Назад в юность - Сапаров Александр Юрьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
– Папа, можно я пойду искупнусь? – спросил Лешка.
– Давай, только далеко не заплывай. Вон там, у берега.
Я продолжал бездумно смотреть в небеса, когда рядом тяжело вскочил отец и побежал к воде. Я тоже вскочил и, не понимая, в чем дело, побежал следом за ним. У спокойной речной заводи, отделенной полосой песка и камней от основного течения, на берегу сидел Лешка, держался рукой за рассеченную сбоку правую ступню и глядел, как из раны льется кровь. Когда я подбежал, отец пытался куском портянки забинтовать ногу.
– Папа, не надо так делать. Давай мы унесем Лешку на телегу, и там я просто зашью ему рану.
Отец недоверчиво посмотрел на меня:
– Ты зашьешь? И чем?
В ответ я показал ему иголку с ниткой, прикрепленную за отворотом моей куртки. Мы быстро отнесли Лешку на телегу, где я обработал иголку и кусок лески из флакона йода.
– Ну потерпи чуть-чуть, братец, – сказал я и быстро стянул края раны четырьмя швами. Обработав кожу вокруг остатками йода, забинтовал ранку узкой полоской материи, оторванной от рубашки.
Да, с рыбалкой придется завязывать. Хорошо хоть прибыли не на своих двоих. Мы собрали все свои причиндалы и отправились домой. Возвращение наше было, увы, не триумфальным. Правда, Лешка ближе к дому уже не жаловался ни на что и все порывался пройтись рядом с телегой.
Под оханье бабушки я снял с Лешкиной ноги тряпку, снова обработал шов йодом и перевязал стерильным бинтом, который был в запасе у бабушки. И попросил ее вызвать фельдшера, чтобы брату сделали противостолбнячный анатоксин. Отец в это время вернул в конюшню телегу с лошадью. Вечером Лешкино самочувствие оставалось нормальным, спал он спокойно, а утром его рана уже не внушала никаких опасений: края были чистые, без отека и красноты. Успокоившийся отец даже пошутил:
– Может, Сережа, тебе и не надо учиться на медфаке своем? У тебя и так все неплохо получается.
Через час старичок-фельдшер, приехавший на бричке, сделал Лешке противостолбнячный анатоксин и не преминул осмотреть рану.
– Это вы, молодой человек, зашивали, насколько я знаю?
– Да вот пришлось.
– Ну что ж, неплохо, неплохо. А вы это в первый раз делаете?
– Да вот как-то раньше не доводилось.
– М-да, удивительно. Чего только не увидишь в наше время. Итак, состояние раны хорошее. Дня через четыре сниму швы, и паренек может зарабатывать новые боевые ранения.
Вечером мы с отцом вновь отправились на рыбалку, теперь уже на озеро, под нытье Лешки, которому тоже хотелось половить рыбу. Мы вышли на берег и, пробираясь через сушившиеся сети, приблизились к лодкам. Это были большие лодки, очень устойчивые на волне, для киля которых подбирали изогнутый еловый корень кокора, а боковины сшивали внахлест из сосновых досок без сучков. Лодки, несмотря на размеры, были очень послушны и легки в гребле. У любой семьи в деревне было по одной-две таких. На них рыбачили, вывозили дрова, сено с островов, даже мебель перевозили.
Загрузившись в лодку, мы вышли в озеро и направились к ближайшей луде с намерением половить парового окуня. Когда мы туда выгребли, на луде уже стояло несколько лодок. В основном там рыбачили мальчишки, для которых это было одним из главных увлечений в деревне, не считая футбола и лапты. Телевизоров в сельской местности почти не было, потому что сигнал сюда не доходил, и немногие купившие телевизоры лихорадочно пытались строить антенны все выше и выше, дабы увидеть хоть что-то. Клев был замечательный, и через два часа у нас оказалось около двух ведер окуней, которых завтра бабушка определит на сущик. И около двенадцати ночи мы вернулись домой.
Послезавтра меня ждал первый экзамен – химия.
Я одиноко стоял в коридоре у дверей аудитории, где проходил экзамен. Вокруг толпились кучками ребята-одноклассники. Было несколько человек и из нашей школы, но они держались обособленно от меня. Разглядывая окружающих, я заметил девочку, стоявшую так же одиноко. Она бросала тоскливые взгляды на абитуриентов. Очевидно, она здесь не знала вообще ничего и никого.
Я решил познакомиться.
– Здравствуй, меня зовут Сергей. Ты тоже ждешь начала экзамена.
Девочка, ухватив меня за локоть, с удовольствием заговорила:
– Ой, Сережа, я так боюсь! Мы с родителями приехали в ваш город всего неделю назад, и я здесь совсем чужая.
Очень красивая девочка, на мой взгляд. В отличие от других девчонок она была одета в не очень короткую мини; на ее ножки бросали взгляды все проходящие парни. Трикотажная кофточка плотно облегала крупную красивую грудь, и я с трудом заставлял себя не пялиться на нее.
– Меня зовут Ира. Я раньше училась в Новосибирске, а потом пришлось учиться в школе при посольстве в Польше. И я так боюсь, что не смогу сдать экзамен!
В это время открылись двери аудитории, и нас пригласили внутрь.
Я взял Иру за руку, и мы сели за одну парту. Когда я подошел брать билет к экзаменаторам, то обнаружил, что на меня с улыбкой смотрит наша учительница по химии Светлана Михайловна.
– А вот и наш вундеркинд. Сережа, выбирай билет, – предложила она. И когда я пошел с билетом на место, учительница начала что-то объяснять двум своим коллегам.
Усевшись, я начал быстро писать на листке вариант ответа. Все это хорошо улеглось в памяти и не вызвало никаких проблем. Зато моя соседка сидела, закусив губу, – у нее что-то не ладилось. Я толкнул ее в бок и прошептал:
– Давай билет.
Ира сунула мне свой билет и лист с началом ответа. В общем-то у нее все неплохо, девочка явно готовилась к экзаменам. Но в одном из вопросов она все-таки запуталась. Я за пару минут набросал ей вариант ответа и отдал обратно.
– Ну что, кто-нибудь уже готов? – прозвучал вопрос экзаменаторов.
Я встал и быстро прошел к столу.
Надо сказать, слушали меня внимательно, но ни по одному из пяти вопросов конца ответа не дожидались.
– Все понятно, темой владеет, – было общее мнение, и в мой экзаменационный лист упала первая пятерка.
Прошептав соседке:
– Ни пуха, – я вышел в коридор и стал дожидаться ее выхода.
Минут через двадцать появилась Ира с довольной улыбкой.
– Ну как сдала?
– У меня тоже пятерка. – Девочка заулыбалась. – Что ж, раз мы первые сдали экзамен, то имеем полное право побродить по городу.
Мы гуляли целый день. Сначала прошлись по главному проспекту Ленина, затем отправились в парк культуры и отдыха, где стреляли в тире из духовых винтовок; в забегаловке выпили по кофе с пирожком. А потом, уже ближе к вечеру, сидели на тенистой аллее. Вокруг не было ни души, и я ее поцеловал. Ира ответила на поцелуй с неожиданным желанием. В течение десяти минут мы целовались, а моя рука совершала сложные поступательно-сжимательные движения по ее большой груди. Наконец в дальнем конце аллеи раздались громкие голоса. Мы оторвались от поцелуев и с улыбкой смотрели на опухшие губы друг друга. Когда вышли из парка, Ира предложила:
– Если не торопишься, мы можем по пути зайти к нам домой. У нас вкусный ленинградский торт, мы его еще не доели.
Когда мы подошли к Ириному дому, я внутренне присвистнул. Ничего себе, куда я попал, да это же дом нашей партийной номенклатуры! Мы поднялись на второй этаж, и вскоре после звонка нам открыла дверь моложавая женщина, очень похожая на Иру. Она молча вопросительно смотрела на свою дочь.
– Ой, мамочка, прости, что заставила ждать! Представляешь, я сдала химию на пятерку, а Сережа такой молодец, он помог мне с ответом на один вопрос, и он тоже поступает на медфак. Мы погуляли по городу, и я пригласила его к нам по пути выпить чаю.
– Ну что ж, молодой человек, проходите.
Я впервые в жизни попал в квартиру партийного босса – кто это такой, я еще не знал. Обстановка, конечно, по сравнению с две тысячи четырнадцатым годом оставляла желать лучшего, но тем не менее – пять комнат с высокими потолками и три телефона на столе. Как я потом узнал: один – для прямой связи с секретарем обкома партии, второй – для связи с редакцией газеты «Правда» и третий – общий.
