Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Ожидая афинянина под сенью портика старого храма, Арсиона поневоле припомнила их предыдущую встречу. Какой-то он странный, этот иноземец, и, похоже, в самом деле влюбился в нее по самую макушку. Это было необычно, приятно и льстило ее самолюбию. Мечница злилась на себя за эти чувства, пыталась избавиться от них, но женское начало, которое она всегда пыталась подавить, избрав путь воина, все же было слишком сильно в ней. Слишком давно никто в Спарте, опасаясь Леотихида, не смел так разговаривать с молодой амазонкой и… не только разговаривать. Что за морок тогда наслал он на нее, помутив на мгновенье рассудок? Сила ли это истинной любви или какая-то магия? Но если это истинная любовь… нет, не нужно об этом думать! Афинянин должен умереть, и умрет, что бы ему ни взбрендилось в его сумасшедшей голове, а она, Арсиона, выполнит то, что приказал ее возлюбленный лев. Ее единственный мужчина, стоящий всех остальных людей на земле, вместе взятых.
Когда мечница увидела Пилона, поднимающегося на холм Лимнеон по улице, ведущей к храму, она была уже спокойна и сосредоточена. Дождавшись, пока афинянин подойдет ближе, Арсиона выступила из-за колонн и направилась навстречу – стройная, грациозная, прекрасная как живое воплощение богини, владычицы старинного храма. А солнечные лучи, запутавшись в волосах девушки, создавали вокруг ее головы сияющий ореол.
Эффект, разумеется, не подвел ожиданий. Иноземец, оглядывавшийся в поисках приятеля и девиц, моментально перестал вертеть головой, уставившись на нее с нескрываемым восхищением.
– Привет тебе, благородный Пилон из Афин, – она вложила всю себя в ослепительную улыбку.
– Приветствую прекраснейшую из смертных! – почему его взгляд вызывает в ней такое смятение?
– Какая причина завела тебя на эту серую окраину в день Дионисий? Неужели свидание? – лукаво спросила Арсиона, подходя к нему. Близко. Настолько, что она смогла разглядеть до мельчайших деталей шрам на его щеке, похожий на ее собственный.
– Э-э, нет. Я рассчитывал увидеть здесь тебя. Сердце привело меня…
Ну, лицемер! Арсиона почти пожалела, что шлюшка-простолюдинка, подруга иноземца, не может появиться сейчас – как бы он тогда запел? Ага, все-таки оглянулся украдкой!
– Не жди. Пустое. Она не придет, – Паллада отстранилась, мягко уселась на парапет, окружающий статую с отбитым лицом. Подол ее платья приподнялся, обнажив сильные загорелые ноги.
– Что? – не понял он, не в силах оторвать глаз от этой картины.
– Я прогнала ее, твою простолюдинку. Вместе с ее сестрой, – спокойно сказала она, глядя вдаль.
– Ты… – афинянин чуть не поперхнулся. – Прогнала? Зачем?
– Потому что решила… что тоже имею право… на свиданье, – боги, она сказала это!
Иноземец потряс головой, как будто желая проснуться. Выглядел он совершенно обескураженным. Теперь его осталось лишь добить.
– Ты, – Арсиона опустила голову, – все еще обижен на меня?
– Боги, за что? – похоже, он с трудом удержался, чтобы не упасть перед ней на колени. Несчастный дурак.
– Я была с тобой груба в нашу первую встречу. И во вторую… Неужели так трудно простить?.. – Арсиона с презрением к себе подумала, что в лицемерии даст этому иноземцу целый стадий форы.
– Великие силы, какая мелочь! – выдохнул чужеземец, осторожно присаживаясь рядом. – Тебе абсолютно не за что искать у меня прощения! Я не держу на тебя зла, просто… то, что ты сказала…это как-то неожиданно. Невозможно, нет, невозможно!
Он помотал головой.
– Почему невозможно? – тихо спросила она, подняв взгляд. И напрасно – его страшные глаза-воронки выпили ее уверенность в себе без остатка.
– Потому что… э… потому что… Я… я очень счастлив видеть тебя снова, – ответил он невпопад, продолжая смотреть ей прямо в душу, и настоящий разговор шел совсем в другом измерении.
– Правда? – она облизала губы. Сухие губы сухим языком.
– Правда, – почти прошептал афинянин.
– Так значит, ты не будешь возражать, если вместо той девушки время с тобой проведу я? – она усилием воли взяла себя в руки. И, увидев, что он на мгновенье замешкался с ответом, быстро добавила:
– Все равно она уже не придет.
– Клянусь морским Владыкой, какие могут быть возражения? – тихо и серьезно произнес Пилон.
– Прекрасно! – Арсиона порывисто вскочила на ноги, взяла его за руку. – И… куда мы пойдем? Каков был намеченный маршрут прогулки?
– Ну-у, вообще-то мы собирались пойти наверх, посмотреть сверху на праздник, – он замялся. – Но может быть, ты не захочешь…
– Захочу! – рассмеялась она. – Идем! Наверх так наверх.
Сжимая его неожиданно крепкую ладонь, она потянула его за собой. Интересно, понимает ли он, что она им манипулирует, или настолько опьянел от страсти, что ничего не соображает? Или соображает, но идет на риск сознательно, лишь бы продлить свалившееся ему на голову невероятное счастье? Он говорит и ведет себя как обыкновенный влюбленный дурак, но почему, глядя в его глаза, она видит другого человека? И почему этот человек так ее волнует?
Сколько они шли по мягко пружинящему под ногами ковру палых листьев и хвои? Четверть часа, час, тысячелетие? О чем говорили – или молчали? Все эти частности растворились в ощущении острого, непонятного чувства. Арсиона чувствовала себя пьяной – настолько нереальным было происходящее. Быть может, она спит? Быть может…
Она очнулась, прижатая спиной к шершавой коре древнего дуба, неизвестно как затесавшегося в окружение стройных сосенок и гордых кипарисов. Высоко над головой, в кроне, щебетали пичуги и шелестел ветерок. Эти звуки только подчеркивали спокойную, незыблемую тишину леса. Эвполид стоял напротив, уперев руки в ее плечи, вонзив в нее взгляд, пугающий, как необратимость.
– Помнишь, я предложил тебе уехать со мной? Помнишь, я сказал, что давно искал такую, как ты? Тебя. Я дам тебе все – любовь, богатство, власть, настоящую свободу. Мы совершим деяния, неподвластные простым смертным, а после превзойдем сами себя. Снова и снова. Поверь мне – все это будет, только прими решение, и скажи мне…
– Хочешь поцеловать меня? – это вырвалось у нее непроизвольно, быть может, она просто хотела остановить этот искушающий поток, или боялась, что поддастся? Никогда еще мечница Арсиона не говорила ничего, столь противного своей природе.
Зрачки афинянина расширились, его руки поползли выше, с плеч на шею, на затылок. Оказывается, не только пальцы Леотихида могут быть так опустошающе нежны. И снова, как в прошлый раз, лицо молодого воина вдруг оказалось так близко: сияющий взгляд, чуть загнутый книзу нос, щека, перечеркнутая сизым шрамом, заросшая черной порослью и губы – резко очерченные, раскрытые, ждущие…
«Не может быть, чтобы я это сделала. Это сон», – твердо сказала она сама себе, закрыла глаза и впилась в эти уста своими.
В тот же миг погасло солнце, накрыв их первозданной тьмой. Поцелуй – на какие-то мгновения – изменил данную реальность, сам став реальностью, в которой были только Они. Она забыла, что делает здесь, какова ее роль, а он… он забыл об этом еще четверть часа – или тысячелетие? – назад, там, у храма. Их тела охватила дрожь, губы страстно терзали друг друга. Его ладони, проникнув сквозь боковые вырезы хламиды, нашли груди, упругие и большие, прикрытые лишь тонкой тканью исподнего хитона. Ее руки ожесточенно колдовали с застежкой его пояса. Мужской орган афинянина восстал в полный рост, готовый лопнуть от переизбытка хлынувшей в него крови. Она почувствовала это, напряглась и, прервав поцелуй, – как перерезав пуповину – отступила назад, тяжело дыша. Голова кружилась, земля уходила из-под ног.
– Ты – демон, – прошептала девушка. – Сумасшедший афинянин.
Она сделала еще шаг назад. Его пояс с оружием остался у нее в руках.
В звонком, словно стекло, воздухе отчетливо прозвучали три небрежных хлопка и натянутый голос:
– Браво, Арси! Прекрасная игра.
Из-за кустов и деревьев к ним приближались четверо одетых в военное платье мужчин. Все четверо – при оружии.
