мудрый у тебя дед, – усмехнулся Сергей. – Пошли! Инквизиция дает добро…

Тиридат поманил друзей за собой. Жрецы не препятствовали.

– Ну и денек… – пробасил Гефестай.

– Один за три! – жизнерадостно сказал Эдик.

Дом у Тиридата был зело велик и богат – высокое двухэтажное строение, украшенное по фасаду кирпичными колоннами, облицованными мраморными плитами с каннелюрами-желобками – не отличить от настоящих!

Во внутреннем дворе плескался квадратный хауз – бассейн, обсаженный кустами олеандра, гранатов и роз. Прямо в воду глядела огромная арка айвана – продолговатого сводчатого зала без передней стены, открытого во двор. Это была парадная комната, ее по всему периметру украшали барельефы, а в углах торчали глиняные статуи, раскрашенные по эллинскому обычаю.

Тиридат спешился и передал коня подскочившим слугам. Слуги суетились, метались, хлопоча и прогибаясь. Барин приехал!

Произнеся любезности, полагавшиеся по этикету, фратарак поручил гостей Антонию – тот весь лучился и радостно шамкал. Семеня и качая головой, Антоний провел всю четверку в михмонхону, комнату для гостей. Сергей похмыкал, осматриваясь. Комната… Скорей уж зал – площади тут… квадратов под шестьдесят будет. Вдоль стен по периметру тянулась суфа, стены покрывала многоцветная роспись. Как в детском рисунке – тут тебе и Солнце, и Луна со звездами, домики, деревца, полуголые красавицы… Последний элемент, правда, явно не из книжки-раскраски.

Поверху зал перекрывался резными балками-прогонами, а в перекрытие были вделаны особые глиняные фонари.

– О-хо-хо! – застенал Гефестай. – Наконец-то я сяду!

С видом крайнего блаженства сын Ярная разместился на суфе и привалился к стене. Что-то ему мешало, он поерзал, а после вытащил из бокового кармана геологический молоток с лоснящейся рукояткой. Сергей уселся рядом и кивнул на орудие труда:

– Хобби?

– Да вроде того… – смутился Гефестай. – Поступил, значить, в Горный, на геохимика, три курса проучился, а четвертый не одолел. Мозги у меня… такие… труднопроходимые…

– Пустяки, дело житейское, – сказал Эдик, прилегший на суфу, – зато здесь ты будешь геологом номер один!

– Эт-точно! – расплылся Гефестай. – Ох, опять вставать… Тиридат идет.

Хозяин, переодевшийся в легкий халат, оглядел всех и похлопал по груди сперва Искандера, потом Гефестая.

– Эллин! Кушан! – сказал фратарак и ткнул пальцем в Сергея: – Алан? Савромат? Роксолан?

Лобанов понял так, что Тиридат интересуется графой «национальность». Роксолан… Роксолан… Что-то такое было… То ли он читал где-то, то ли в школе проходили по истории… Вроде как роксоланы числились в предках русских.

– Роксолан! – согласился Лобанов. А что тут еще скажешь?

– Мактэ! [44] – улыбнулся Тиридат и перевел вопрошающий взгляд на Эдика.

– Сармат! – определился Чанба.

– Эхем, [45] – сказал Тиридат. – Эвге!

Тиндарид, волнуясь и сбиваясь, заговорил на латинском, размахивая руками и единожды кивнув на Лобанова и Чанбу. Фратарак улыбнулся и сказал:

– Бонус эст. Гради! [46] – и показал пальцами: «ходить, идти».

Лобанов с готовностью кивнул, хотя смысла сказанного не уловил.

– Сейчас поедим, – оживленно протарахтел Искандер, – а потом нам Тиридат приемчики покажет!

Антоний расстелил дастархан и выставил угощение – тушеные бобы с телятиной, изюм, пахучее вино в запыленном кувшине. Сергей мигом умолол свою порцию, схарчил и добавку.

– После сытного обеда по закону Архимеда… – раззевался Гефестай. – Полагается поспать!

Сергея в сон не тянуло. Разлегшись на толстом ковре, он лежал, лениво поглядывая на рябящую воду хауза, вспоминал события перенасыщенного дня и отходил, приноравливаясь к древнему миру, ставшему реалом… Бесшумно ступая, появился Тиридат и сделал знак: «Гради!» Сергей живо поднялся.

– Панкратион! – бросил Тиридат через плечо.

Он вывел Сергея в просторный внутренний двор, замкнутый портиками в четырехугольник. Палестра, так у древних эллинов называлась спортплощадка. Хотя какие они теперь древние…

Упругой походкой Тиридат вышел на середину двора. Его босые ступни уминали толстый слой красного песка. Фратарак поманил «роксолана» и занял стойку, пошире расставив ноги, пригнувшись и слегка разведя руки.

Сергей почесал в затылке, ткнул себя пальцем в грудь и показал на Тиридата – дескать, правильно ли я понял? Мне нападать на вас? Тиридат нетерпеливо кивнул.