Всегда война. Авторский сборник - Сергеев Станислав Сергеевич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
А про себя подумал: «Только тех, кто сможет сам уйти. Это все что я смогу сделать».
До противника было далеко, но и сюда доносился звук работающих двигателей, то ли тягачей, то ли танков. Проследив, как группа бойцов, возглавляемая Павловым, скрылась в леске, Селиванов окликнул бойца, последние два часа исполняющего обязанности вестового. Но серия мощных взрывов и вспыхнувшая в лесу яростная перестрелка отвлекла его внимание. Приучившись по звуку стрельбы определять характер боя, майор очень сильно удивился. Многочисленные взрывы и длинные пулеметные очереди никак не вписывались в обстановку. Не могли германцы пустить в обход группу меньше взвода, и отряд Павлова был ей на один зуб, а тут бой длится уже минут пять, и активность стрельбы не уменьшается.
Мысль, которую Селиванов загонял подальше, все больше не давала ему покоя: «Помощь! Подмога!» Он боялся сам себе признаться, что до самого последнего момента ждал этого, боялся сглазить…
Хлопки выстрелов пушек из-за леса и взрывы гаубичных снарядов на позициях не дали ему возможности полностью насладиться звуками боя в лесу. Через пять минут, поддерживаемый бойцами, с пробитыми осколком легкими, захлебываясь своей кровью, майор Селиванов в последние секунды своей жизни думал о раненых, которых он так и не успел эвакуировать.
* * *
К нашему счастью, лес не был настолько густым, и видимость была не меньше двадцати-тридцати метров. Впереди, выдвинувшись метров на пятьдесят-шестьдесят, шли передовые дозоры. Мы их подпустили почти вплотную к нашим позициям и спокойно расстреляли четверых человек из бесшумного оружия.
Пока была возможность, тела разведчиков утянули в сторону, чтоб раньше времени не насторожить противника.
Немцы шли компактною цепью в несколько рядов, поэтому первым двум рядам дали возможность пройти линию минирования, и только после этого Санька подорвал МОНки, которые целым облаком металлических шариков накрыли задние ряды противника. После необычно громких взрывов уже мы, не таясь, открыли огонь. До противника было не более тридцати метров, и как в тире, мы спокойно и методично их расстреливали. Рядом надрывался ПКМ в руках Вяткина, полосуя разбегающихся немцев, чуть в стороне залег Санька и короткими очередями из автомата методично отстреливал самых резвых, кто пытался сопротивляться. Тем же занимался и Малой, но менее громко, но более результативно: один тихий хлопок — один труп.
Немцы, раскиданные взрывами мин, в первые десять секунд не оказывали никакого сопротивления, что дало нам возможность со вкусом отстреливать мечущиеся фигуры. Как оказалось, мы завалили только первый взвод, а за ним шли еще три, которые стали профессионально окружать и зажимать в тиски. Но и мы не первый день по лесам бегаем и этот обход изначально предполагали, поэтому Артемьев, ухватив связку из двух «шмелей», побежал на левый фланг в помощь к Миронову.
Взвод немцев, бодренько рванувший на окружение наглых русских, так же быстро налетел на несколько растяжек, которые ставил профессионал, и, потеряв человек шесть, залег и начал истерически отстреливаться. На фоне такого грохота и стрельбы Миронов успел проредить из бесшумной ВСС славные ряды вермахта еще на шестерых человек. В это время к нему подоспел Санька и со всей пролетарской ненавистью поочередно разрядил оба РПО-А по залегшим немцам. Взрыв боевой части реактивного огнемета «Шмель» по мощности подобен взрыву 120-миллиметровой мины, но в отличие от мины, для термобарического боеприпаса деревья не являются защитой. Две огненные вспышки, сопровождаемые неимоверным грохотом, с небольшим интервалом, поглотили человек десять-двенадцать и раскидали остальных, ломая хрупкие человеческие тела.
Миронов и Артемьев, окрыленные своей безнаказанностью, а скорее всего контуженные взрывной волной, по-другому это никак не объяснить, пошли в атаку на немцев, из которых только единицы смогли убегать своим ходом. Впечатление от «шмелей» было таким, что никакого сопротивления контуженые и обожженные остатки пехотного взвода, не оказали.
По фронту на нас наседали сразу два взвода немцев, и огонь был настолько плотным, что нельзя было поднять головы. Вяткин из ПКМа яростно огрызался, но скоро и он затих, словив плечом пулю. Пока была возможность, я подтянул к себе РПГ-7 с предусмотрительно заряженной термобарической гранатой и, практически не целясь, выстрелил в сторону наступавших немцев. Граната, шипя реактивными соплами, врезалась в дерево и, распылив облако взрывчатого вещества, сдетонировала. До моей позиции было метров тридцать, но и меня ударной волной шибануло так, что в глазах потемнело. Представляю, каково там приходится немцам. Уже больше на автомате я вставляю в гранатомет еще один термобарический заряд и, уже тщательно прицелившись, стреляю в сторону отступающих немцев. Еще один взрыв. Огненный шар слизывает несколько человек и раскидывает остальных. Рядом снова ожил пулемет, и по спинам отступающих немцев прошлась незримая коса. Но напуганные страшным оружием, они убегали, не обращая внимания на нашу стрельбу. Пока была еще такая возможность, вставляю в гранатомет осколочный «карандаш» и делаю последний выстрел в мелькающие между деревьев серые фигурки. Снова шипение и взрыв. С большим удивлением, даже после того как меня оглушили выстрелы гранатомета, услышал характерный лязг пулемета Дегтярева, который заработал с фланга, и тут же поддержавшие его хлопки винтовок. Бросив гранатомет, я подхватил автомат и перекатился в сторону, откуда появились новые действующие лица. Ко мне присоединился Санька, зарядив подствольный гранатомет и направив оружие в ту же сторону. Когда за деревьями замелькали советские гимнастерки, мы немного успокоились, но в горячке боя, тем более в наших штурмовых прикидах двадцать первого века, могли посчитать за немцев и просто грохнуть.
Я как мог закричал:
— Не стрелять, свои! Стоять, иначе откроем огонь!
В итоге, все равно эти дятлы открыли по нам огонь, и чтоб их не калечить, пришлось зашвырнуть в ту сторону светошумовую гранату, закричав: «Глаза».
После грохота и вспышки гранаты, пока красноармейцы терли глаза, нам пришлось отвлечься от новых действующих лиц и вплотную заняться подранками в серой форме, которые мелькали в прицеле.
— Бычок, ты посматривай, чтоб эти лохобаны нам в спину не зарядили.
— Понял, Феникс.
Но к нашему всеобщему удивлению, в спину нам никто стрелять не стал, а короткими перебежками с криком «Свои» приблизился какой-то чумазый офицер, упал рядом и демонстративно стал постреливать в сторону немцев из трофейного МР-40. Вскоре к нему присоединились еще пятеро бойцов, а из-за деревьев несколько раз загрохотал пулемет Дегтярева.
Когда бой затих, мы услышали, как со стороны обороны полка раздается канонада взрывов, в которые вплетаются звуки стрелкового оружия.
Тут и без разведки и подсказки все было понятно. Услышав стрельбу и взрывы, противник понял, что обходная группа вышла во фланг или нарвалась на засаду, и решил поддержать ее с фронта, начав артобстрел и новую атаку.
Но пока было не до этого, направив автомат на чумазого офицера, я снял баллистические очки и начал строить всех, кто был не в камуфляже. На что офицер, командовавший группой прикрытия, засветился белозубой улыбкой на измазанной физиономии.
— Товарищ майор!
Я присмотрелся. Вот это да. Павлов, собственной персоной.
— Привет, Сергей, а ты тут какими судьбами? Ты же артиллерист?
— Да нет больше артиллерии, последнюю пушку сегодня разбили.
— Видели. Так что, выходит, ты теперь в пехоте.
Он пожал плечами.
— Выходит, что так.
— Ладно, не расстраивайся. Повоюем еще.
Тот аж засветился.
