Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей (лучшие книги .TXT) 📗
В конце этой длинной фразы рас слегка поклонился, прижав правую руку к сердцу и золотому коптскому кресту, висевшему на его груди.
— Я рад приветствовать в твоём лице, рас, царя царей, Менелика II, — ответил я.
— Моё королевство не такое большое, как Абиссиния, и у меня нет никакой злобы против него и тех народов, что населяют пределы его царства. Православная церковь облагодетельствовала своим вниманием мою заблудшую душу, которая стремится обрести смиренность и покой, и не позволит мне напасть на вас. Но, тяжкие думы и заботы о моём народе не дают мне покоя ни днём, ни ночью, не позволяя думать о простых человеческих утехах.
— Я скорблю по своей супруге, безвременно погибшей от руки арабского охотника за рабами, и пока не готов найти ей замену. Юная девушка, несомненно, прекрасна своим родом и теми людьми, которые вырастили её, возможно, она хороша собою. Но я всегда в походе, и не стоит юной девице, царского рода, делить со мною место возле походного костра.
— Кончится война, и новая жизнь откроет новые возможности и, надеюсь, позволит обрести душевный и человеческий покой, который, несомненно, скрасит столь юное очарование.
Фух, давно я уже так не самовыражался. Теряю хватку, теряю. Надеюсь, рас меня прекрасно понял, судя по его глазам и кислой улыбке. Но ничего, лимон тоже кислый, зато какой полезный. А на вид и вкус — не скажешь.
Рас стал перебирать в голове слова Мамбы: «Ясно, значит, не хочет форсировать события, надеется на что-то. А жаль. Девочка, и вправду, хороша и позволила бы приобрести не просто хорошего соседа, а надёжного союзника, а то, и претендента на престол. Всё лучше, чем бастард предыдущего негуса. Ну, да посмотрим, как он себя покажет в сражении с войсками Китченера. Может, это мы торопимся отдать своё «сокровище» будущему врагу. Но не хотелось бы…»
— На всё ваша воля, король. Время сейчас сложное. Абиссиния одержала, совсем недавно, важную победу, и не над обычными дикарями, а над итальянскими войсками. Наши доблестные воины готовы к новым свершениям. Негус призвал под свои знамёна сто тысяч воинов ополчения, помимо регулярных войск. И все они полны решимости, желая возродить былую славу нашего государства, вернуть те исконные территории, которыми мы владели в незапамятные времена.
Нормально, — невольно подумал я, — он мне ещё и угрожает. Мы сильны и полны решимости, львы да тигры сплошные. Ну и живите себе своим прайдом, и не лезьте ко мне. Сто тысяч он призвал! А сколько их полегло в бою, сколько раненых, сколько вернулось обратно? Вот, вот! Да он и не скажет сейчас.
— Да, да, я слышал о блистательной победе ваших, благословенных Богом и коптской церковью, воинов, под Адуи. Мои воины также благословлены коптской церковью и готовы с честью встретить все тяготы и лишения войны. Ведь они собраны со всех концов моей необъятной страны и участвовали во многих битвах, оставляя в каждой битве частичку своей души и пятна своей крови. Каждый из них закалился и ожесточился в бесчисленных сражениях. Да и меня не минула сия чаша, — и я обвёл рукой своё изрезанное шрамами лицо.
Рас скривился. «Ага, намекает, что так просто его не взять, да ещё и церковь может оказаться на его стороне. Ну, или выразит своё неудовольствие братоубийственной войной между христианами одной церкви».
— Если воины негуса Менелика II так сильны и многочисленны, почему тогда вы не отбили Эритрею? А если с Эритреей у вас не получилось, есть же ещё и Британское Сомали, а также, французское Джибути, я слышал, там кочует крупная банда и не даёт покоя французским поселенцам? С такими войсками, вам будет под силу вернуть эти территории в лоно вашего государства, откуда они в своё время и вышли!
«Вот же, ещё и издевается над нашими проблемами».
— Мой повелитель уважает заключённые договоры о мире и заботится о своих подданных, надеясь решить все вопросы мирным путём. Стране необходим отдых, а казне пополнение. Людям необходимо выращивать скот и хлеб, а не воевать. Время открытого противостояния с Британской империей ещё не пришло, и мы не стремимся к этому.
Ага, значит, не тянете войну на два фронта. А то, сто тысяч солдат, сто тысяч. Сто тысяч ополченцев, а не солдат. И против орудий, кораблей и экспедиционных пушек, вы не потянете, а Франция, хоть и поможет, но опять же, потом вмешается, в самый неожиданный момент. И будет вам карачун и кабала.
— Я понимаю ваши проблемы. Но мне не помешают английские пушки и пулемёты. У меня свои счёты с англичанами. Мой долг ведёт меня вперёд, и будет вести всегда. К тому же, у меня в плену находится полковник её Величества. Преинтереснейший человек. Убийца, на службе её Величества. И кого ведь хотел убить — меня, малоизвестного, для них, вождя, причём, неоднократно. Приведите его…
Через некоторое время, в комнату привели закованного в кандалы полковника. Был он измождён и представлял собой достаточно печальное зрелище, что, впрочем, не скрывало его сущность, скорее, наоборот, обнажало весь спектр эмоций попавшего в ловушку старого лиса и безжалостного волка. Два в одном, так сказать.
Был он слегка в неадекватном состоянии. Его глаза неестественно блестели, руки дрожали, ноги сильно опухли. На голове красовался багровый рубец, сейчас уже почти заживший, но покрытый сухими чёрными струпьями. Его усадили на широкую деревянную скамью, принесённую и поставленную возле стены, и оставили в одиночестве.
— Ваше имя, — спросил я у него по-английски.
— Ричард.
— Ваше звание и кем вы являетесь?
Тот затряс головой, в каком-то непонятном нервном приступе. Сначала мелко затряслась голова, потом плечи, руки, и, наконец, колени. Он боролся с собой. Его нижняя челюсть начала ходить ходуном. Зубы клацали друг об друга, отчего язык был не в силах вымолвить ничего членораздельного.
Щёлкнув пальцами, я направил к нему одного из своих людей. Жестко схватив руками за голову пленного, он разжал ему челюсти, вставил туда деревянную палку и, придерживая её рукой, чтобы испытуемый не перекусил или не выплюнул, быстрым движением влил в него густой травяной отвар.
Тяжёлый аромат свежей зелени и ещё чего-то непонятного заполнил небольшое помещение, заставив поморщиться всех присутствующих, кроме Мамбы.
А что морщиться, обычное слабое наркотическое средство, с расслабляющим психику эффектом. Внимание испытуемого рассеяно, он не может ни на чём сосредоточиться. Его сознание плавает в каше образов и вопросов. Он мало что понимает и никого не узнаёт. Головной мозг, получая слуховые сигналы, не может определить их принадлежность. И надо иметь железную волю, чтобы различать то, что творится в искажённом сознании.
— Повторяю вопрос, какое воинское звание вы имеете?
— Я… полковник.
— Полковник, каких войск её Величества?
— Полковник экспедиционных войск.
— С какой целью вы прибыли сюда?
— Устранить чёрного вождя.
— Как зовут вождя, которого вы намерены были устранить?
— Он называет себя Иоанном Тёмным, но все его зовут унганом Мамбой.
Я проигнорировал намеренное оскорбление, лишь удивившись воле полковника, который пытался, даже в этом состоянии, мне отомстить.
— Сколько у вас было попыток?
Возникла пауза, а потом он ответил.
— Не меньше пяти.
— Вы богатый человек?
— Очень.
— Хотите вернуться в Великобританию?
— Да, и немедленно.
— Хорошо, уведите его и дайте обильно поесть, предварительно напоив приготовленным отваром.
Полковника Вествуда увели, а я, как ни в чём не бывало, продолжил переговоры.
— Вот в такой обстановке мне и приходится бороться за свою жизнь и за жизнь своего государства. Я согласен заключить с вами договор о ненападении. Мне нужны союзники, и я уважаю негуса Менелика II, как и ту церковь, милостью которой я, в полной мере, вознаграждён.
Аксис Мехрис, второй раз посетивший меня с дипломатической миссией, закончил переводить мои слова и выжидающе посмотрел на раса Вальде Гергиса. Всё это время он исправно переводил, как мою речь, так и раса. Может, добавлял что-то своё, а может, и нет.
