Кабирский цикл (сборник) - Олди Генри Лайон (е книги .TXT) 📗
«Проклятая коза!» — дошло до него через секунду.
А еще через пару секунд корноухий аракчи выяснил с изрядным неудовольствием, что окаянное животное волочит его за собой на веревке!
«Ишь ты, коза, а, оказывается, сильная зверюга, как… как ишак!» — вяло удивился Руинтан, разглядывая проплывающие мимо кусты.
Тут ветхая веревка, зацепившись за торчащий из мостовой железный штырь, наконец лопнула; и коза, освободившись от непосильной ноши, с призывным меканьем заскакала по переулку вслед за микроавтобусом, увозившим любимую хозяйку.
Пыльный и ободранный Руинтан, прихрамывая, бежал следом, постепенно отставая и ругаясь на ходу самыми черными словами…
Глава пятнадцатая
«Горный орел»
Судьба с жизнью перемигивались за спиной — и Большой Равиль чуял опасность, как вспугнутый олень — идущую по пятам погоню или как затаившийся в засаде чауш — присутствие добычи. Разумеется Равиля куда больше устроил бы второй вариант, но шейх рассуждал трезво, понимая: сейчас его знахарек (да и он сам!) — скорее добыча, чем охотник.
Впрочем, добыча тоже имеет острые клыки.
Или тяжелые рога.
Или нужные связи.
Только до связей ли, когда поневоле готов уверовать во всякую чертовщину и рука тянется почесать в затылке: а не прав ли, часом, знахарек? Может, впрямь — шайтаны из пекла сбежали, конец света, психическая эпидемия… Слов, слов-то каких нахватался! Чушь, скажете! И я скажу — чушь. Не бывает?! И я, господа мои, тоже скажу — не бывает. Зато стрелки с автоматическими винтовками — очень даже бывают! И смертнички из мушерифских застенков случайно не бегают — дураку ясно, без чужой помощи не обошлось! Как раз в нужный момент — чтоб автобус Дурбан — Кабир сам в руки напросился!
Выгребай потом знахарька из кучи трупов…
Тонко работают, хвостом их удави! Да только где тонко — там и рвется. Перемудрили вы, господа! Во второй раз промашка выходит! Нет чтоб по-простому: пулю в затылок или из базуки в машину…
Иблисова кровь! А вдруг знахарек прав и они в самом деле мысли читают?! Равиль тут старается, извилину за извилину цепляет, а они, вражины, как в распахнутом сейфе ковыряются и посмеиваются втихомолку!
Но заставить себя думать о чем-то другом Равиль не мог.
Откинувшись на атласные подушки, спала рядом «арендованная» на всю неделю «крошка сдобной булочки», томно вздыхая даже во сне и непроизвольно совершая губами весьма эротические движения; за стеной еле слышно повизгивала от удовольствия тахта, отдаваясь волнующему ритму, — хаким с подругой, со вчера не добравшиеся до собственного номера, платили щедрую дань любовным утехам, восполняя упущенное за время недавней отлучки в город; что происходило в покоях Кадаля — одному Творцу ведомо, но Равиль подозревал: «сеанс сексотерапии», предписанный доктору шейхом, успел закончиться. Интересно, знахарек без бабской фотографии трахнуться может?.. В голове немного гудело от выпитого коньяку, но сон бежал от Большого Равиля. Три дня и три ночи шейх пытался убедить себя, что случайностям есть место на этом треклятом свете, что они оторвались от неведомых охотников и теперь все будет в порядке… Действительно, ничего особенного за это время не произошло, разве что Кадаль поздней страстью полюбил «Старый Кабир», причем непременно вошедший в совершеннолетие, но на третий вечер у Равиля возникло устойчивое чувство опасности, и ни коньяк, ни девочки не смогли его заглушить. Их Превосходительство Страх на часок-другой с неохотой отступал перед прелестями местных красоток и туманом опьянения, чтобы с удвоенной силой вернуться опять.
«Безумие ит-Сафеда пыталось добраться и до меня».
Может, добралось-таки? И не только до знахарька? Разве происходящее — не безумие? Покушение за покушением; видения доктора — и то, что он, Большой Равиль, фактически пошел на поводу у своего подопечного, встряв в грязное дело; безумный кутеж в пансионате, где они все как на ладони! — дошло вдруг до «горного орла», и он на мгновение покрылся холодным потом.
Что он делает?! Устраивает гулянки, словно прощаясь с жизнью, когда надо упрятать знахарька подальше, самому забиться в нору, раскинуть вокруг сети, напоить жвалы ядом — и ждать, не высовываясь!
«Горный орел» выбрался из постели, достал из коробки сигару, миниатюрной гильотинкой отрезал кончик. Огонек зажигалки отразился в глубине полированной, красного дерева, дверцы платяного шкафа, и Равилю на мгновение почудилось, что там, по другую сторону, шевельнулось темное существо. Их Превосходительство Страх. Вынуть бы из кобуры «гасан», передернуть затвор, приставить к виску долгожданный ствол и сладострастно заставить палец согнуться… Что?!
«Нервы, — подумалось задохнувшемуся от ужаса шейху. — Тут портовые тросы нужны, а не нервы…» Он врал сам себе. Он знал, что дело не в нервах. Вернее, не только в нервах.
Ар-Рави несколько раз глубоко затянулся, понемногу успокаиваясь.
Значит, так: завтра он вместе со спящей в боковом крыле Сунджан (спасибо умнице Лейле, все эти дни с удовольствием игравшей с девчушкой… нянькой нанять, что ли?)… О чем это он? Да, завтра вместе с дочкой заезжаем в мектеб, забираем табель на радость супруге, помешанной на успеваемости девочки, и, не медля ни минуты, отправляем Сунджан в Оразм, к двоюродному братцу (отставному наркоману, спасибо знахарьку!) и его милой женушке, с которой Равиль в свое время…
Отправить. Именно в Оразм.
Знахарька — в горное урочище Бек-Неш, принадлежащее клану ар-Рави чуть ли не со времен святого Гасана ас-Саббаха. У горцев Кадаля и шайтан не сыщет, а сыщет, так закается до упора вечности! И, наконец, самому «залечь на дно» здесь, в Дурбане, или в Хине, а людишки пусть побегают, пошустрят, поразнюхивают…
Равиль удовлетворенно кивнул — давно пора было так и сделать! — и стряхнул пепел с сигары в туфельку спящей рядом «ночной пери».
…Наутро все полуночные страхи и черные мысли рассеялись, «залечь на дно» отчаянно не хотелось, а хотелось совсем наоборот: продолжить веселье в Озерном пансионате, включавшее и пышные банкеты, и купание в знаменитом озере, чья вода даровала минимум бессмертие, и постельные игры, и игру в рулетку и тройные кости, а в виде оригинальной приправы — рассказы Рашида об истории «Аламута». Бурдючок-хаким, оказывается, знал немало любопытного, и Равиль, быстро проникшийся симпатией к разговорчивому однокашнику Кадаля, уже предвкушал, как сможет блеснуть своими познаниями в кругу Семьи, удивляя шейхов и «шестерок» примерами из истории «горных орлов».
Заодно выяснилось, что заехать в мектеб надо не только Равилю с дочкой, но и Рашиду — получить отпускные и расписаться в ведомости. Что ж, у бедных свои причуды. Ну а Лейла и Кадаль решили поехать просто за компанию, благо места в шестидверном «Чауше» хватало на всех.
Дымя сигарой на переднем сиденье, ар-Рави неожиданно для себя самого вспомнил рассказы престарелых, вышедших в тираж шейхов. Дескать, в прежние времена — гораздо лучшие, чем нынешние, с точки зрения замшелых старцев, — каждому из «орлов», возглавлявших Семьи, кроме вазирга-советника, полагался еще и доверенный астролог-звездочет. Бывали случаи, когда задуманная и тщательно спланированная операция отменялась только из-за неласкового расположения треклятых планет.
«Подвесили бы парочку умников вверх ногами, — подумал Равиль, — глядишь, и солнце мигом взошло бы с запада!»
Дурацкие мысли преследовали его до самого Дурбана.
Глава шестнадцатая
Хайль-баши
