"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
Также активизировались всякие пацифисты, прочие уклонисты и дезертиры. Прошло несколько антивоенных маршей и забастовок, решительно разогнанных полицией. Доходило до вызова войск на подмогу полиции. Доклады из Русского экспедиционного корпуса и сообщения посольств России во Франции и Англии рисовали картину брожений и разложения дисциплины в войсках Антанты при поступлении приказов о подготовке к наступлению.
В общем, я еще больше подлил масла в огонь возбужденных общественных настроений в воюющих странах. Дело даже в чем-то уже приобретало угрожающие размеры, и кое-где настроения были весьма радикальными.
Но вишенкой на тортике стала статья Ленина в швейцарской газете, в которой он яростно разоблачал мои заигрывания с пролетариатом и крестьянством, мои пустые декларации о мире, призывал не верить «царю-генералу Романову, новому русскому Наполеону», ну и, разумеется, призывал к мировой пролетарской революции. В этих яростных нападках мне слышалась скрываемая растерянность и даже легкая паника от перехвата мной множества идей и лозунгов, которые в революционной среде считали, безусловно, своими. Да и понятие «государь Революции» пока с трудом укладывалось в их сознании.
В общем, бурю я устроил знатную, и тут было важно найти золотую середину между бурей в стакане воды и бурей, перерастающей в глобальный катаклизм. Но пока у меня нет выбора. Лед еще не тронулся, пока слышен лишь громкий треск, лишь общее напряжение выдает скорый ледоход, но погода может еще измениться, могут ударить морозы, и лед вновь замрет, накапливая силы для куда более сильного и всесокрушающего ледохода.
Так что пора подрывать заряды.
– Я одобряю ваше предложение о немедленном переводе экспорта на оплату исключительно рублями. Но для этого четко должна работать Московская биржа, дабы иностранные покупатели имели возможность приобрести рубли. И рассмотрите в срочном порядке с господином Озеровым вопрос безусловной оплаты по экспортным контрактам, дабы за весь экспортируемый товар деньги возвращались в Россию, а не оседали в иностранных банках. Без этого разрешения на экспорт не открывать и лицензий не давать. И я жду от вас предложений по пошлинам, квотам, штрафам и премиальным по экспортно-импортным операциям. Равно как и предложений о налоговой системе России.
Премьер-министр склонил голову.
– Да, государь.
Что ж, крайне любопытно будет посмотреть на результат совмещения двух министерских портфелей в руках профессора Озерова. Объединив под одним началом Министерство по налогам и сборам и Министерство внешней торговли, я рассчитывал на комплексную политику по стимулированию процессов экономического развития и построение баланса между нуждами внутреннего рынка и внешней торговлей. Естественно, с упором на поощрение переноса любых производств и технологических циклов на территорию империи. Возможно, нужно будет подумать над созданием особых экономических зон или даже аналога оффшоров в Сибири и на Дальнем Востоке.
– Что с рублем?
– Готовим поэтапный отказ от золотого обеспечения. Для начала необходимо решение об отмене стопроцентного обеспечения бумажной эмиссии золотом и о формальном переходе на биметаллический стандарт, с изъятием всех золотых монет из обращения. На переходном этапе оставим серебряный рубль в качестве разменной монеты. Хождение золотых монет в стране будет запрещено.
Я кивнул. Что ж, премьер-министр и новый председатель Имперского банка нашли друг друга. Господин Бутми такой же ярый противник золотого рубля и сторонник бумажных денег, как и мой премьер. Впрочем, как и я сам.
Хотя эти действия крайне не понравятся мировым банкирам, особенно английским и французским. И требование оплаты рублями за весь экспорт в особенности. Что ж, господа, мы больше не намерены играть по вашим правилам. Деньги должны обеспечиваться экономической мощью и товарным движением, а не кругляшами и слитками желтого металла. И только очень хитрые ребята могли навязать всем странам подобную глупость. К тому же в России эта глупость приняла воистину эпические масштабы, когда вместо мягкого обеспечения с определенным люфтом, которое было принято в европейских странах, в Российской же империи приняли полное стопроцентное обеспечение бумажных денег золотом, то есть на каждый выпущенный бумажный рубль требовалось положить в хранилище Государственного банка золота ровно на эту сумму. И любой крупный проект, типа Транссибирской магистрали, осуществляемый русскими руками из русских же материалов, требовал получения огромного кредита на Западе под обеспечение русских же денег. И все это золото мертвым грузом ложилось в хранилище. Разумеется, не считая колоссальных сумм по процентам за кредиты, которые ежегодно выплачивались иностранным банкирам за это счастье.
В общем, вся дальнейшая история показывала ущербность и вредность золотого обеспечения бумажных денег, и от этого выигрывали некоторые, но проигрывали все остальные. И мы в особенности.
Глава IV. Когда слова имеют значение
Москва. Большой театр.
15 (28) марта 1917 года
Мог ли я мечтать в прежней своей жизни услышать живое исполнение Шаляпина, да еще и в Большом театре, да еще из Императорской ложи? Нет, об этом даже мечтать было невозможно, а вот, поди ж ты, – я в Большом, Шаляпин на сцене, и сижу я в самой настоящей Императорской ложе. И не просто сижу, а я явно фигура здесь куда центральнее, чем тот же Шаляпин. Во всяком случае, большинство присутствующих в зале явно рискуют заработать косоглазие, косясь мимо театральных биноклей в мою сторону. Впрочем, косились далеко не все. Некоторые просто внаглую рассматривали не сцену, а вашего покорного слугу.
Шаляпин, кстати, пел изумительно и удивительно в тему.
Я встаю с места и начинаю аплодировать. Зал вслед за мной в едином порыве взрывается бурными овациями. Очень правильная, политически грамотная ария. Нужно поддержать и двинуть в массы. И лично поддержать Федора Ивановича. Нужно развивать русскую школу, делая ее еще более патриотической. На это никаких денег жалеть не стоит.
На сцену вынесли большую корзину цветов в черно-золото-серебряных и бело-сине-красных лентах. Объявляется благодарность от имени государя императора. Вновь встаю с места, и на зал обрушивается новая волна восторженных криков и оваций. Шаляпин кланяется, вызывая новые волны восторга в зале.
Но ничто не длится вечно. Шум стихает, объявляется антракт, и особо страждущие могут отправиться в буфет. Впрочем, театр не только место, где можно перекусить. Вся тусовка высшего общества сейчас здесь. Уж они-то сюда точно идут не ради буфета. Себя показать и других посмотреть. Обменяться сплетнями и обсудить знакомых. Покрасоваться и посмеяться над другими. Топить друг друга, но вместе ополчиться на пришлых, на пришельцев не из их круга.
– Ваше императорское величество!
Оборачиваюсь. Министр просвещения и культуры Ольденбург заводит в мою ложу крепыша-богатыря в концертном костюме.
– Ваше императорское величество! Позвольте представить вам господина Шаляпина.
Крепко жму Шаляпину руку.
– Благодарю вас, Федор Иванович, за то, что вы есть у России. Уверяю вас, пройдет сто лет, но наши потомки все равно будут слушать ваши арии и восхищаться вашим талантом!
Шаляпин расплылся в улыбке.
– О, благодарю вас, ваше императорское величество! Вы очень добры!
– Отнюдь, Федор Иванович, доброта тут совершенно ни при чем. Вы настоящая эпоха в русском искусстве, и благодарное Отечество воздает вам должное.
