Русь и Орда (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич (версия книг txt, fb2) 📗
Что остается, карабкаться наверх? На односкатный навес, прикрывающий облам от вражеских стрел (а заодно и снега, и дождя) — да направленный вниз под крутым углом? Ну, забраться можно, а дальше? Это даже не двухскатная кровля, что можно хотя бы оседлать, да стрелять вниз… Нет, не зацепишься, не усядешься — сверзишься вниз хотя в ров, хоть в крепостной двор, да там и расшибешься!
Но если боевое пояс-облам тянется поверх городней, то ниже срубы их заполнены камнем и землей — так что стены не только весьма функциональны в оборонительном плане, но еще и очень прочны. Не всякий таран или камнемет их возьмет… Когда Русь покоряла орда Батыя, у поганых на вооружение был очень широкий выбор стенобитных орудий-пороков, от вихревых катапульт тангутов до китайских стрелометов империи Цинь. И столь же богатый арсенал не только всяко-разных зажигательных смесей, но и китайских пороховых бомб… К слову о попаданцах, кои должны изобрести порох в 13 веке — а нечего его изобретать, уже все есть!
Только у татар…
Так что тумены Батыя на штурмы особо-то и не ходили — просто подгоняли осадный обоз, собирали пороки, в течение несколько дней ровняли с землей крупный участок деревянной стены, массовым обстрелом в одной точке, после чего кидались вперед через пролом… И тут надо понимать, что стольные Рязань и Владимир на момент обороны защищали уже не профессиональные и многочисленные княжеские дружины, славно павшие на льду Вороножа, под Коломной и на Сити — а ополчение, неспособное тягаться с татарами в лютой сече в проломах.
Но у Батыя после Великого курултая 1235 года, завершившегося всеобщей мобилизацией огромной монгольской империи, был неограниченный доступ к китайским осадным технологиям. У золотоордынцев образца 1381 года этих технологий уже нет, события Московской осады 1382 года, имевшие быть место в реальной истории, тому подтверждение. И даже если у Тохтамыша найдутся небольшие тюфяки-тюфенги в новом походе, их маленькие каменные ядрышки не смогут выбить даже ворота, при осаде заложенные камнем — не говоря уже о наполненных землей и валунами городнях.
Вот у Тамерлана имеется солидных арсенал осадных орудий и разнообразных зажигательных смесей в качестве «выстрелов» к ним. И это даже не китайские, это исконно азиатские осадные технологии, уцелевшие, быть может, еще с эллинистической Греко-Бактрии! Хотя скорее всего, уже с арабских времен… Но и Тамерлана мы ждем не со дня на день, а все-таки через четырнадцать лет — коли в следующем году Тохтамыша отвадим, так выстроим мощный каменный кремль из известняковых блоков! Благо, что до известняковых скал «Печур» рукой подать… Вон, тянутся вдоль северного берега Сосны от устья Ельчика.
Печуры венчает уже разросшийся казачий острог — а на Каменной горе, на месте древнего, изначального Ельца, повольники срубили собственный кром. Пока также однорядный частокол — все одно в случае серьезной опасности гарнизоны и жители обоих вспомогательных укреплений смогут откатиться в главную цитадель… Но это только пока. Планов много, планов грандиозных! Согласно которым удобные для обороны Печуры и Каменную гору будут венчать пусть небольшие, но сильные каменные детинцы, окруженные внешним рядом стен-городней. И будут они входить в единый комплекс укреплений Елецкой крепости, сильнейшей в южном порубежье — а то и по всей Руси!
Ладно, это все мечты. А пока… Пока мы уже извели все дубовые рощи в округе — сегодня очередная команда лесорубов отправилась валить дубы в балке, где ловчие напоролись на кабаний выводок; напоролись в буквальном смысле! А сама цитадель спешно перестраивается — и ненадежный частокол прясло за пряслом меняют мощные городни… Прясло — это участок стены между двумя башнями, обычно в длину он равен полету стрелы. И в настоящий момент крепостная стена практически полностью обновлена с наиболее уязвимых ее сторон — восточной и южной (где она еще и в длину вытянута). Здесь нет никаких рвов — только обрывистые кручи Кошкиной горы, омываемые с востока Ельчиком и Сосной с юга…
С севера же и запада к городу подобраться уже сложнее. Сразу за простреливаемым со стены пространством, расчищенным от всякой растительности, начинается густой, практически непроходимый лес, тянущийся на запад в сторону реки Воргол — и до самых Воргольских скал на севере… Там, как видно, до наступления холодов мы уже не успеем сменить частокол на городни — но поднять второй ряд тына, да засыпать утрамбованной землей пространство между ним и внешней стеной, положив поверху деревянные «полати» для стрельцов и прочих защитников града… Уж это мы вполне успеем!
Конечно, частокол на городни удалось бы сменить быстрее, если бы я не настаивал на перестройке башен, выдвигая каждую боевую вежу вперед. Вот, пожалуй, единственное мое ноу-хау, единственный след прогрессора — выдвинутые вперед башни позволяют вести фланкирующий огонь вдоль стен, накрывая стрелами всех, кто находится между вежами. И с учетом трофейных пушек — уже действительно «огонь», самый настоящий!
Вот только на практике выходит, что даже за небольшое, казалось бы, изменение, приходится платить временем…
А между тем, меня не оставляет беспокойство — легкий, повторюсь, ЛЕГКИЙ такой червячок сомнений: ну а вдруг я УЖЕ изменил историю? И разобиженный налетом на Азак Тохтамыш решится покарать Елецкого князя-наглеца — а уж только после станет разбираться с не желающим платить дань Донским⁈
На самом-то деле вполне реальный исход… А у меня, между прочим, не только бывшие невольницы непраздными ходят — у меня у собственной жены животик уж явственно округлился! Потому-то и возводим впопыхах сильную крепость, способную выдержать татарский штурм. Потому-то и казачьи дозоры уходят все дальше от Ельца в степь, ведя поиск аж на три дня пути…
Да периодически выныривает из устья Ельчика сторожевой ушкуй с повольниками, следуя к заставам на Талицком да Волчьем бродах.
К обороне, почитай, уже готовы — а с налета, изгоном, татары нас теперь точно не возьмут!
Глава 7
Вересень 1381 года от Рождества Христова. Елецкий кром.
Стоило мне и гридям миновать обмелевший за лето брод, как на северном берегу Сосны показались всадники… При приближении к ним я узнал Твердило Михайловича, следующего в сопровождении пары воев — последние ведут под уздцы Бурана и жеребцов моих старших дружинников. При этом верный сподвижник и сотник порубежников, в мое отсутствие бывший полновластным Елецким воеводой, хмур с лица, заметно напряжен… Внешний вид сотника так меня впечатлил, что я уже помыслил о приближении татар — но прочитав немой вопрос в моих глазах, Твердило тотчас воскликнул:
— Прибыла московская сторожа! Голова ее встречи с тобой ищет, княже — говорит, что должен передать послание от великого князя.
Фух… Аж от сердца отлегло! Нет, с посланником Дмитрия Иоанновича меня ждет явно не самый простой разговор — но все же разговор, а не сеча и не осада поганых!
Согласно кивнув, я подошел к весело и чуть укоризненно всхрапнувшему Бурану — мол, когда вместе выберемся в степь, да поскачем вперед вольными птицами⁈ — и, ласково погладив коня по шее, пружинисто запрыгнул в седло. Какая же красота! Гудящие ноги наконец-то получили покой…
— Догоняйте, братцы!
Радостно заржавший конь в считанные мгновения сорвался на галоп, словно спущенные с тетивы стрела! Я повел Бурана вдоль южной, а затем и восточной стены крепости к Московской воротной веже; гриди хоть и стараются не оторваться, да все ж таки кони их не столь резвы!
Несколько мгновений счастливой, какой-то даже безмятежной скачки — но вот и ворота боевой башни, и внутренний двор детинца, весь заставленный трофейными татарскими шатрами да кибитками. Внутри крепости пока еще нет ни одного целого здания, за исключением срубленной еще прошлым летом Владимирской церкви — то есть освященной в честь иконы Божьей Матери «Владимирская»… Даже мы с Дахэжан ютимся пусть в просторном и теплом, да все же шатре.
