Талисман цесаревича (СИ) - Ежов Сергей (прочитать книгу txt, fb2) 📗
— Уважаемый господин, извините, не знаю вашего имени и звания, не беспокойтесь. Мы солдаты только что разорившие разбойничий притон, и теперь пришли к Вам на помощь. Вы можете говорить?
— Да, могу. — слабым голосом отвечает человек.
— Будьте любезны сообщить, как Вас зовут?
— Барон Арнштадт Иван Карлович, чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Малороссии.
— Как Вы себя чувствуете, Ваше сиятельство?
— Ты перепутал, братец, я не сиятельство. К барону надлежит обращаться «Ваше благородие».
Вот ведь… Лежит, не может пошевелиться, а гонор показывает.
— Извините, Ваше благородие, как Вы себя чувствуете? Нужно поднимать Вас через люк, и тут как бы не повредить.
— Понимаю. У меня сломана правая нога, и кажется сломаны рёбра.
— Вам придётся потерпеть, Ваше благородие, поскольку поднимать Вас придётся на верёвке.
— Потерплю. Однако я чувствую, что силы меня покидают, потому прошу передать своему командиру, чтобы тот известил полицию… — барон замолк и прикрыл глаза, потом собрался с силами и продолжил — Разбойники требовали от меня, чтобы я написал своим родным письмо. Они желали получить за меня выкуп. Я отказался, поскольку уверен, что после получения выкупа они бы меня убили. У меня есть подозрение, что я не первый, кто похищен негодяями с целью получения якобы выкупа. Пусть полиция… — барон замолк, впав в обморочное состояние.
— Ну-ка ребята! — скомандовал я — оторвите от чего-нибудь дощечку!
Хрясь! И кто-то из моих бойцов суёт мне в руки кусок доски длиной сантиметров семьдесят.
— Такая пойдёт?
— То, что нужно!
Из доски и верёвки сладили что-то вроде верёвочных качелей, усадили на них барона. Подали верёвки наверх, и солдаты осторожно вытянули тело на поверхность и бережно уложили на сено.
— Булгаков! — окликнул меня поручик.
— Слушаю, Ваше благородие!
— Ты поговорил с ним? Докладывай, что услышал мне и полиции.
К нам подошел мужчина в полицейском мундире
— Господин сообщил, что он барон Иван Карлович Арнштадт, чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Малороссии.
— Крайне любопытно. А чего же от него хотели разбойники? — спросил поручик.
Полицейский молчал: допрашивать солдата он не имеет права. Впрочем, офицер и сам задаст нужные вопросы.
— Разбойники требовали от его благородия выкуп, после чего обещали отпустить. Но его благородие писать письмо родным отказался, поскольку понял, что после получения денег его убьют. И ещё: господин барон просил передать, что он имеет твёрдое подозрение, что он не первый, кого захватили в заложники с целью выкупа.
— А ты Юрий, что сам думаешь по сему поводу?
— Я полагаю, что господин барон прав, и нужно любыми способами выпытать из разбойников, где тела убитых ими путешественников.
— Я тоже так думаю. — кивнул поручик — Иди, Юра, озаботься обедом для подразделения, мы остановимся на днёвку в постоялом дворе. А следственные действия пусть проводят уполномоченные на то люди.
Уже отходя, я услышал, как поручик спрашивает полицейского:
— Мои люди не помешают вам?
— Нисколько, господин поручик! Наоборот помогут в части охраны места преступления.
Глава 4
Дальнейший наш путь не был омрачён никакими происшествиями достойными упоминания, и двадцатого августа тысяча семьсот семьдесят четвёртого года, менее чем через три месяца после отбытия из Обояни, наш маленький отряд безо всякой торжественности прибыл на мызу Линна [9], где находился штаб нашего полка. Поручик Ливин скомандовал нам строиться в две шеренги, а сам нырнул в дверь избы, в которой квартировал наш полковой командир. Спустя минуту мы выстроились, я как всегда во главе своих рекрут на правом фланге. И то сказать: остальные рекруты были одеты кто во что горазд, разве что во главе десятков стояли одетые в форменные мундиры и вооружённые солдаты. Зато мы были безоружными.
Гришка как обычно выступил представителем «обчества»:
— Барич, долгонько мы будем тут стоять? — прошептал он, тактично тронув за локоть.
— Сколько-то простоим. Видимо командир слушает доклад его благородия, а заодно проверяет нашу выдержку.
Действительно: занавеска на окне отодвинулась, и оттуда на нас по очереди выглянули несколько человек. Гришка что-то прошептал «обчеству» и мои бойцы подтянулись. Прошло ещё полчаса. За это время нашего унтера окликнул какой-то офицер и увёл в штаб. Набежали облака, за ними подтянулась туча, и пошел дождь. Делать нечего: я тут остался за старшего, хотя ещё официально не состою на службе. Выхожу из строя и командую:
— Плащ-палатки надеть!
Во время одной из остановок, в Вязьме, мы закупили парусины, и из неё, по образцу наших плащ-палаток, рекруты и солдаты пошили такие же и себе. Поручику с унтером по плащ-палатке и сидору я презентовал ещё в Обояни. Так сказать, прогнулся, но подарок был принят с искренней благодарностью.
Обрадованные солдаты и рекруты моментально упаковались в плащ-палатки, и теперь весь строй выглядел не пёстрым сборищем переселенцев, а вполне военным подразделением. Спустя ещё три четверти часа дождь прекратился и на крыльцо избы вышли офицеры: подполковник, майор, два капитана и наш командир, поручик Ливин. Подполковник шагнул вперёд:
— Кто дал команду укрыться от дождя?
Делаю шаг вперёд:
— Я, выше высокоблагородие! Рекрут Булгаков!
— Кроме тебя не нашлось кого-то, постарше чином?
— Его благородие господин поручик Ливин убыл на доклад к вам, ваше высокоблагородие, а господина унтер-офицера увёл в штаб неизвестный мне офицер. Дабы солдаты её императорского величества не мокли, я приказал им облачиться в плащ-палатки.
— Мне доложили, что сей предмет амуниции, изобрёл ты, это верно?
— Плащ-палатка изобретена не мною, но здесь её применить первым догадался я.
— Предерзко отвечаешь, но чётко, коротко и по существу. Мне также доложили, что ты сочинил новую походную песню, это верно?
Заимствование песен из будущего — святая обязанность всех на свете попаданцев. Насколько помню, только янки при дворе короля Артура не бренчал на гитаре перед рыцарями, но это только потому, что слава Высоцкого не долетела в то время до Коннектикута. Я типичный попаданец, и потому не устоял перед лёгким способом завоевания популярности — примерно раз в неделю, в две недели выдаю на-гора новый шедевр из будущего, а между озарениями понемножку бренчу на мандолине местные песни. Так что я смело отвечаю подполковнику:
— Так точно, ваше высокоблагородие, сочинил!
— Ну, так покажи нам своё умение.
Поворачиваюсь к Гришке и вполголоса говорю:
— Запевай «Катюшу».
И уже в полный голос:
— На месте шаг-о-ом МАРШ! Песню запеВАЙ!
Гришка не подвёл. Своим звучным баритоном он затянул:
Расцветали яблони и груши
Поплыли туманы над рекой
Строй, маршируя на месте подхватил:
Выходила на берег Катюша
На высокий берег на крутой… [10]
Подполковник с офицерами слушали внимательно и с видимым удовольствием. Наш поручик в задних рядах светился удовольствием.
— Знатно, знатно. Давненько меня так не тешили. Ещё песни знаешь?
— Так точно!
— Желаю послушать.
Желание начальства — закон для подчинённых. Командую Гришке:
— «Взвейтесь соколы орлами», а потом «Солнце скрылось за горою»
